Сизый едкий дым стелился над землёй, запах гари забивал ноздри. Впереди полыхало зарево пожара. По-прежнему звонил колокол, но появился также и новый звук — ударов металла о металл. Где-то там уже вовсю шла драка. Я хотел скомандовать что-то типа «оружие к бою», но увидел, что мои бойцы и так ощетинились кинжалами и топориками. Потому мы просто молча неслись по направлению к избе Рексомана, не останавливаясь и стараясь ни на что не отвлекаться.
Один раз прямо навстречу нам выскочили два бойца в одинаковых длинных кольчугах, наколенниках и налокотниках. Довершали обмундирование рогатые шлемы. В руках каждый из бойцов держал длинный кинжал и небольшой круглый щит. Первый споткнулся и упал, сражённый наповал болтом из арбалета Макарыча. Второй получил сходу два удара топориком от Вакса, но оба пришлись на щит. Тогда в дело вступил Мельник, свалив противника прямым попаданием кистени по рогатому шлему.
— Это гандарийцы! — крикнул мне Макарыч. — Их дружина!
— Точно не Шкипер? — переспросил я.
— Да ты что, командир! — подбежал ко мне Федя. — Ты посмотри на амуницию! Это их регулярная армия!
— Ладно, разберёмся потом! — скомандовал я. — Вперёд!
Краем глаза я заметил, что бойцы подобрали у гандарийцев и деньги, и кинжалы, и щиты. Это правильно, зачем добру пропадать.
Пробиваться к штабу пришлось с боем — на него наседал целый отряд гандарийцев. Мы пришлись очень кстати, с разбегу врезавшись в их тылы, и заставив их воевать на два фронта. Бойцы работали кинжалами с ожесточением, которого я вовсе не ожидал увидеть. Я вдруг с удивлением понял, что и для меня эти рогатые шлемы стали символом чего-то омерзительного. У нас в «Рыцарях» таких называли беспредельщиками. Ведь они спланировали циничную бойню! Как ещё можно было назвать их шоу с горящими стрелами, которыми они выкашивали людей во время отдыха. Все могу понять: да, это игра, да, военная, но все это подло выглядело, и за всем стояла какая-то необъяснимая хладнокровная жестокость. Ну что ж, жалости к беспредельщикам у меня не будет. За нами правда, а значит, мы должны победить. Это чувство наполнило незнакомой прежде силой мышцы, и рука с твёрдостью стального рычага наносила точные удары по рогатым захватчикам.
Рядом со мной споткнулся и упал, пронзённый кинжалом насквозь, Жека. Вскрикнул от боли и схватился за плечо Вакс. Кольц с Ярлом работали, как машины, и вокруг них уже собралась небольшая горка оставшейся после обнулённых гандарийцев амуниции. Время от времени возле уха свистели стрелы и болты — это Агнешка с Макарычем прицельно били по врагу с некоторого расстояния от схватки. Под нашим напором гандарийцы дрогнули и отступили по направлению к крепостной стене, освободив нам путь к избе сотника.
— За мной! — крикнул я и первым устремился в образовавшийся проход.
Державшие оборону дружинники расступились перед нами. На первый взгляд, защитников было не более нескольких десятков человек. Я сразу увидел Мамая — в полном боевом облачении, с перепачканным сажей и копотью лицом.
— Явился? — крикнул он. — Сколько с тобой?
— Всё звено! — крикнул в ответ я. — Почти!
— Молодец! — одобрительно кивнул Мамай. — Алекс, времени нет, надо собрать в кулак, что сможем. Потом вдарим в направлении конюшни, там потайной лаз. Готовность десять минут. Давай сюда стрелков, пойдём боевым каре, они в центре.
— Понял! Где Рексоман?
— Пошёл с рыцарями наших вызволять, их там возле ворот в угол зажали. Всё, вперёд, выполняй приказ!
— Есть! — пальцы сами потянулись к виску отдать честь, и я мельком подумал, как же всё-таки сильна генная память поколений.
Я сделал приглашающий жест рукой, и бойцы мгновенно окружили меня.
— Будем прорываться к конюшням и потайному лазу! — проинструктировал я. — Идём каре. Макарыч, Агнешка — в центре со всеми стрелками. Остальные — за мной! Вопросы?
— Это все, кто остался? — Бруно кивнул в сторону дружинников.
— Возле ворот ещё отряд, за ними сотник с рыцарями пошёл! Ещё вопросы?
Поскольку вопросов больше не было, я просто молча стал в строй, туда, где кольцо защитников было пореже. Слева и справа тут же встали мои бойцы.
Уже совсем стемнело, крупные звёзды пробивались сквозь дым, бесстрастно сверкая с небес. Я с тоской посмотрел вверх и подумал, что в это время собирался уже быть в реале. Иногда нужно и отдыхать. Но разве ж тут до отдыха! Дав себе слово, что при малейшем удобном случае я сразу выйду из игры и опустошу на кухне холодильник, я выставил перед собой кинжал и приготовился к бою.
