– Елки-палки-догонялки! Чуть не забыла!
Она вынула из кармана нечто похожее на пуговицу с хвостом и протянула мне.
– Вставьте в ухо, буду вам подсказывать, что делать.
– Такими на телевидении пользуются, – улыбнулась я, промолчав о том, что в нашем с Максом агентстве есть похожая, но более современная аппаратура.
– Во-во, – кивнула Ирина, – удобная штука. Без нее мой голос не услышите. Сцена большая, уйдете в противоположный конец, я не докричусь.
– Все предусмотрели, – похвалила я девушку.
– Так не первый раз королеву готовлю, – гордо заявила Ира.
– Евлампия Романова, – объявил ведущий. – Просим!
– Идите, это вас вызвали, – засуетилась Эклунд, – слушайте подсказку. Не робейте! Вперед.
Я поспешила на сцену, зацепилась длинным носом ботинка за какой-то шнур, змеящийся по полу, начала падать, замахала руками, машинально сделала несколько шагов вперед и очутилась перед зрителями. Народ зааплодировал.
– Медленнее, медленнее, – загудела в моем ухе Ирина, – не бегите, идите плавным шагом благородной дамы, подбородок поднимите, плечи расправьте. Ать-два!
Я перевела дух. Слава богу, не грохнулась на глазах у собравшихся.
– Стоять не надо, – скомандовала Эклунд, – не спешим, но и не спим.
– Хорошо, – кивнула я.
– Отвечать не надо, я не слышу вас.
– Ладно, – пробормотала я.
– Десять шагов вперед, поворот через правое плечо, и прямиком к арке, увитой цветами, – велела Ира.
Я начала путь, считая:
– Раз, два, три, четыре… десять!
– Поворот! Через правое плечо. Не перепутайте. Это очень важно! Благородная дама никогда в другую сторону не ходит.
Я опешила. А если женщине нужно войти в комнату, расположенную по коридору слева? Как она поступала?
– Лампа! Не тормозите! – занервничала Ира.
Не сочтите меня дурочкой, но я с раннего детства путаю право и лево. Нет, нет, пишу той же рукой, что и большинство населения земного шара, но если навигатор в машине прикажет: «Через двести метров поверните направо», я на пару секунд замешкаюсь, пытаясь понять, куда вертеть руль. Может, я скрытая левша! И как понять фразу: «Повернитесь через плечо»? При чем тут плечи? Я стою на ногах!
– Поворот через правое плечо, – повторила Ирина. – Эй! Вы меня не слышите? Связь есть? Кивните, если да!
Я судорожно дернула головой.
– Почему тогда стоите? – зашипела Эклунд.
И тут мне вспомнился Виктор Степанович, учитель физкультуры в школе, куда когда-то ходила маленькая Фросенька[10]. Выстроив класс в шеренгу, он командовал:
– Поворот через правое плечооо! Романова! Опять, веник тебе в бок, не туда крутанулась! Сколько раз можно повторять: право оно право, лево оно лево! Правое плечо там, где правая рука. А правая рука там, где большой палец слева! Повтори!
– Лампа! – взвизгнула Ирина.
Я вздрогнула, посмотрела на свои руки, лежащие на кринолине, и быстро повернулась. Вот же права была наша классная, твердя ученикам:
– Запоминайте все, что говорят педагоги. Неизвестно, что и когда вам понадобится.
Вот и мне наконец-то пригодились школьные знания.
– Идите к арке, – зачастила Ира, – вы молодец!
Я двинулась к увитой цветами конструкции.
– Фу, – выдохнула Эклунд. – Это – испытание на красивый проход через дверь. Арочка ее символизирует.
Я усмехнулась. Тоже мне сложности!
Очутившись вплотную к арке, я поняла, что она не такая уж и широкая, и начала поворачиваться боком.
– Нет!!! Нет!!! – завопила Ира. – Только прямо. Благородная дама не вползает в комнату, как прислуга с подносом. Она шествует королевой.
– Юбка же не протиснется. Что делать? – прошептала я и мигом сообразила.
Каркас, на который натянута нижняя часть платья, не каменный, он должен гнуться, когда я втиснусь в проем, кринолин сначала сомнется, а потом расправится.
Страшно довольная собой, я сжала руками проволочное основание юбки, ощутила, что оно сплющилось по бокам, и обрадовалась. Остается сделать пару шагов, и препятствие будет преодолено. Я выдержала испытание с блеском, иду прямо, подбородок задран, вид королевский. И тут у меня отчаянно зачесалась макушка.
Я подняла руку.
– Нет!!! – возмутилась Эклунд. – Только не это! Благородные дамы не скребутся, как простые коровницы.
Вот здорово! А как они поступают, если голова зудит?
