В средствах массовой информации необходимо без передыху сечь антитоварников. А логично говорить о товарном характере социалистического способа производства и одновременно пугать людей «рыночным социализмом».
Ленин в 1921 году кронштадтский бунт подавил, но корень познания из него извлек. Мы также обязаны подавить бунт Главмосплодоовощпрома-88, но не правом силы, а силой права. И отменить интендантско-казенную торговлю «по довольствию», заменить ее свободой торговли.
Все московские плодоовощные базы надобно сдать в аренду кооператорам-оптовикам. Пусть люди торгуют. Одновременно они должны получить и право на подбор и разгон кадров по методу трудовой селекции: вор и пьяница — вон, лодырь — за ворота, труженик — зарабатывай без потолка, хоть 10 тысяч в месяц.
За 60 лет, после слома нэпа, государство так и не накормило москвичей нормальной пищевой, а не технической картошкой, овощами, фруктами, зеленью. И никогда не накормит: это не его функция. Кооператоры-торгаши в смычке с кооператорами-арендаторами накормят. А если арендатор цивилизуется в фермера, он страну завалит продовольствием.
Не надо мудрить: нэп Ленина и нэп Дэн Сяопина начались со свободы торговли, с нормализации обмена трудовыми эквивалентами. Пора, наконец, равенству в нищете убежденно и последовательно предпочесть неравенство в процветании.
Что напрашивается уже сейчас, сегодня, завтра? Разрешить и поощрить создание Всесоюзного общества защиты потребителей — добровольного, с мощной юридической службой. Это позволит даже на базе нынешней законности разорвать преступный синергизм отраслевого монополизма. Пример: министерство торговли, вопреки правилам, меняет пожароопасный, бракованный телевизор после пяти «гарантийных» ремонтов: далеко не все люди — стоики, многие из них не выдерживают «хождения по мукам». Налицо — обираловка.
Когда общество защиты потребителей вызовет министра торговли и его команду в суд и выиграет дело, тогда создание правового государства перейдет от лозунгов и митингования в плоскость практических дел.
Юридическая служба — суд присяжных, прокуратура, следствие, адвокатура — лаборатория и мастерская правотворчества перестройки. Суд, где в нормальном обществе вердиктуется истина, у нас в силу сталинского «народовластия» ассоциируется с бериевским лагерем. Народ предстоит приучать к норме: суд — не палач, а защитник от любой формы произвола, от лжи, клеветы, торгового и иного обмана. Партийное руководство юридической службой целесообразно сдвинуть на ступень выше: районное звено политически и морально руководится обкомом, а не райкомом, областное - ЦК КПСС.
Исполнение закона ни при каких обстоятельствах не может быть безнравственным. Наши моряки, получающие минимум в 10 раз меньше своих зарубежных коллег, везут домой всяческие западные штучки типа видеомагнитофонов, сдают их в комиссионные магазины, где с них берут 7% от стоимости проданного товара. Работники БХСС переписывают фамилии законно поступающих моряков и передают списки «спекулянтов» в парткомы пароход ств.
Разве так можно? Только абсолютный произвол в загранвыездах («презумпция виновности» человека — песнь песней сталинизма) не позволяет морякам подать в суд на БХСС. Разве у сотрудников БХСС свой закон? Другое дело, что действующие правила, видимо, несовершенны. Но коль они действуют, коль люди их выполняют, то не может быть «закона БХСС», «закона министерства», «закона администрации», равно как, по Ленину, рязанских, казанских и пошехонских законов.
Примерно так же действуют сейчас и службы Внешэкономторга в отношении кооперативов: вдруг обогатятся. Из 3000 московских кооперативов только шесть получили право выхода на мировой рынок.
Почему? Разгадка проста. Государство — точнее, его чиновники — абсолютно неконкурентоспособно по сравнению с кооперативами. И монопольно душит их, продавая «частникам» сырье и ресурсы в 6 раз дороже, чем государственным предприятиям. И несмотря на этот экономический разбой, кооперативы живут, а некоторые из них даже процветают.
Как? У кооперативов только одно, но решающее преимущество — подбор кадров по методу трудовой селекции. Лодырей, неумех, пьяниц не перевоспитывают, а гонят взашей. Уже этого достаточно, чтобы бить казенный сектор.
