— Что это? — удивился Фауст-младший, разглядывая разноцветные, старинного вида склянки из сумки.
— Это я нашла среди вещей Иоганна. «Микстуры», как он говорил. Но я своими глазами видела, как он бросил такой пузырек перед разъяренной толпой, которая была очень недовольна его чудесами и тарифами на них, и с того места взлетел огромный дракон, распугавший всех.
— И как это получилось?
— Извини, в последовавшей суматохе я забыла спросить, как он это проделал. А инструкций нет. И не было. Иоганн просто обожал экспериментировать! Смешивать, добавлять. Тем более на Земле тогда это было можно.
— А это что за фиговина? — Внучек потряс миниатюрной штуковиной, чем-то неуловимо смахивающей на самогонный аппарат гнома-извращенца, погруженного в мировую тоску-печаль ввиду падения продаж гномьей литературы среди чопорных эстетов-критиков, уцелевших после презентации потопа и поэтому нацепивших бейджики «уцелевших лауреатов неудержного познания».
— Не фиговина, а прямо-таки необходимое в любой обитаемой части устройство. Производит алкогольный раствор из подручных материалов без опасности для жизни пьющего.
— А как насчет законности соответствующих разрешений на использование?
— Когда ты три года назад чуть не свернул шею «подлому мутанту, уведшему у тебя девушку», ты таких слов не произносил…
— Но зато теперь я называю ее подругой мутанта…
— А я не хочу, чтобы моего внука называли потомком шарлатана из чужих суеверий… Вот сам и позаботься, чтобы фиговины превратились документально в плоды научных разработок и изобретения. И не забудь на Земле заказать большую картину с сюжетом из жизни дедушки. И не на вернисаже, а у приличного художника. Типа Дюрера или Тициана. И не надо у Ван Гога и Дали — соседи не поймут… А так — на твое усмотрение. Только пусть пухлым младенцем с пузырьками не рисуют…
Отказавшись захватить с собой непонятную упакованную контрабанду у айдахувского шестиногого жучка-бизнесмена (статья 349957/9887 Галактического Кодекса — «От трех до 850 лет с конфискацией конечностей перевозчика»), Фауст-младший убыл на Землю, надеясь вернуть своему роду достойное положение во Вселенной.
Родиться в парсеках от Родины
Как известно, мало родиться где-то в космической глуши, надо еще быть оформленным на Земле. Согласно инсайдерской (без комментариев!) информации, места рождения на других планетах и звездных системах в документах разумных существ, находящихся на планете Земля, появятся только в сентябре 2114 года. Поэтому до этой даты все прибывающие на Землю (даже с краткосрочным визитом) инопланетяне (кроме конкретных захватчиков в составе военных флотов) должны иметь официальным местом появления на свет один (не более!) из земных уголков. И у обоих Фаустов, старшего и младшего, местом рождения в документах значилась Земля. Другой вопрос, что относительно места рождения дедушки существовало множество альтернативных друг другу мнений.
Будущий доктор Фауст родился, по некоторым данным, 23 апреля 1466 года в центральной Германии (предположительно в местечке Книтлинген в Пфальце). Существует также версия, что Фауст увидел свет на пятнадцать лет позже. По мнению некоторых историков, он происходил из знатного германского рода фон Гельмштет, но, будучи младшим из сыновей, не мог претендовать на фамильные владения и богатства. Получив звание бакалавра теологии и философии, а затем и доктора философии, начал преподавать сам, став одним из известных странствующих ученых. Он много путешествовал по Европе, бывал и в университетских центрах — так, имя Фауста упоминается в списках профессоров славившегося своей вольностью Гейдельбергского университета за 1509 год, — бывал и при королевских дворах, где демонстрировал свои необычайные умения владыкам и вельможам.
В документах, которые были оформлены Фаусту-младшему для пребывания на Земле, указывалось, что он издал свой первый писк в родильном отделении больницы городка Чаббак (названного в честь проводника местной железной дороги Эрла Чаббака из Блэкфута), расположенного в американском штате Айдахо. Вряд ли кто-то из двенадцати тысяч городских жителей вспомнил бы не только о первом крике, но и вообще о существовании Фауста. Но их, занятых выращиванием и перевозкой сахарной свёклы, никто и не собирался отвлекать от работы и задавать дурацкие вопросы. Есть бумаги — нет проблем с человеком, нет бумаг — есть проблемы. Если на созревание ребенка в целом уходит девять месяцев, то подготовка всей его дальнейшей документации у опытных чиновников занимает не менее трех лет. Поэтому только разноскоростное течение земного и галактического времени позволяет своевременно оформлять инопланетным гостям земные нужные документы вовремя, а не уже после официальной их земной смерти.