– Идите на авансцену, – командовала Ирина. – Ну же! Время бежит! А у нас еще стих и реверанс.
Я попыталась сделать шаг, но почему-то осталась на месте. Следующая попытка тоже оказалась неудачной.
– Господи! – зашипела Эклунд. – Лампа! Вы сложили юбку неправильно и застряли! Я же спросила: «Вы умеете ходить в жестком кринолине?» Если неверно его смять, получится, как у вас сейчас! Попробуйте высвободиться! Подергайтесь, только элегантно, как благородная дама.
Я заулыбалась. И как должна дергаться благородная дама? Чем ее телодвижения отличаются от потуг простой крестьянки? Вероятно, высокородная особа осуществляет их с высоко поднятой головой и с идеально прямой спиной.
– Ну же, шевелите попой, – раздавала указания Ирина, – виляйте ею в разные стороны, поднимите-опустите, совершите круговые движения. Махи!
Я застыла. Помахать пятой точкой? Это как?
По залу полетел громкий голос моей наставницы.
– Господин ведущий, поставьте, пожалуйста, перед конкурсанткой микрофон. Она будет читать стих, стоя в арке, так, как это делалось в десятом веке.
Я захихикала. Гениально придумано. Что да как творилось более тысячи лет назад, сейчас никто не знает.
Высокий мужчина в лосинах и сюртуке водрузил передо мной стойку.
– Мерси, – поблагодарила я.
Зал забил в ладоши.
– Вы им нравитесь, – обрадовалась Ирина. – Начинайте!
Я порылась в памяти.
– О гениальный…
– Великий, – поправила Ира, – Зигфрид Киндгеборенер… Повторяйте за мной.
– О Великий Зигфрид, – завела я, – Зигфрид…
Ирина молчала.
Я притихла. Куда подевался голос в моем ухе? И что делать? Надо как-то выпутываться. В память опять всплыло воспоминание. Вот моя учительница по классу арфы из музыкальной школы Екатерина Иосифовна с укоризной вопрошает: «Романова! Опять в году тройка по истории вышла. Почему?» «Не смогла правильно про битву на Чудском озере рассказать, – лепечу я. – Ольга Сергеевна спросила, в каких доспехах были псы-рыцари? Я не ответила!»
– По какой причине? – вздыхает Екатерина Иосифовна.
– Параграф не прочитала, – честно отвечает ученица, – Майн Ридом увлеклась, забыла про задание.
– Да уж, про всадника без головы интереснее, – неожиданно говорит педагог. – Романова, дам тебе совет. Если чего не знаешь, смело придумывай. Надо было Ольге Сергеевне сказать: «Рыцари были в железных костюмах, на груди у них висели медальоны с головами собак», а чтобы историчка тебе поверила, добавляй: «У папы дома много книг по истории, я, готовясь к урокам, у академика Петрова в монографии описание их одежды прочитала. Вы же, конечно, знакомы с трудами этого профессора?» Ольга Сергеевна никогда не признается, что об ученом не слыхивала, кивнет и поставит тебе пять. Я намотала на ус совет Екатерины и часто пользовалась им в консерватории во время сессий, сдавая два предмета, выучить которые не представлялось возможным: историю КПСС и научный коммунизм. Название второго вызывало у меня недоумение: значит, есть еще и не научный коммунизм? Коммунизм мракобесия?
Голова опять зачесалась, на мгновение мне показалось, что макушку царапают мелкие иголочки. Я вздернула подбородок. Из любого, даже безвыходного положения есть выход! Знаю много музыкальных терминов, для тех, кто никогда не учился в консерватории, они звучат абракадаброй. Такой же, как сейчас бормочет Ирина. Начну произносить их по алфавиту.
– Великий Зигфридарпеджиоариозобревисгомофония[11].
– Лампа, что вы несете! – зажужжало в ухе сопрано Ирины.
– Лампа, что вы несете! – на автомате повторила я.
– Не говорите все, что слышите! Приветствую тебя, муттерБрунгильдафраугеертеунзе!
Я набрала полную грудь воздуха.
– Не говорите все, что слышите! Здрасте вам, Брунгильда кантилена квартолькластерконсонанслибретто![12]
– С ума сойти! Вы меня слышите? – перешла в более высокую тональность Эклунд. – И всегда зоннентагмитмуттерундшвестербрузер!
Я заорала во всю мощь.
– И никогда мордентоктетпандиотоникаритурнельсурдинатриоль Иоганн Себастьян Бах![13]
Имя великого композитора выскочило случайно.
Я выдохнула и добавила:
– Моцартчайковскийспиваковпаганини.
– Ммм, – простонала Ирина, – о боже!
Я радостно заулыбалась. Справилась!
– Книксен теперь сделайте, – пробормотала Эклунд. – Повторяйте мои движения.
