Он уже знал, что написать Лину.
«Именем его величества Императора, волею Неба вступившего на престол, всемилостивейшего, да славится его правление десять тысяч лет, я, начальник гарнизона форта Илао, цзюэ Цинь Кан, согласен на проведение переговоров через три дня у стен форта. Империя милостива к варварам и согласна вернуть пленника в обмен на дань, принесённую Линьцаном с уважением и почестями. Великая Империя Хань требует от варварского народа мешок оленьей ягоды и мешок горицвета».
Закончив это высокое послание, Кан поставил печать, свернул бумагу, обвязал её самой красивой лентой и отдал молчаливо ожидавшему ворону.
Он многое бы отдал, чтобы посмотреть на лицо Лина, когда тот ознакомится с грабительскими условиями договора.
* * *
Тем временем, пока Кан приводил форт Илао в порядок после шествия, Амань тоже получил послание. Он развернул письмо уже дома, бегло скользя взглядом по строчкам, истинный смысл которых был понятен только ему. Само письмо выглядело совершенно безобидной просьбой дальнего родственника о помощи, такие обычно выбрасывают, даже не читая. Но Амань спустился в подвал, положил бумагу на пол, щёлкнул пальцами – и она вспыхнула, оставив на полу мелко подрагивающие следы порошка из чанкинских кристаллов, который, тлея, открывал совсем другие иероглифы.
«Её величество Императрица Чанкина, рассмотрев ваше предложение, милостиво соглашается на предложенные условия. Вашей семье будет предоставлена защита; любые обвинения, выставленные Ханьской династией, не будут признаны Императрицей. За вами сохранится статус цзюэ, покуда вы вы исполняете взятые на себя обязательства. Императрица обещает сделать исключение в законе «О проклятых» для вашей семьи на десять поколений вперёд».
– Вот и славно, – Амань стёр тлеющий порошок, уничтожая послание, и мрачно оглядел подвал. – Думаю, это займёт пару лет.
Не то чтобы он решился на государственную измену сразу – в конце концов, они с Императором буквально выросли вместе. Он даже назвал бы это дружбой, если бы главной причиной их взаимопонимания не было обоюдное осознание, что ни одному из них не суждено подпустить кого-либо ближе, чем на расстояние вытянутой руки. У Императора не могло быть друзей. У шэнми тоже. Как ни странно, в своё время это действительно помогло им: Император достиг абсолюта власти далеко не простым сидением во дворце – Амань прекрасно знал, как легко летят головы и сыплется яд, если его величеству что-то нужно. Император, в свою очередь, понимал, что Амань скорее упивался кровавым следом собственной силы, чем испытывал – хотя бы условно – угрызения совести. Неважно, как долго он сокрушался о бремени контроля над демонами, о скорби по жертвам и о тяжких решениях, которых требуют тяжкие времена.
Небо над империей слишком давно было мирным. Они старели, а напряжение росло. Сколько Амань ещё сможет участвовать в подковёрных войнах, прежде чем объявится умник, который выскажет светлую мысль, что пора бы расторгнуть опасный и ненадёжный союз? И сколько сил осталось у Империи, чтобы противостоять соседям?
Амань слишком хорошо знал положение вещей в войсках и всё больше склонялся к тому, что ему самому следует сменить цвета и найти новый дом, достаточно безопасный, чтобы его дети могли спокойно вырастить внуков, не боясь быть казнёнными вместе с ним. Чанкин казался наилучшим выбором. Теперь осталось расплатиться за сотрудничество, а потом… Потом он разберётся на месте. Главное – успеть первым в этом змеином гнезде, которое по недоразумению зовётся Лояном.
* * *
В тот же вечер пришло ещё одно письмо, которое Сюин тут же скомкала и бросила в угол. Потом она всё же подняла его и прочитала, чтобы порвать и выругаться словом, совершенно непозволительным для почтительной дочери из благородного дома.
«Дорогая Сюин, отец всё-таки вызвал меня домой. Не имею ни малейшего понятия, зачем я ему, если рядом столько братьев, но, боюсь, в этом есть и их вина. Я буду писать тебе так часто, как смогу: ты ведь почти ничего не знаешь о наших краях? Постараюсь вернуться в столицу, когда представится случай. Время, проведённое с твоей семьёй, было удивительным. Во всех смыслах. Пожалуй, я никогда не видел ничего хоть немного похожего. Это пугает, но только поначалу. Передай моё бесконечное уважение твоему отцу и удар палкой Кану, как только он вернётся из своей северной глуши.
Чжан Вэй».
И хотя Сюин и понимала, что сын не может ослушаться отца, ей почему-то хотелось плакать. Конечно, у них ничего бы не вышло. Конечно, это всё детские глупости, отец так и говорил, глядя сквозь пальцы на их дружбу, но… но… Будь всё, как в красивых легендах, она бы сбежала. И Вэй. Они бы подались в бродяги, стали бы грабить повозки торговцев. Она всегда бы носила калирамские шаровары и ела еду прямо с костра, а у него были бы шрамы, повязка на глазу и огромный меч. Вэя боялись бы все разбойники, а брат объявил бы на беглецов охоту, но не мог бы их поймать. А когда догнал бы, они сели бы возле костра и выпили, чтобы разойтись, потому что Кан понял бы, как она счастлива…
Но произойти так могло только в сказке. И вскоре Сюин предстоит познакомиться с мужем. Да и Вэю подберут супругу, достойную его фамилии.
Сюин пнула клочок письма и расплакалась.
20. Шахты
И всё-таки было очень плохой идеей выдавать себя за шэнми. Цинь Кан мрачно смотрел на солдат, которые нервно топтались перед пастью шахты, стараясь не ступать в тень.
– Господин Цинь, Лоян нас по голове не погладит, если мы потеряем ещё и этот рудник. И каторжников цы-ши отправлять некуда будет, сами понимаете… – Грустный Сяо не мог понять замешательства Кана, но затем вдруг улыбнулся. – Вы что же, не такой способный, как отец?
– Сравнил ты, Лян… – Кан помедлил, но уцепился за подсказку и раздосадовано махнул рукой. – Не такой. Между нами: мне только пару печатей даются да самая простая магия. Вот и…
– … оказались здесь. Понятно. И у проклятых свои проблемы. – Сяо фыркнул и покачал головой. – Но с рудником надо что-то делать.
* * *
Сяо был прав.
Лин разогнал демонов, заполонивших форт во время Ночного шествия, и даже закрыл разлом, который выпустил их из Бездны, но уже к вечеру следующего дня из шахтёрских посёлков стали приходить скверные новости. Как и предполагал Сяо, демоны спрятались от солнца под землёй. Каторжники, которых отправили на разведку, не вернулись. А ещё через пару дней пришла дощечка от окружного цы-ши о том, что он не даст новых рабочих, пока Цинь Кан не гарантирует, что все отродья Бездны покинули шахты. Иначе (как крайне вежливо следовало из послания) у них не хватит людей, а обременять себя расходами на наём забойщиков взамен осуждённых уездная канцелярия
