Короче: информацию надо продавать. Это — главный вектор прорыва в нашей внешнеторговой деятельности вообще, учитывая закрытость нашего общества и монополию на информацию.
Если продажу информации поручить государству — пиши пропало. Нужен общественно-государственный концерн, подчиняющийся только Центральному Комитету. Это, по замыслу, должен быть кооператив кооперативов — АПН, ТАСС, Гостелерадио, Госкомиздат, Госкино, Союз журналистов, «Знание», Внешторг и т. д. У концерна в каждой республике и в Ленинграде должны быть дочерние фирмы.
Незнание, неумение торговать, барско-антиинтеллектуальное отношение к торговле обходятся очень дорого. Взять акт милосердия нашего руководства — освобождение М. Руста. Разреши АПН за сутки (всего за сутки) взять интервью у Руста — видео и газетное, сделать фото, и мы бы только в ФРГ положили в тощую казенную казну нашу минимум 200 тысяч долларов. Эту сумму АПН целевым назначением перечислило бы, к примеру, Запорожскому автозаводу для закупки остродефицитного оборудования, а трудовой коллектив ЗАЗа совместно с АПН передал бы инвалидам-афганцам 200 «Запорожцев».
Разумеется, социалистическим, дружеским развивающимся странам компрессе информация по-прежнему предоставляется бесплатно.
Поскольку информация — главный товар мировой торговли, впервые появилась реальная возможность проводить коммерческо-пропагандистские акции. Допустим, сувенирно продавать списанную военную форму (БУ — бывшую в употреблении) или корпуса ракет «СС-20», порезанные на сувенирные плакетки с яркой наклейкой «Перестройка — Советы разоружаются», Пропагандистский эффект, к примеру, в Западной Европе и США превзошел бы все ожидания. Плюс немалые деньги для ЦК. Продавать же это пока может только АПН, информационное агентство советской общественности.
Рискнем? Переведем миллионы долларов на милосердие и за немалый политический навар?
ЦК КПСС пришел черед задуматься над созданием своего партийного телевидения, теле«Правды». Плюс мировой видеослужбы на русском языке: ЦК дает ракету, скажем, АПН находит партнера, который покупает спутник. Эфирное время — пополам. Разбогатеем, свои спутники запустим.
ЦК взял ленинский курс на кооперацию, на аренду, на правовое общество, т. е. на народизацию собственности, на постепенное преодоление отчуждения человека от собственности и власти. Даже в порядке партийной дисциплины коммунисты обязаны личным примером и личным участием возглавить кооперативное движение, на деле осуществить завет Ленина о превращении каждого трудового коллектива в «кооператив кооперативов».
Без свободы торговли, конкуренции[28] мы никогда не перейдем к оплате по труду: ее может начислять только закон стоимости, а не чиновники. В перспективе, но самой ближайшей, было бы полезно, если б ЦК из общепартийной кассы выкупил у Гостелерадио старенький — и физически, и морально — Шаболовский комплекс и передал его в аренду сопернику ГТР. Появилась бы конкуренция, сдвинулась бы и рекламная деятельность, которая у нас находится на пещерном уровне. А ведь мы вроде бы (пока в благих намерениях теории) начинаем «учиться торговать».
Мир полон парадоксов. Японцы-самураи и немцы-тевтоны стали лучшими на свете торгашами, а евреи — воинами. Мы, коммунисты, если хотим управлять действительно великой и процветающей державой, обязаны стать торгашами. Станем — тогда раскрепощенная энергия народа сдвинет горы.
Г. Писаревский, В. Фалин
Приложение 5. СССР: НАСТОЯЩЕЕ И БУДУЩЕЕ
Тезисы доклада Марио Скимберни ПРОГНОЗ
Согласно анализу ЦРУ, в случае падения Горбачева ВВП СССР возрастет за 1989—2000 гг. на 1,7%. В случае его победы он возрастет на 2,6%. Если же будет сохраняться нынешнее равновесие с консерваторами, прирост составит 1,8%.
ПЕССИМИСТЫ
Кое-кто предвидит крах СССР (Джуди Шетон в недавнем очерке). Все потому, что СССР не располагает якобы финансовым кредитом и переживает напряженнейший момент серьезного бюджетного кризиса, что якобы исключает возможность соблюдения обязательств по выплатам. Другие полагают, что западные страны (в случае их сотрудничества с Москвой) лишь финансировали бы часть внушительных советских военных расходов.
КРИЗИС РУБЛЯ
Инфляция рубля такова, что он утрачивает всякое практическое значение для советского гражданина. Что касается настоящего краха, многое зависит от того, когда Горбачев отважится провести реформу цен. Реформа эта должна была состояться до 1990 г., но была отсрочена. Советские сознают, что находятся на грани экономического коллапса. Они намерены испробовать новые пути, кроме джойнт венчурс и займов. Они хотят знать, как можно стимулировать труд на производстве, как делать бизнес. Поэтому они испытывают потребность в подготовке и переподготовке руководящих экономических кадров, расположенных и ориентированных на сотрудничество с Западом. Подлинный дефицит бюджета существенно превышает объявленный — 30% ВВП, что втрое превышает показатель США. Долг западным банкам и правительствам составляет 42 млрд. долларов. В банках осела огромная масса вынужденных сбережений, вынужденных, поскольку покупать — нечего. Этот денежный избыток обладает огромным инфляционным потенциалом. Цель Горбачева — привлечь западные, как частные, так и правительственные, капиталы с тем, чтобы финансировать ими импорт потребительских товаров и технологии. Но русские должны дать полную гарантию того, что они хотят провести (в еще большей мере, чем это обещано Горбачевым) две важные реформы: серьезно сократить военные расходы и обеспечить конвертируемость рубля.
