Именно дорога была самым слабым звеном в охране Сталина.
Конечно, следуя инструкции, водитель шел на мелкие хитрости и нередко менял маршрут, ссылаясь на то, что впереди ведутся ремонтные работы. Кроме того, машину Сталина сопровождало не менее четырех легковушек с охраной, абсолютно не отличавшихся друг от друга внешне, а поэтому никто никогда не знал, в каком именно автомобиле едет Сталин. Но каждый раз любая поездка была сопряжена с риском, и Виктор Семенович невольно испытывал облегчение, когда Хозяин наконец добирался до места.
Накануне Абакумова мучило дурное предчувствие — приснился почерневший крест с надломленной крестовиной. И когда под утро прозвенел звонок, он сразу понял — случилось!
— Виктор Семенович! — раздался в трубке встревоженный голос Маркова. — Тут у нас ЧП! На правительственной трассе обнаружен фугас.
— Что?! — невольно выдохнул начальник Главного управления контрразведки.
— Совсем близко к дороге, если бы Верховный проехал рядом, так его машину разорвало бы в клочья!
— Выезжаю, будь на месте! — выкрикнул Абакумов.
Виктор Семенович подъехал через полчаса. Район был оцеплен офицерами контрразведки, а молоденький лейтенант, стоявший на шоссе, невзирая на чины, отправлял все машины в обратную дорогу.
На краю обочины красной лентой был огорожен небольшой участок. Марков, склонившись, что-то рассматривал.
Заметив подошедшего Абакумова, он распрямился, вскинув руку к козырьку, но Виктор Семенович небрежно махнул рукой, укротив его служебную прыть.
— Рассказывай.
— Фугас обнаружили час назад во время плановой проверки. Проверяющие ехали в грузовике на очень медленной скорости. Как и положено по инструкции, осматривали обочины, подъездные пути. Все было, в общем, как обычно. Чужих здесь практически не бывает, трасса-то правительственная. Уже было проехали мимо, и тут одному из офицеров что-то показалось подозрительным. Подъехали, а там фугас.
— Этот офицер здесь? — по-деловому осведомился Абакумов.
— Здесь, — ответил Марков и, повернувшись к группе офицеров, стоящих в стороне, громко выкрикнул: — Старший лейтенант Свиридов, ко мне!
От группы офицеров отделился вихрастый парень лет двадцати пяти и расторопно подскочил к Маркову.
— Как ты заметил мину? — спросил Абакумов.
Присутствие высокого начальства не смутило юношу, держался он уверенно, лишь порой косился на тяжелые погоны заместителя наркома обороны.
— Как-то само собой получилось, товарищ заместитель наркома обороны, — пожал плечами старший лейтенант. — Я ведь должен был смотреть на деревья, может, там кто затаился, а тут мне показалось, что на обочине что-то блеснуло. Ну не должно здесь быть ни стекол, ни металла! Подъехали, а из земли электродетонатор торчит. Разрыли немного, а там провода.
Повернувшись к Маркову, Абакумов невольно улыбнулся:
— Ничего героического, говоришь… А ведь мы собирались тебя к награде представить. Ладно, не тушуйся, отметим в приказе. Ты где учился?
— В разведшколе генерал-лейтенанта Голицына!
Абакумов удовлетворенно кивнул. Все встало на свои места. Генерал-лейтенант Голицын был заметным представителем царской школы контрразведки, которая во все времена считалась одной из лучших в мире. Выпускники этой школы не раз доказывали свое умение и выучку. Охрана Сталина, кстати, почти на девяносто процентов состояла именно из выпускников этой школы.
— Значит, повышенный уровень наблюдательности? — спросил Абакумов.
— Именно так, товарищ заместитель наркома обороны. Генерал-лейтенант Голицын уделял этому особое внимание.
Генерал-лейтенант Голицын был одним из шести царских генералов-контрразведчиков, не пожелавших покидать Россию после победы большевиков. Сталин, взяв с них обещание, что они не будут участвовать в политических делах, оставил стариков в покое. Генералы-контрразведчики занимались тем, что преподавали в вузах. И ни один — даже самый проницательный — студент не мог предположить, что за плечами у этих чудаковатых профессоров серьезные схватки с иностранными разведками.
Перед самой войной Сталин неожиданно пригласил генералов к себе на дачу в Кунцево и в откровенном разговоре признал, что Россия нуждается в их боевом опыте. Он попросил создать и возглавить разведшколы. Генералы взяли на раздумья неделю, к чему Сталин отнесся с большим пониманием. А на восьмой день, явившись в полном составе, они ответили согласием, заметив, что это решение далось им не без труда.