Кооператоры, вне сомнения, тому же государству заработают не меньше валюты, чем Внешторг. Ныне доля СССР в мировой торговле продукцией машиностроения в 10 раз, на порядок (!), ниже, чем Японии. И это с включением сэвовских товарообменов и индийского, финляндского клиринга. Если же взять Запад, то там наших товаров высокой технологии минимум в 100 раз меньше, чем японских! Куда дальше?
Продавать почти 200 миллионов тонн нефти, десятки миллиардов кубометров газа, круглую древесину, руды и иные божьи дары ума не надо. Да он чиновнику и не нужен: подписал раз в год контракт по 3—4 позициям и спи спокойно.
Товарной «мелочевкой» казенные службы не занимаются, не умеют, не хотят. Тут риск, сметка, самостоятельность решений. Вот пусть кооператоры этим и займутся. Продают за рубеж нехитрые и хитрые поделки, пусть учатся торговать.
Может быть, за тыквенные семечки кооператоры и наменяют нам бананов, накормят ими детей[27], будут перерабатывать сырье, шить модницам индивидуальные наряды, угостят скандинавов, а то и англичан уральским груздем, возьмут заказы на переводы, на составление программ для ЭВМ, откроют гомеопатические аптеки и т. д. Кому это мешает? Люди будут учиться культуре западного труда, учиться торговать по-европейски, о чем мечтал Ленин.
Намордник на внешнюю торговлю кооператоров — еще одно свидетельство того, что нам, как воздух, нужен Закон об общенародной собственности. Этот закон должен уравнять в правах все виды собственности — от государственной до личной. Пока партия, а это только ей под силу, не обуздает государство, не начнет действительное обобществление государственной собственности и власти, перестройка будет буксовать.
Теперь о главном товаре мировой торговли — информации. Ее производство и продажа стремительно растут, стоимость информации уже намного обогнала стоимость всех энергоносителей.
Человечество, к сожалению, не наша его социалистическая часть, буквально врывается в информационный век. Он уже брюхат, причем заметно, психологической революцией, которая увеличит КПД человеческого мозга, может быть, в 10 раз, в 2 раза — наверняка. Замаячило что-то невероятное. И на какой обочине окажемся мы? Не последней ли телегой в обозе?
Медлить нельзя. На Западе идет стремительный процесс формирования информполисов по типу технополисов. Традиционная печать обзаводится электронными средствами массовой информации. Журнал «Штерн» и газета «Асахи» уже купили и искусственные спутники для телепередач.
В космосе над северным полушарием уже 18 телепрограмм. В Японии миниатюрные параболлические антенны доступны каждой семье. Лазерные диски с цифровой звуко- и видеозаписью становятся предметом первой необходимости.
А что мы? По-прежнему страдаем от нехватки убогой газетной бумаги, 70 лет правим величайшей страной, а «Правда» — все та же листовка, до «Униты» и «Юманите» не доросла. По Гостелевидению одна на всю страну информпрограмма, убеждающая, как после взрыва в Арзамасе, что во всем виноват стрелочник.
При капитализме информация — главный товар. У нас — информация все еще, несмотря на перестройку и гласность, главное зло для государственного чиновника внутри, голая пропаганда — вовне. Пропаганда — вещь сытая: пиши, что «Запорожец» лучше «мерседеса», а в Вологде — сытнее, чем в Стокгольме, и за рубеж поедешь, если «правильных» мыслей оттуда пришлешь: разлагаются, негров линчуют, не сегодня-завтра перевешают или перетопят.
Но пропаганда ведь в любом виде, в самой профессиональной упаковке, почила в бозе: информатика хлеще арзамасского взрыва разнесла ее в куски. Началась эпоха информационной работы. Это — удел профессионалов. Чтобы быть хотя бы на среднем уровне, надо жестко перейти на кадровую политику по методу трудового отбора. Народные деньги надо оправдывать, да еще и с наваром.
Короче: информацию надо продавать. Это — главный вектор прорыва в нашей внешнеторговой деятельности вообще, учитывая закрытость нашего общества и монополию на информацию.
