улыбке. Он улыбался, улыбался, глядя на меня.
— Я хочу, чтобы всё это поскорее закончилось, — опустила взгляд.
— Закончится. Очень скоро, — Зевлар сильнее сжал мою ладонь. — Давай ложиться.
Я кивнула, стянула с себя дорожный плащ, чтобы укрыться им, легла, поближе к стене. Зевлар задул свечу и пристроился рядом, плотно прижимаясь ко мне сильным и горячим телом… Дрожь пробежала по моей коже, задерживаясь где-то в низу живота. Его рука легла мне на талию, обдавая теплом, поправила заботливо на мне плащ. Мерное дыхание мужчины зазвучало у меня над ухом. Кажется, кровать всё же была слишком узкой…
Я забыла обо всём: о деле с Реной и Камелием, о Хранительницах и Дарине, о моём отце, о демоне… Всё это исчезло в тот момент, когда моя рука легла на руку Зевлара. Он еле слышно охнул, придвинулся ближе — хотя куда уж ближе! — прижался губами к моим волосам, кончику уха, а я не могла даже пошевелиться, лишь улавливала приятную дрожь, проходящую по телу. Наши руки сплелись, спустя пару мгновений я развернулась к нему, уткнувшись лицом в его грудь, и прошептала:
— Холодно…
Он без слов прижал меня к себе, плотнее укутывая в плащ. Я осторожно прикоснулась рукой к сильным мускулам, скрытым под одеждой. Мне нравилось касаться его, хоть это и усиливало приятную дрожь в теле, то и дело волнами пробегающую по спине. Зевлар улыбнулся, прошептав:
— Так теплее, Энара?
— Да, — я прикрыла глаза.
За дверью послышался шорох, сначала тихий, но постепенно его сила нарастала. Он перерос в какую-то возню, даже негромкие голоса. А потом всё затихло. Я ощутила ладонями, как Зевлар напрягся, а его мускулы затвердели. Он осторожно приложил палец к губам, показывая, чтобы я молчала, и потянулся за мечом, оставленным у изголовья кровати.
Что-то щёлкнуло, затем тишина. Дверь с громким скрипом отворилась. И в тот момент, когда тёмные фигуры, сливающиеся с чернотой ночи, вошли в нашу комнату, Зевлар ловко вскочил, выхватывая на ходу меч из ножен.
— Ljós!* — громко воскликнула я, поднимаясь. Яркий белый свет, сорвавшийся с моей руки, озарил всё помещение, и ужас ледяными когтями забрался мне под рубашку: их было около восьми человек, все одеты в чёрные мантии с капюшонами, скрывающими лица, а в руках держали кривые ножи, походившие на ритуальное оружие.
— Проклятье! — вскрикнул один; голос явно был мужской, хоть и очень высокий. — Эта тварь колдует! Убить её!
— Не советую вам этого делать, — Зевлар размял шею, всё ещё держа в руке меч, остриём направленный на врагов. — Мне бы не хотелось, чтобы здесь пролилась ваша кровь.
— Не бойтесь, братья, он всего лишь человек, не магическая тварь, — заговорил другой, теперь уже низким и хрипловатым голосом. — Все вместе забьём его.
— Здесь вы тоже ошибаетесь, — Арвигго принял боевую стойку, обхватив меч обеими руками. — Вы уверены, что хотите драться с бардом?
— Ха! — из толпы отделился один мужчина, довольно тучный, особенно га фоне остальных, чьи фигуры отличались худобой. — Да срал я на этих бардов. Слыхал, их давеча перерезали всех, как поросят молочных. Так что поди прочь, мужик, дай нам разобраться с этим колдовским отродьем.
Я заметила, как Зевлар крепко сжал меч, так, что костяшки его пальцев побелели. Его лицо исказила страшная гримаса, в которой соединились ненависть и боль, словно от потревоженной старой раны. Никто не успел ничего сделать: с надломленным горячим криком, напомнившим вой, Арвигго бросился вперёд, взмахнул мечом, сделал выпад перед собой. Говоривший фанатик вздрогнул, раскинув руки в стороны, распахнул рот в немом крике, однако вместо звука из него потекла струя крови. Он оказался насажен на лезвие меча, словно кусок сала — на тонкий прутик, когда его собираются обжарить над костром. Зевлар быстро отскочил назад, вытаскивая меч и уклоняясь от брызнувший вслед за ним крови. Колени убитого подкосились, и он бездыханной тушей рухнул на пол, заливая его густой красной жидкостью.
— Бей его! — послышался возглас из толпы, а в следующее мгновение всё слилось в одно красное размазанное пятно, где часто мелькал блестящий, окроплённый алым клинок Зевлара да слышались страшные крики, полные боли. Я закрыла лицо руками, отвернувшись. Эта бойня была бессмысленной, абсолютно бессмысленной, кровавой и жестокой!
Когда Зевлар остановился, пол комнаты был усеян телами в рваных чёрных мантиях. Мужчина шумно дышал, его плечи тяжело вздымались, но что-то будто давило на них сверху, мешая движению. Его одежда была залита кровью, кровь была даже на волосах и лице. Резким движением тыльной стороны ладони Арвигго стёр кровь с губы, наклонился и обтёр лезвие клинка о чистое место на мантии одного из убитых.
— Я не хотел, чтобы произошло так, — зазвучал его шёпот. — Хотел по-хорошему. Но… когда он сказал про бардов… Сам не знаю, что на меня нашло.
Зевлар взглянул на меня, его глаза заблестели. Я поднялась с кровати, где и сидела, съёжившись, осторожно, преодолевая приступы рвоты, подошла к нему. В комнате сильно несло кровью и смертью, этот смрад, казалось, впитался в нашу одежду, волосы, кожу… Осторожно обняла мужчину:
— Ты не виноват, Зев. Ты ничего не мог сделать.
Его рука легла на мою спину, оставляя кровавый отпечаток.
— Я не мог позволить им тронуть тебя. Ты — единственная ценность, что у меня осталась, Энара. Единственная…
— Давай уйдём отсюда, — я аккуратно стёрла рукавом рубашки солёную дорожку от слезы с его щеки.
В битве ножны от меча Зевлара затерялись где-то под кроватью. Я пошарила там рукой, однако вместе с кожаной поверхностью ножен нащупала ещё что-то, твёрдое и продолговатое. А когда вытащила, поняла: это была маленькая книга, карманная. В ней вёлся какой-то рассказ, но гораздо интереснее были заметки, сделанные от руки, на последних страницах, пустых.
— Смотри… — я показала Зевлару. — Похоже, эти записи принадлежат Рене.
А гласили они следующее: "Проклятая деревня! Всё было так хорошо в пути, что отец мог бы с лёгкостью поверить, будто бы я действительно могу уже заниматься доставкой его товаров! Но всё из-за чёртовой Бэллы. Я видите ли, приехала слишком поздно ночью! Целую вечность долбила кулаками в её дверь, а эта карга даже не спросила, чего мне надо, хотя свет в её окнах горел! Пришлось ночевать в трактире… Жуткое место. Мне всё слышатся страшные шорохи, шаги, голоса… Надеюсь, я смогу поскорее уснуть, чтобы раньше проснуться, отдать Бэлле ткани и уехать, наконец, из этой проклятой деревни."
— Плохо дело, — Арвигго нахмурился. — Похоже, Рена остановилась здесь, и к ней заявились эти же фанатики… Кажется, с ней произошло что-то страшное. Полагаю, нам нужно
