Стоп! А ведь Денис из Верхневолжска! Надо было мчаться туда! С тем же успехом!
— Нет, я просто сошла с ума…
— Оно и видно! — ответили ей.
Только сейчас Клавдия увидела запыхавшуюся толстуху, прижимавшую к груди руки, и поняла, что до смерти напугала болезную.
— Где на Рязань посадка? — спросила она, чтоб хоть что-нибудь спросить.
Тетка глянула на табло и все так же испуганно показала рукой.
Клавдия стояла прямо возле поезда.
Посадка уже заканчивалась. Проводницы загоняли в вагоны курящих, торопили прощающихся.
Клавдия медленно поплелась к своему вагону, уже зная, что никуда не поедет, просто не хочется толстуху пугать окончательно.
— Быстрее, гражданочка, — поторопила ее проводница. — Ваш билетик?
— Да я не… — начала было Клавдия и осеклась.
В окошке тамбура, стоя к перрону вполоборота, мирно покуривал сигарету Денис Харитонов.
19.03–22.15
Могучий здоровяк, сосед Клавдии по купе, никак не мог справиться со своим скарбом — несколькими объемистыми картонными коробками, никак не хотевшими влезать под нижние полки. Его тучная фигура так неуклюже раскорячилась, занимая собой почти все пространство купе, что Дежкина вынуждена была ретироваться в коридорчик.
В душе она злилась на этого бестолкового детину. Почему в полупустом вагоне, как раз в тот момент, когда необходимо уединиться, хорошенько обмозговать создавшуюся ситуацию, ей в соседи достается именно он? Опять сработал закон подлости…
От того, что она так неожиданно оказалась лицом к лицу с «мертвецами», от того, что она внутренне все-таки не была подготовлена к подобному повороту событий и в эту самую секунду совершенно не знала, как ей следует поступать, Клавдия вдруг почувствовала страх.
Отвернувшись к окну, она скосилась на дверь крайнего купе. Харитонов и очень похожая внешне на Ирину Журавлеву девица ехали одни. Надо же — попасть в тот же вагон! Впрочем, тут-то как раз есть закономерность. Остальные вагоны в «Березке» были общими, с сидячими местами. Явно Хорек и Ирина не хотели показываться на людях.
— Заходите, пожалуйста, — услышала она за своей спиной. — Простите, что задержечка вышла. Тяжеленные, черт…
Мужчина наконец-то одержал победу над картонными коробками. Он сидел на правой полке, обмахивал газетой раскрасневшееся от тяжких трудов лицо и блаженно улыбался. Видно, это был «челнок», и в коробках находилось что-то ходовое, купленное по низким оптовым ценам в Москве для продажи в Рязани.
Клавдия юркнула в купе, задвинула дверь и, прижимая к груди дорожную сумку, опустилась на мягкое сиденье. Никак не получалось упорядочить мысли, утихомирить их паническое движение, выстроить в единую логическую цепочку. В голову лезла всякая чепуха, совершенно не относящаяся к делу. Именно сейчас Клавдия почему-то вспомнила, как бывший горпрокурор Самохин, снимая телефонную трубку, обычно говорил: «А! Ага-га!», зато новый теперь говорит: «Ну-ну-ну!» Чушь собачья…
— Ну и житуха пошла!.. — ни к кому конкретно не обращаясь, сокрушенно высказался попутчик. — Целыми днями туда-сюда, туда-сюда!.. Как белка в колесе!.. Едрит твою налево!..
— Шоковая терапия… — рассеянно произнесла Дежкина. Эту не совсем понятную фразу она неоднократно слышала из уст политически подкованного мужа.
«Нет, это уже станет моим запатентованным методом — ехать черт-те куда, черт-те зачем только потому, что левая нога так захотела, — по инерции злилась на себя Клавдия. — А все-таки угадала. Все-таки есть она, бабская интуиция!»
— У сынишки моего день рождения через неделю, — решив, что из Клавдии получится неплохой собеседник, сосед делился с ней своими житейскими проблемами. — Игровую приставку попросил… «Всем моим друзьям, — говорит, — родители уже купили» А она чуть ли не миллион стоит, приставка эта!..
«На вокзале обязательно должно быть отделение милиции. Но где? Пока буду искать, голубчики успеют ускользнуть…»
— Ну я и говорю ему: «Сынок, совесть-то имей!» А он в слезы. Подавай ему приставку, и все тут!
«А если объяснить этому увальню всю ситуацию? Так и так, помощь нужна, физическая сила. Ручищи-то у него вон какие, как у борца-тяжеловеса!.. Нет, опасно… А вдруг у Хорька нож?..»
— А вы сами где живете? — поинтересовался здоровяк. — В Москве или в Рязани?
— В Ряз… тьфу, в Москве!
— А чего в Рязань на ночь глядя?
