Принц так и не ложился спать. Какой, к дьяволу сон, когда в ушах, не переставая, звучал вкрадчивый шепот Ин Чу?«…дрался, как дьявол…», «…одиночество и крысы…», «…пощады не просил…», «…предпочел умереть…». Фразы накладывались друг на друга, смешивались образы, то выплывая из тьмы, то исчезая.
А брат…. Чертова ящерица права: он не имел права судить мальчишку, не разобравшись. Он вообще не имел права его судить. И то, что сейчас он принимает наказание — его вина. Сделать шаг, встать рядом с ним… и стать посмешищем, потому что реакцию отца даже просчитывать не надо.
Кто же ему тогда все рассказал про Тилли? В красочных подробностях. Чарскьен напрягал память, но так и не смог этого вспомнить, как ни старался. Все в тумане. Первые дни после возвращения вообще прошли, как во сне. А потом он уже не смог остановиться — черный гнев захлестнул с его головой. Стычка с драконом произвела эффект бочки с холодной водой, и он очнулся, чтобы сейчас бессильно сжимать кулаки и смотреть на брата, по его вине стоящего на коленях.
— В земной стройбат, — ответил Найири, принимая от младшего сына лук.
Старший не понял и озадачился:
— Это что?
Ласайента замер, нахмурив брови. Алексею даже показалось, что он слышит, как щелкают многочисленные реле в мозгу принца в поисках нужной информации, которая, если судить по взлетевшим бровям, уже найдена. Сантилли, задумчиво рассматривающий пол, шевельнул губами и поднял глаза на отца. Им понадобилось всего несколько секунд, чтобы вспомнить и проникнуться ситуацией.
— Куда?! Умнее ничего не могли придумать. Ножку тянуть четыре месяца, — герцог презрительно фыркнул и развел руки в стороны. — Я похож на балерину?
— Траншеи рыть? — возмутился принц и вспомнил выражение Алексея. — От забора до обеда. Высший идиотизм!
Такой дружной реакции Совет не ожидал, но остался доволен.
— А почему сразу не в нижний мир? — ядовито поинтересовался у отца Сантилли, снимая таки. — Трофеев бы насобирали.
Лас скривился и передернул плечами:
— Действительно, и время бы с пользой провели, а не как…, - он успел вовремя себя остановить и торопливо добавил, — Весь срок паинькой буду.
Марку сразу пришла на ум фраза «Век свободы не видать». Они с Алексеем переглянулись, еле сдерживая улыбки.
— Ваша идея? — недобро прищуря глаза, спросил Сантилли, сразу вычислив главных генераторов идеи.
Конечно, их, вон какие рожи, довольные и хитрые, так и лоснятся от удовольствия.
— Неужели мстить будешь? — весело поинтересовался Скребицкий, всплеснув руками.
Герцог ласково улыбнулся полковнику: сочтемся, дорогой, не век же мы там куковать будем.
— Вы где его откопали? — он вздернул бровь. — Их же, по-моему, упразднили давно.
— Специально для таких лоботрясов, как вы, реанимировали, — охотно пояснил Алексей, — единственный в своем роде.
— Трудотерапия еще никому не повредила, — присоединился к другу Марк. — Свежий воздух, трехразовое питание, физические нагрузки, строгая дисциплина и суровый быт воодушевляют на подвиги во имя Родины.
— Соловей, — буркнул герцог, принимая от отца собственную куртку и придирчиво рассматривая ее, — Значит все это счастье где-то у дьяволиной матери в какой-нибудь дыре с минимумом удобств.
Скребицкий хмыкнул и подтвердил его догадку:
— Подшаманили заброшенную базу и теперь радуются жизни.
Ласайента повертел рукой, рассматривая браслет, блокирующий способности и возмутился:
— А почему обычная железка? Я принц крови или нет? Можно было сделать узорчик или пару-тройку камешков накидать?
— В следующий раз учтем, — посулил ему Найири, — Топай, говорун.
— А если я сдохну в этом стройбате и не доживу до следующего раза? — ворчал принц, беря рюкзак и куртку у отца. — А конфеты положили?
— Лучше гранату, — усмехнулся герцог, взвешивая на руке свою сумку, — или две. Алексей, а столовка там нормальная?
«Курорт, — сделал вывод Сантилли, входя в салон почтового самолета, переделанного из пассажирского. — Даже есть куда пристроиться, а могли бы и заставить стоять».
Свободного места у иллюминатора хватило как раз на то, чтобы сесть, тесно прижавшись друг к другу. Не иначе, как специально старались, забивая все пространство посылками, ящиками и мешками. Принц по возможности вжался в стену, ашурт — отодвинулся. Класс! Ничего, через четыре месяца свидимся. Шутники-покойники. Ясно, как утро, что ничего он им не сделает, но мысли надо было чем-то занять, и герцог принялся обдумывать различные планы мести, один другого замысловатее, как раз на два часа полета хватит.
Лас сразу достал из рюкзака планшет. Как он ему обрадовался, когда раскопал среди вещей, словами не описать. Как ребенок. Сантилли вздохнул. Спасибо за то, что оставили, как и телефоны. Уже дышать можно. Переживем. «И вернемся», — грозно посулил он.
Со стороны принца раздался первый взрыв. Боги, он сотрет у него эту идиотскую игру! За три часа пути к местному небольшому аэропорту эта музыка сидела у ашурта не только в печенках. Единственное, что он смог добиться, так это то, что звук стал тише. Дурнее ничего скачать не мог? Герцог стиснул челюсти и покосился на экран, решив, что сегодня ночью и удалит ее к чертовой матери. И в это время раздался звонок.
— Привет, пешеход.
У Сантилли перехватило дыхание и чуть не остановилось сердце, и он не сразу смог ответить. Пришлось откашляться и отдышаться.
— Привет, — хрипло произнес он.
— Ты извини, что так, — Чарти замешкался. — Надо было разобраться. Понимаешь, как наваждение какое-то…. Я оправдываю себя, как…. Извини, я скотина и вообще….
— Я рад, что ты позвонил, — Санти откинул голову на мешки. — Ты даже не представляешь, как я рад, — он улыбнулся и облегченно закрыл глаза.
Рядом раздался очередной взрыв и звук, похожий на демонический смех в земных мультиках.
— Что это? — не понял Чарти.
— Идиотская игрушка, — герцог с удовольствием понаблюдал, как принц сжимает от досады губы, — надо поймать все шарики. Не поймаешь — они падают в унитаз.
— Это не унитаз, — пробурчал Лас себе под нос и промахнулся. — Дьявол.
На душе герцога было, как в весеннем саду: все распускалось, цвело, пело. Они болтали ни о чем, вспоминали детские выходки Сантилли, смеялись и перешучивались. Не было ссоры. Не было! Герцог все эти годы ждал. Ждал и надеялся. И дождался.
— Ты прости, что я тебя тогда потрепал, — повинился он. — Только не заводи песню, что так тебе и надо. Обижусь.
Лас запоздало начал догадываться, с кем так весело разговаривает ашурт. Он недоверчиво глянул в его сторону, чем не замедлила воспользоваться длинная вереница разноцветных шариков, под веселую мелодию скатившись в дыру между щелкнувших челюстей, музыка проквакала, и на экране заплясала надпись «У вас осталось пятнадцать жизней».