Вскоре послышалась команда Мамая, и наше боевое построение пришло в движение. Передвигаясь по двору и передвигая вместе с собой островок относительной защищённости, мы вбирали в каре всех сражавшихся небольшими группами дружинников, попадающихся нам по дороге. Гандарийцы не переставали атаковать, хотя наше каре было им, конечно, не по зубам. К тому же, нападающие были разрознены. Похоже, они решили, что битва закончена и сейчас просто метались по двору и избам в поисках того, чем можно было бы поживиться. Если бы они знали, что мы прорываемся к потайному лазу, вероятно, отрезали бы нам путь и напали большими силами одновременно. Но должно же и нам хоть немного повезти!
В общем и в целом, битва действительно была уже закончена и полностью проиграна. Противнику удалось уничтожить пограничную заставу и заполучить богатые трофеи. Одной только амуниции столько, что у них телег не хватит вывезти. А может, хватит. Тут, похоже, организация блестящая.
Мы добрались до конюшен и остановились, чтобы дождаться Рексомана, рыцарей и вызволенных дружинников. Мамай разделил нас на две группы и первую немедленно отправил за пределы крепости с наказом организовать оборону точки выхода в лесу.
Вскоре показалась кучка бойцов, отбивающихся от наседающих на них гандарийцев. Те превосходили числом в несколько раз, но сделать все равно ничего не могли: рыцари не оставляли им ни единого шанса. Я различил могучую фигуру Персиваля, стройного Добрыню, высокого Рексомана. А четвёртого рыцаря я пока узнать не смог. Ладно, потом разгляжу.
— За мной! Подсобим нашим! — крикнул Мамай и понёсся навстречу гандарийцам.
Мы последовали его примеру. Через несколько минут всё было кончено — ни одного гандарийца с оружием в руках возле нас не осталось. Немногие уцелевшие сочли за лучшее спастись бегством. Мудрое решение. Я вложил кинжал в ножны и вытер лоб. Тыльная сторона руки стала чёрной — вот это мы прокоптились!
— Эй, звеньевой! Я же говорила, что накидка тебе к лицу? — услышал я вдруг у себя за спиной.
Обернулся — и застыл от удивления. В длинной кольчуге, с надетыми поверх неё доспехами, в шлеме, со щитом и мечом в руках передо мной стояла Чарген. Радостная улыбка озаряла перепачканное сажей лицо.
— Так ты тоже рыцарь? — спросил я.
— Рыцарь, — улыбнулась она. — А что? Разочарован?
— Нет, почему… — возразил я. — Наоборот! А почему тогда на складе?
— Командовать не люблю, — пояснила она. — И подчиняться тоже. Вольная птица. А на складе я так, помогаю, когда просят.
Она вдруг поморщилась от боли, и я сразу вспомнил, что всего какой-то час назад, или даже меньше того, у неё из плеча торчала горящая стрела.
— Пустяки, — сказала она, проследив за моим взглядом. — До свадьбы заживёт.
— Смазать бы чем! — предложил я. — У нас лекарь вообще есть?
— Вообще есть! И ещё какой! — засмеялась она. — Как найдём, сразу смажем!
Я даже не знал, когда она выглядела привлекательней: возле костра, в платье, или сейчас, в полной боевой выкладке. Пожалуй, одинаково.
— Так, голуби, — деловито сказал, проходя мимо, Рексоман. — Уводите людей в лес, пока гандарийцы снова не нагрянули.
В лесу было темно и неуютно. И всё же после тесноты, сырости и плесени чёрного хода, прорытого под землёй, я был рад снова встать в полный рост, расправить плечи и глубоко вдохнуть пахнущий хвоей воздух. За моей спиной из потайного лаза появился Мельник. Не представляю, как ему удалось по нему протиснуться. Временами я был абсолютно уверен, что застрял окончательно и бесповоротно. Вслед за Мельником, склоняя на разные лады и гандарийцев, и тех, кто придумал этот лаз, показался Макарыч. Я сообщил ему, что выскочу на пару минут в реал, присел возле ближайшей сосенки, прислонившись к ней спиной, и с наслаждением снял с шеи кибер-остео.
Даже не знаю, сколько времени провёл на сей раз в игре. Короткие паузы на посещение туалета и глоток-другой воды — не считаются. Все тело ныло, страшно хотелось есть. Да, дела. Если пересекусь с родителями — долгого серьёзного разговора не избежать. К счастью, на кухне никого не было, на плите стояла кастрюля с тёплым борщом. На столе ждала записка: «Сынок! Мы скучаем! Кушай супчик! Мама, папа». Я улыбнулся и подумал, что мне очень повезло с родителями. Потом налил большую тарелку борща, добавил сметаны, отломал ломтик хлеба и с аппетитом набросился на еду.