УМЕРЕННЫЕ ОПТИМИСТЫ
Даже учитывая, что задолженность социалистического блока Западу составляет добрых 170 млрд. долларов, эти люди усматривают в джойнт венчурс будущую модель экономических отношений, хотя сознают, что очевидным препятствием является неконвертируемость рубля (трудности с вывозом прибылей). Русские, полагают умеренные оптимисты, расположены к тому, чтобы в средней перспективе сделать рубль конвертируемым, но взамен они хотят стать (по нашему мнению, справедливо) признанными членами мирового экономического сообщества и его отдельных институтов (ГАТТ, МВФ), а также стремятся добиться от Вашингтона, Европы и Японии статуса наибольшего благоприятствования.
НАШИ ОЦЕНКИ
Советская экономика не оправится до конца столетия: понадобятся крайние усилия, дабы заменить чем-либо заснувшего медведя. Но экономический кризис уже сегодня побуждает СССР сократить военные расходы, составляющие 17% ВВП против 6,5% США. А это будет, безусловно, способствовать повышению международного престижа перестройки и созданию более спокойного мирового климата, в условиях которого горбачевские реформы (при помощи извне) смогут выжить.
СОЦИАЛИСТИЧЕСКИЕ СТРАНЫ И СОЦИАЛИСТИЧЕСКИЙ ЛАГЕРЬ
Югославия, Венгрия, Польша быстро эволюционируют в направлении отказа от плановой системы в экономике и диктатуры пролетариата. Стимул к тому, чтобы порвать с прошлым, исходит из Москвы. В Югославии, Венгрии, Польше многие считают, что социалистическая модель сейчас слишком обветшала, чтобы надеяться на реформы, и полагают, что ее следует заменить более демократической, с введением рыночной экономики. Эти идеи пускаются в оборот с целью привлечь иностранную помощь, но, как бы то ни было, политическая реальность уже быстро развивается в этом направлении. Политическая перетряска стимулируется экономическим кризисом. Наиболее мыслящие руководители знают, что технологический разрыв между погрязшими в долгах и дезорганизованными экономиками Востока, с одной стороны, и Запада — с другой, увеличивается из года в год. Сегодня сателлиты Москвы не могут рассчитывать на какую-либо помощь от советской промышленности. Кое-кто опасается сползания на уровень третьего мира: в Румынии, например, налицо все симптомы этого, а в Югославии уже проявляются первые социально-политические признаки. Посредством политических уступок (например, Польша) власти пытаются побудить оппозицию разделить бремя наименее популярных экономических мероприятий. Таким образом (например, Венгрия), демократизация и модернизация происходят одновременно. В Венгрии власти предлагают государственные предприятия в аренду иностранным предпринимателям и официально разрешают образование политических партий, многопартийность. В Польше при либерализации экономики легализируется «Солидарность» и разрешаются свободные выборы в Сенат (35% мест зарезервировано для оппозиции). Все это происходит при вполне очевидном стимуле со стороны Горбачева. Горбачев дал понять восточным союзникам, что они сами должны искать свои пути к политической стабильности и экономической жизнеспособности. Вероятно, на международной арене Венгрия может позволить себе большую мобильность (нейтралитет австрийского толка). Что касается Польши, там ситуация развивается, безусловно, гораздо медленнее, учитывая стратегическое значение ее территории для Организации Варшавского договора (необходимый тыл для снабжения войск, расположенных в Восточной Германии). Комбинируя политико-экономические реформы с иностранной помощью, социалистические режимы, видимо, должны стабилизироваться: так думают их лидеры. Так же считают и западные немцы. СССР побуждает ФРГ к тому, чтобы играть стабилизирующую роль на Востоке, поощряя расширение немецкого влияния в Варшаве, Белграде и Будапеште. ФРГ не разделяет тезис американских консерваторов («пусть они плавают в одиночку») и полагает, словами министра иностранных дел, что Германия должна сделать все от нее зависящее, чтобы реформы проходили мирно, ибо, если утратить контроль над этим процессом, есть опасность самого настоящего взрыва. Те, кто не доверяет Горбачеву, считают, что налицо реальная опасность того, что немцы быстрее эволюционируют в сторону Востока, чем другие страны, дезорганизуя единую политическую акцию Запада и создавая проблемы в плане обороны (Германия против модернизации ракет ближнего радиуса НАТО и в этом полностью соответствует чаяниям Москвы). Германия заключила больше всего соглашений о джойнт венчурс с СССР (20 в 1988 г.). Однако позиция Горбачева, как представляется, оправдывает действия немцев. 29 марта, беседуя с венгерским премьером Тросом, советский президент официально отказался от Доктрины Брежнева, заявив, что «будут приведены в действие гарантии того, чтобы никакая внешняя сила не могла вмешаться во внутренние дела социалистических стран». В соответствии с этими новейшими и по-своему революционными теориями Горбачев пока не оказал реформаторского давления на ГДР, Чехословакию, Болгарию, Румынию — страны, где по-прежнему царствует сталинизм. Но, по мнению многих наблюдателей, именно мировые политические и экономические реальности, скорее чем давление со стороны Горбачева, вынудят правительства в Восточном Берлине, Праге, Софии и Бухаресте изменить что-либо.
