– Паршивое соревнование, да? – Ева резко поворачивается ко мне лицом. Оно красное, как свекла. – Я получила за выездку самый низкий балл в истории троеборья и не сумела пройти до конца полевые испытания.
– Твоей вины здесь нет! Погода отвратительная, и многие участники сами отказались от соревнований. Черт возьми, мать Колин побежала к стартовому боксу, чтобы снять с соревнований дочь.
– Дело не в погоде, а в тебе!
– Не поняла, – беспомощно моргаю я.
– Я провалилась из-за тебя!
– Что? Да ты с ума сошла! Я что, должна отвечать за плохую погоду?
– Не в погоде дело. Ты не дала мне закончить маршрут.
– Нет, это несправедливо! Ведь Натали тоже не позволила тебе вернуться.
– Верно. Только если бы ты не тянула время и не задержала меня, я бы села на лошадь до ее появления и вышла на маршрут. – В голосе дочери слышится гнев и обида.
– Ева! Твоя лошадь перекувырнулась через препятствие! Не видела, что произошло дальше, но Джо должен был упасть на тебя!
– Но ведь не упал, верно?
Некоторое время едем в полном молчании.
– Первый раз в жизни мне хотелось, чтобы ты закрыла глаза, – мстительно добавляет Ева.
– Ради бога, Ева, перестань! – не выдерживаю я. – Не понимаю, почему ты хочешь всю вину свалить на меня!
– Потому что ты с самого начала не хотела, чтобы я занималась конным спортом. А папа даже не удосужился приехать! Как же я ненавижу вас обоих!
Возражать нет смысла, а потому я прикусываю язык и смотрю на дорогу. Кроме того, даже не помню сути нашего спора. Началось с разногласий, стоит ли оставаться на последний день соревнований, потом Ева заявила, что вообще не хочет больше заниматься у Натали, и закончилось обвинением меня во всех смертных грехах. Невероятно!
Одним словом, дочь перевернула все с ног на голову, и можно было бы превратить это в шутку, но момент выдался неподходящий. Слишком многое поставлено на карту. Странно, как иногда играет нами судьба. Ведь совсем недавно я и слышать не хотела об участии Евы в соревнованиях, а теперь уговариваю ее остаться у Натали. А разве у меня есть выбор? Допустим, Ева вернется в Мэпл-Брук, и что дальше? Ее исключили из единственной на всю округу школы, и дрянной мальчишка Эрик Хамилтон не упустит случая и станет снова за ней увиваться. И пусть Ева носила в ранце презерватив исключительно ради любопытства, нетрудно догадаться, к чему это все в конечном итоге приведет.
– Давай вынимай эту штуку из упаковки! Хочешь посмотреть, как она выглядит, когда ее наденут куда следует?
Дальше у меня начинает мутиться рассудок. Даже представить страшно, что может случиться!
Нет, надо отбросить в сторону сомнения, наступить на горло собственной песне и убедить Еву вернуться к Натали. Ибо альтернативный вариант настолько отвратителен, что и думать не хочется. Если случится худшее, Ева уедет жить к Роджеру, а этого нам обеим вовсе не хочется. В данный момент единственное звено, объединяющее меня с дочерью, – общая ненависть к Роджеру, который не удосужился приехать на соревнование.
* * *
Наконец мы добираемся до своего номера в отеле, и Ева сразу же отправляется в ванную и запирает за собой дверь. Вода из душа льется бесконечно долго, и я в душе благодарю владельцев отеля, установивших в номерах огромные водонагреватели.
Вся одежда намокла и пропиталась грязью, так что в ожидании своей очереди в ванную нельзя даже присесть. Быстро раздеваюсь и некоторое время размышляю, куда бы положить безобразную груду испачканного тряпья. В результате нахожу место в дальнем углу комнаты и раскладываю одежду на столике и деревянном стуле. К завтрашнему дню она высохнет и станет жесткой, как картон.
Стою в мокром бюстгальтере и трусах посреди комнаты и намереваюсь снять с кровати проклятое покрывало, которое горничная настырно возвращает на прежнее место. В этот момент из ванной выходит Ева.
– Ма, изумительный вид! – Дочь с нескрываемым отвращением смотрит на мою полуобнаженную фигуру.
– Ты же не пустила меня в ванную, верно?
Стою радом с Евой возле комода и роюсь в пластиковых пакетах в поисках чистого белья и одежды. Ева разгуливает по номеру, завернувшись в полотенце, и швыряет попавшиеся под руку вещи в чемодан. Вторым полотенцем она замотала голову. Дочь в раздражении комкает все подряд, не щадит даже аккуратно сложенную одежду. Так и хочется поставить ее на место, но я вовремя сдерживаюсь. Грязные сапоги на приборном щитке, искомканная чистая одежда – все это делается для того, чтобы затеять со мной ссору.