— К друзьям…
— Правильно, что на «Березку» сели, — одобрительно кивнул попутчик. — Спокойнее как-то. Я вот давеча на последнюю электричку заскочил. Это, доложу я вам, не самые приятные воспоминания. Едешь, никого в вагоне нет, в башку всякие страхи лезут… У меня же барахло, черт бы его побрал. Бандюги какие-нибудь отберут — пикнуть не успеешь. И еще спасибо скажешь, что не укокошили.
«Да уж, с таким в разведку не пойдешь…»
— Слушайте, — Клавдия остановила бегущую по коридору проводницу и зашептала ей на ухо: — Мне бы радиограмму отправить в милицию… Где у вас бригадир?
— Так у нас теперь и милиция своя есть, — громогласно ответила проводница. — В третьем вагоне…
Опять вступил в свою силу закон подлости — дверь милицейского купе оказалась запертой. Клавдия постучала, выбив костяшками пальцев замысловатую дробь. В ответ тишина. Ока постучала еще раз, более требовательно.
— Громче надо, — подсказал ей высунувшийся из своего логова проводник — Громче и настойчивей.
— Там кто-нибудь есть?
— Есть, есть. Вы только погромче, иначе не услышат.
Дежкина полностью выполнила указание проводника, хорошенько бабахнув в дверь ногой. И ответная реакция последовала незамедлительно.
— Кто-то у меня щас нарвется!.. — послышался из глубины купе угрожающий рык. — Я кому-то щас так постучу, башка, на хер, лопнет!..
Хрустнул отпираемый замок, дверь стремительно улетела в стену, и на пороге выросла пошатывающаяся мужская фигура в расхристанной рубашке, тренировочных штанах и пляжных тапочках на босу ногу. То, что это был именно страж порядка, можно было определить лишь по залихватски съехавшей на ухо милицейской фуражке.
Парень уже занес над головой кулак, но, увидев перед собой беззащитную женщину, удивленно хлопнул влажными глазами и заплетающимся языком спросил:
— Чего тебе надо, тетя?
— Я хотела… Я… — Дежкина даже не знала, что говорить. И как это ребяткам удалось так быстро наклюкаться? Или они еще в Москве были тепленькие? Куда же смотрит начальство?
— Ну?.. — угрюмо уставился на нее милиционер. — Долго глазки будем строить, мадам?
— Гони ее в шею! — настоятельно потребовал второй блюститель порядка, сидевший в глубине купе у столика. По своему внешнему облику и степени опьянения он мало чем отличался от коллеги. — Ходют тут всякие шлендры; мать их за ногу! — И он залпом опрокинул в себя прозрачное содержимое граненого стакана.
— Давайте, фрау… — первый милиционер нежно отстранил от себя Дежкину. — Хиляйте отседова, не мешайте работать…
— Мне нужно с вами поговорить! — без особой надежды на взаимопонимание, выдохнула Клавдия Васильевна. — Это очень серьезно!
— «Поговори со мно-ою, ма-а-ма! — проникновенно всхлипнув, фальшиво затянул сидевший у окна. — О чем-нибудь поговори-и!..»
— Очнитесь, ребятки! — Дежкина уже готова была сорваться. — Придите в себя! Мне нужна ваша помощь!
— Вы оч-чень мешаете, мадемуазель, — первый протяжно рыгнул, мгновенно распространив вокруг себя чесночное зловоние. — Не стыдно?..
— «Постой, машини-ист! Не стучи-ите, колеса! — обхватив голову руками и опершись локтями на столик, завыл второй. — Кондуктор, нажми на тормоза-а-а! Меня засосала…»
— Назовите ваши фамилии!.. — Клавдия полезла в сумочку за удостоверением. — Вы за это ответите, мерзавцы!..
— Прошу прощения, синьорита, но прием окончен… — и дверь с грохотом задвинулась перед самым носом Клавдии Васильевны.
На повторные стуки обитатели купе не реагировали, словно тут же уснули молодецким богатырским сном на тридцать три года.
Сказать, что поведение милицейского наряда шокировало, ошеломило ее, — значит не сказать ничего.
«Бывает же такое… — заторможенно размышляла она. — Руку на отсечение даю — окажись на моем месте Чубаристов, все у него сложилось бы по-другому… Интересно, существуют ли на свете люди более невезучие, чем я?»
Нельзя допустить, чтобы Харитонов и Журавлева спокойно сошли с поезда. Пока Клавдия разыщет отделение милиции, пока ее выслушают, поймут суть происходящего, будет уже поздно. С провинциальной-то расторопностью…
Хорошо, если с вокзала они отправятся домой к Ирине, там их можно легко накрыть. А если нет?.. Если Рязань — это всего лишь перевалочный пункт по дороге в тот же Верхневолжск?
