— Ты прости, что я тебя тогда потрепал, — повинился он. — Только не заводи песню, что так тебе и надо. Обижусь.
Лас запоздало начал догадываться, с кем так весело разговаривает ашурт. Он недоверчиво глянул в его сторону, чем не замедлила воспользоваться длинная вереница разноцветных шариков, под веселую мелодию скатившись в дыру между щелкнувших челюстей, музыка проквакала, и на экране заплясала надпись «У вас осталось пятнадцать жизней».
— Высочество снова упал, — весело констатировал Сантилли.
Судя по последовавшим объяснениям, на том конце его не поняли. Лас сердито пошевелил губами и мстительно запустил игру сначала. Но очень скоро снова начал промахиваться, поневоле прислушиваясь к разговору.
Очень оригинальное объяснение слова «фильм». Это к вопросу «что такое стройбат и с чем его едят?». Санти не стал пугать брата и посоветовал посмотреть что-нибудь про армию вообще. Принц фыркнул, ага, ага, оживший рассказ, да, конечно. О, додумался, наконец, вспомнить про спектакль, а то в такие дебри залез, что сам запутался.
И все-таки хорошо, что они помирились.
Демоны с сомнением оглядели помещение.
— Потянет, — Сантилли поморщился. — Не балуют их вентиляцией.
Казарма представляла собой двухэтажное старое кирпичное здание, наскоро приведенное в порядок. Никаких отдельных номеров с удобствами, но чисто, а вот деревянные двухъярусные койки заставили призадуматься, куда он будет втискивать свои два пятнадцать. Ноги в проход высовывать?
Ну, Алексей, ну, удружил! Вот это я тебе точно припомню, сердито подумал ашурт, окидывая большую комнату быстрым взглядом: два ряда спальных мест с тумбочками, между ними — широкий проход с тремя столами. Пластиковые окна без штор не иначе как новые, потому что все остальное, по виду, чудом сохранилось еще с доледникового периода, чтобы с честью принять чем-то проштрафившихся людей.
— Ваши койки в углу, — худосочный молоденький дежурный с уважением измерил новеньких взглядом и кивнул вглубь помещения. — Сами разберетесь кто где. Сейчас ужин кончится и строевая на плацу, — и пояснил. — Смотр скоро. Потом вечерняя проверка.
Да, всю жизнь мечтали ножку тянуть, с досадой подумал Лас. И ужин уже был, а они с утра не ели. Замечательно. Не могли заботливые папочки сунуть по сухарю на дорожку. И форма эта дурацкая как мешок висит.
Дежурный оказался говорливым и любопытным, и пока прибывшие шли к «месту ночевки» вертелся вокруг них, выясняя причину их понижения.
— Вроде бы вы крепкие ребята, — солдатик на глаз прикинул объем бицепсов ашурта и несколько приуныл. — Вам бы в десантуру.
Ага, хмыкнул про себя Лас, первый же прыжок и парашют порвется под тяжестью герцога. Объясняй потом, почему жив остался, а не размазался по травке неровным слоем.
Сантилли боковым зрением следил, как старшина важно шествует вдоль шеренги солдат, выстроившихся на плацу, и придирчиво осматривал каждого, как будто парад принимал, но до графа Лангера ему было, как отсюда и до Луны, то есть недосягаемо. И дело даже не в росте и уж, конечно, не во внешности: человек был маленьким, как раз по грудь принцу, но крепким мужчиной сорока с чем-то лет с густыми усами, близко посаженными свинячьими глазками и соответствующим выражением лица. Ашурту, правда, пришло в голову несколько другое слово, но это суть дела не меняло — старшина ему определенно не понравился.
— Почему воротничок не застегнут? — гаркнул тот, задрав голову и придерживая съехавшую на затылок фуражку.
А отойти ума не хватает? Обязательно надо слюной рубаху, sorry, гимнастерку окроплять?
— Не сходится, — огрызнулся йёвалли и насмешливо скосил глаза вниз.
Еще перед муравьями он на вытяжку не стоял. Пусть спасибо скажет, что вообще ответил.
Старшина начал багроветь. Сейчас понесется, тоскливо подумал герцог, мысленно вздохнул и стал рассматривать вечернее небо.
— Товарищ старшина, — с угрозой проговорил тот. — Ты понял? Товарищ старшина!
В гробу они видели таких товарищей. Ашурт прикинул расстояние до высоченного забора, долетит или нет? Далековато. Придется искать другой способ. Хотя, если раскрутить, как следует….
— А я — Ваше Высочество, — доверительно сообщил принц. — И на Вы, пожалуйста.
Сантилли начал бояться, что человека хватит удар, но обошлось. Тот похватал ртом воздух и прохрипел:
— Тридцать отжиманий, Ваше Высочество, — и ядовито добавил, — пожалуйста.
Ого, получил инструкции от начальства?
— А плац чистый? — Лас с сомнением оглядел свободное пространство на поиск мусора.
Старшина желчно отозвался:
— Можно языком облизать, если что.
И, конечно, у принца не задержалось вежливое:
— И вам будет удобно его лизать?
Мужчина, заложив руки за спину, быстрым шагом пробежался вдоль строя, гася смешки и зло оглядывая молодых парней, но так и не нашелся, что ответить. Вывод? Ждем гадостей и готовимся. Сто двадцать дней. Сантилли мысленно застонал. Лас не даст соскучиться.
— Шутник, да? Шутник? — вернувшийся человек попрыгал перед йёвалли, как бойцовый петушок. — Я отучу тебя шутить, — он погрозил пальцем перед носом Ласайенты. — На пол! Живо!
— Я и так на полу! — очень натурально удивился тот.
О да, теперь мы будем изображать простоту.
— Сорок отжиманий, — закричал старшина, наскакивая на демона и брызгая слюной. — Живо мне!
— Мешаете, — равнодушно ответил тот, — но могу и на Вас опереться.
Мужчина сделал шаг в сторону и широко повел рукой:
— Прошу, Ваше Высочество.
После первого же десятка стало ясно, что мальчик не просто так накачал себе мускулатуру. Сантилли стало интересно, когда у него кончится терпение. Обычно это происходило после первых двух десятков, но сегодня Лас превзошел самого себя, без выкрутасов доведя дело до конца и двинувшись дальше, не иначе, как задумавшись. Осталось выяснить, о чем.
— Пятьдесят, — герцог спокойно посмотрел на злого старшину.
Конечно, не получилось уесть высокомерного молокососа, и сейчас было слышно, как уже гремят в голове шарики-мысли, придумывая очередное пакостное задание.
«Чистить Высочеству туалеты, — мысленно вздохнул герцог. — Когда-то надо начинать».
Лас отряхнул руки и вопросительно поглядел на человека. Пока один — ноль.
— Проваливай с верхней койки, — тихо попросил Сантилли. — Как я тебя оттуда сдергивать буду?
— Не сдергивай, — Ласайента легко взобрался наверх. — Как-то же я обходился все это время без дружеской поддержки, — и отвернулся к стене.
Сантилли растерялся: с ним, что, совсем никого не было? Один? А приступы?