Как информируют космические архивы, Иоганн-Альберт прибыл на Землю 20 апреля по местному календарю (год прибытия по-прежнему уточняется, при необходимости не забудьте отправить запрос). Межзвездные корабли пока не могли садиться на планету, с которой у галактического сообщества еще не установлен официальный контакт (другое, более прозаическое объяснение — слишком много в необитаемых местах болот, а потом вызывать космический буксир, чтобы корабль из болота вытащить — не аборигенов лапшой угощать). Поэтому на орбите заботливо вращались галактические станции с офисами и службами, в которых было место трудовому подвигу, корпоративному мужеству и офисной премудрости.
На поверхность Фауста доставил спускаемый аппарат (к сожалению, космический лифт был закрыт на профилактику, вызванную приходом денег на ремонт), приземлившийся на закрытой территории аэропорта Логан, одного из крупнейших в Северной Америке.
Он рассчитывал быстро пройти галакт-таможню, а потом добраться до Гарвард Ярда, где в одном из домов Ривер-Хауса его ожидало зарезервированное место. Но подтянутый служащий галактической службы, почти не обратив внимания на скромный багаж Фауста (с теми самыми склянками среди официальных микстур и разрешенных чудо-таблеток, пахнущих глубоким космосом целительных аэрозолей), без лишних церемоний преодолевшего определительный таможенный механизм, предложил ему проследовать за одну из дверей с надписью «Только для сотрудников».
— А что случилось?
— Там объяснят.
— Но я ученый, у меня исследовательская виза.
— У меня, господин Фауст, есть полномочия немедленно закрыть любую визу, если ее обладатель пытается уклониться от беседы с представителем того, сами знаете чего…
За служебной дверью в просторном коридоре с множеством дверей пятеро вооруженных до зубов двух с половиной метровых существ в форме спецназа галактического сектора жестоко волокли по полу закованного в двенадцать пар наручников, удлинившегося минимум на десять метров причудливо одетого гуманоида.
— Не обращайте внимания, это очередного неместного нарушителя ведут на «беседу». А вам пока сюда.
Вечер воспоминаний
Фауст вошел в указанную комнату и настороженно осмотрелся. Но не увидел ничего подозрительного — обычная офисная недорогая переговорная, кофейный столик с удобными креслами, окно с великолепным видом на океан и плещущихся в нем полуобнаженных красоток с различным количеством грудей на теле. Порой так радуешься разнообразию вселенской жизни во всех ее сексуальных проявлениях. Говорят, Персей любил Медузу Горгону. Особенно, когда она, уставшая и потная, возвращалась с боевой вахты и скидывала… Но тут размышления Фауста были прерваны самым решительным, но, увы, не сексуальным образом.
— Добро пожаловать, Иоганн-Альберт! — раздалось у него за спиной. Обычно официальным двойным именем его называли лишь представители казенной надобности.
Молодой ученый вздрогнул и резко обернулся. Через вторую дверь в комнату только что вошел благообразный седой господин. По виду –настоящий эстет, неравнодушный к ретро.
— Меня зовут Тритермий, я — координатор галактического сектора на планете Земля и курирую подготовку официального контакта с этой планетой. Как вы понимаете, для того, чтобы планета вошла в состав Галактического Содружества, нужна долгая подготовка. Иначе — непонимание, проблемы, бунты… Не все аборигены Земли дружелюбны и безопасны. Но мы, жители галактики, а вы — один из них, должны дружно им помочь.
— Но я прилетел сюда исключительно ради научной работы, — начал Фауст. — Я буду собирать материалы о своем дедушке, который…
— Я знал вашего дедушку, — перебил Тритермий. — Я знаю, что вы собираетесь о нем писать. Хочу предостеречь, чтобы не случилось происшествий или печальных эксцессов.
— Да какие эксцессы, я же не террорист, и даже ни в какой «пятой», «шестой» и «седьмой» колоннах инакоразума не состою.