Педагогами и преподавателями бывшие царские генералы оказались талантливыми и щедро делились с учениками секретами и приемами русской контрразведки. Так что разрыва между поколениями контрразведчиков не произошло, а новая власть сумела взять на вооружение все лучшее, что было накоплено в этой службе.
Новое, нынешнее поколение контрразведчиков было ближе к земле, к реальной действительности, понимая, что за каждый прожитый день следует бороться. Это добавляло им оперативной смекалки.
— Куда шел провод?
— В сторону лесопосадки, — махнул рукой старший лейтенант. — Там было еще одиннадцать электродетонаторов, соединенных последовательно.
— А где была подрывная машинка?
— Около вон того сооружения, — показал рукой Свиридов в сторону кирпичного сарайчика, стоящего метрах в трехстах от них.
— Понятно, — безрадостно протянул Абакумов, — можно только представить, какой был бы взрыв, если бы они привели эту адскую машину в действие. Ладно, ступай, — отпустил он старшего лейтенанта.
Тот, четко развернувшись, отошел к группе офицеров, стоящих поодаль.
— Сооружение осмотрели? — спросил Абакумов у Маркова.
— Осмотрели. Оставлены следы. Отпечатки сапог, несколько окурков. Вполне распространенное курево — «Казбек». Ничего такого, что могло бы конкретно указать на диверсантов. И какие тут могут быть диверсанты за тысячи километров от линии фронта! В общем, все это очень странно…
— Район прочесали?
— Прочесывали, — ответил Марков. — Но пока ничего не обнаружили. Видно, они узнали, что заложенный фугас обнаружен, и немедленно ушли. Я вот что подумал, Виктор Семенович, во всей этой истории как-то много непонятного…
— Что тебя смущает?
— Самое первое, каким это образом террористам удалось подобраться к правительственной трассе, которая очень тщательно охраняется? Во-вторых, заряды заложены очень искусно и явно быстро. В-третьих, как им удалось так бесследно подойти и исчезнуть, что их даже никто не заметил? А между прочим, к этой акции они готовились довольно тщательно. Следы прерываются метров через двести на проселочной дороге. А на ней мы обнаружили следы протектора колес легковой машины.
— И что ты думаешь?
— Я представляю это дело так, они планировали взорвать машину Верховного и тут же уехать от места акции. На такую солидную подготовку и организацию способна только очень серьезная разведка.
— Не тяни, говори, что на уме, — раздраженно потребовал Абакумов. — Абвер? СД?
— Абвер сумел бы организовать что-нибудь похожее в пределах фронтовой полосы. Но Москва — это не фронт! Для подобной операции нужен значительный людской ресурс, базы, связи, информаторы… Многое нужно решать, так сказать, на ходу, — стал перечислять Марков. — Здесь нужно и доскональное знание местности. Обратите внимание, ведь заряд поставлен самым наивыгоднейшим образом, следовательно, минеры тщательно изучали рельеф местности, а на это тоже нужно время. Значит, это был кто-то из своих, кто не вызывает подозрений. Окажись здесь какой-нибудь человек со стороны, так он тотчас был бы нами задержан.
Абакумов согласно кивнул. Заряды на дороге были установлены действительно в идеальной точке. Дорога в этом месте сужалась, а кроме того, на этом участке трасса совершала петлю, и водитель просто обязан был сбрасывать на повороте скорость. Так что при направленном взрыве у людей, находящихся в салоне автомобиля, не будет ни одного шанса остаться в живых. А враги, что закладывали фугас, прекрасно ориентировались на местности и великолепно знали маршрут Верховного. Остается предположить только одно — акцию затеял кто-нибудь из очень близких, причем, если судить о качестве и скорости, с которой была произведена закладка фугаса, занимались ее подготовкой люди серьезные, прекрасно разбирающиеся в тонкостях минного дела и опытные в диверсионной работе.
Таких служб не так уж и много. Их можно просто сосчитать по пальцам.
Впрочем, нельзя было исключать и второго варианта. Немцы могли переправить в Москву опытных диверсантов, надежно законспирированных в столице.
В деле существовала еще одна странность. Сразу, как только стали строить эту кирпичную коробку, Виктор Семенович запретил строительство, заявив, что оно ведется вблизи правительственной трассы. Ведь за подобным строением может запросто укрыться отряд диверсантов и произвести интенсивный обстрел автоколонны.