– Перестань, Ева, – прошу я, заходя за дочерью в ванную.
– Что я должна перестать?
Я складываю чистую одежду на стол и растираю больные колени. Они распухли и стали в три раза толще обычного.
– Перестань паковать вещи. Мы сегодня вечером никуда не поедем.
– Нет, поедем!
– Говорю же, не поедем. Не хочу отправляться в дальний путь в такой поздний час и…
Мою речь прерывает яростный стук в дверь.
– Ева! Ева! Ты здесь? – слышится приглушенный голос.
– Вот черт! – шипит дочь, в отчаянии глядя на дверь.
– Что такое?
– Это Натали.
Хватаю с крючка полотенце и набрасываю на плечи.
– Сейчас же открой дверь! – Вижу свое отражение в зеркале и понимаю, что вид у меня неприличный. Срываю полотенце с плеч и обматываю вокруг талии. Пусть уж лучше будет виден бюстгальтер.
– Нет! – в панике выкрикивает Ева.
– Тогда открою сама. – Я направляюсь к двери, чтобы осуществить угрозу.
– Ева, я же знаю, ты здесь! Слышу твой голос! Открой мне! – рычит Натали и снова стучит в дверь.
Я впускаю Натали в номер, а Ева в испуге закрывает лицо руками.
– Привет, Натали, – здороваюсь я, но Натали, не обращая на меня внимания, проходит мимо.
– Пожалуйста, заходите, – с опозданием приглашаю я.
Натали останавливается возле Евы, которая снова принялась комкать все, что попадается под руку.
– Ты что вытворяешь? – подбоченившись, спрашивает Натали.
– Пакую вещи. – С этими словами Ева направляется в ванную и возвращается с набором всевозможных бутылочек, которые тут же летят в чемодан.
Натали обводит взглядом комнату, замечает разложенную на столе мокрую одежду. Не ускользает от внимания и мой жалкий вид. В смущении опускаю глаза.
– Сегодня ты ушла и бросила без присмотра лошадь. Не подумала о ней позаботиться, – тихим голосом обращается она к Еве.
А та словно не слышит и продолжает швырять в чемодан вещи.
– Понимаю, ты расстроилась, но это не освобождает тебя от обязанностей. И главная обязанность – привести в порядок лошадь и отвести ее на место. Пренебрежительное отношение наездника к лошади недопустимо.
– Джо – не моя лошадь, – огрызается Ева.
– Верно, Джо принадлежит мне. А ты моя ученица, и я доверила его тебе. А ты, поддавшись глупому капризу, ушла и бросила его на произвол судьбы. Твою работу пришлось выполнять другим. Подобное безобразие не должно повториться, ясно?
Ева хватает пластиковый пакет, бросает туда первое, что попалось под руку, и запихивает в чемодан. Понятно, своих вещей не хватило, так она принялась за мои.
– Неужели ты так легко сдаешь позиции? Одно неудачное выступление, и ты устраиваешь истерику!
– Это, Натали, не неудачное выступление, а полный провал.
– Нет, моя милая, ошибаешься. Главное, все остались живы. Может, рассказать тебе о настоящих трагедиях? Спроси у своей матери.
В комнате повисает долгое гнетущее молчание.
– Завтра ты не выступаешь, но на соревнования придешь, чтобы поддержать подруг.
Упрямо вздернув подбородок, Ева с вызовом смотрит на Натали.
– Я все сказала, и больше не собираюсь тратить время на избалованных капризных девчонок. Выбирай: либо придешь в себя, одумаешься и завтра будешь присутствовать на соревновании, либо на обратном пути заберешь свои вещи из Уайлдвуда.
Громко хлопнув дверью, Натали уходит.
Некоторое время Ева смотрит ей вслед, а потом, закрыв лицо руками, падает на краешек кровати и безутешно рыдает.
Подхожу и сажусь рядом. Хочу взять дочь за руки, но она от меня отмахивается, как от назойливой мухи.
– Ах, Ева, успокойся. – Понимаю, что надо выждать время, но мои надежды не оправдываются. Ева буквально захлебывается от рыданий. Не обращая внимания на сопротивление, беру ее голову в ладони и поворачиваю к себе.
Из распухших глаз градом катятся слезы, все тело сотрясается от плача, и Ева, как ни старается, не может восстановить ровное дыхание. Изо рта вырываются хриплые звуки, и мое лицо обдает фонтаном слюны.
– Послушай, Ева, – ласково уговариваю я, – успокойся и возьми себя в руки.
– Натали меня ненавидит!
– Ничего подобного.
– Она меня только что вышвырнула вон!
– Неправда. Натали предоставила тебе право выбора и рассчитывает на твое благоразумие. Сказать по правде, я тоже надеюсь, что у тебя хватит ума поступить правильно.
