если это действительно он — скрытный человек даже по меркам Ублиетта: кроме того, что он очень молод, трудно отыскать какие-нибудь подробности. Его имя обычно упоминается в газетах в связи с социально важными событиями или крупными сделками. Ясно одно — времени у него не меньше чем у Бога.
— Вы добились успеха на посредничестве через гевулоты, операциях, разрешенных Голосом несколько лет назад. И очевидно, вас что-то встревожило. Гогол-пиратство?
— О, нет. Я обычный человек во всех отношениях, кроме накапливания Времени. Можно назвать это защитным механизмом. А беспокоит меня вот это.
Анру протягивает Исидору записку на дорогой белой бумаге без каких-либо пометок, с несколькими словами, начертанными элегантным плавным почерком. Письмо гласит:
«Дорогой мистер Анру.
В ответ на ваше неприсланное приглашение с удовольствием сообщаю, что буду рад посетить ваш прием «Лови момент» 28-го Вришика, в 24:00. Со мной будет еще один гость.
Ваш покорный слуга, Жан ле Фламбер».
О ле Фламбере Исидор размышлял все утро. В экзопамяти Ублиетта о нем не было почти никакой информации. В конце концов, он потратил Время на дорогого информагента, который отваживался заглядывать в Царство за пределами информационного пространства Ублиетта. То, что он добыл, можно назвать смесью фактов и легенд. Никаких актуальных воспоминаний или слепков жизни, никаких видео- и аудиоматериалов. Фрагменты сообщений, относящиеся к эпохе до Коллапса, и сетевые дискуссии о выдающемся преступнике, действовавшем в Лондоне и Париже. Фантастические истории о солнечном заводе, украденном у Соборности, о взломе электронного мозга губернии; подозрительные операции в ирреальном Царстве.
Все это не могло относиться к одной личности, возможно, это кописемейство. Или, возможно, мем — что бы это слово ни означало в других частях Системы, — которым они отмечали свои преступления. В любом случае, это какой-то розыгрыш.
Исидор возвращает записку.
— Ваш званый вечер? Это через неделю.
Анру улыбается.
— Да. Время течет быстро, особенно в наши дни. Я отказываюсь от большей части своего Времени, и некоторой долей будет распоряжаться моя помощница Одетта, с которой вы уже встречались.
— Я понимаю, для нашего поколения это редкость — не протестовать против несправедливости, — но я в некотором роде идеалист. Я верю в Ублиетт. Я провел в этом теле восемь великолепных лет; теперь я готов отдать свой долг в качестве Спокойного. Но я, конечно, хочу закончить этот период с шиком. Использовать напоследок все свои возможности.
В его словах звучит неожиданная горечь.
Спокойный-слуга приносит им изящные фарфоровые чашки с чаем: Анру с удовольствием смакует напиток.
— Кроме того, ощущение конца придает чувствам особую остроту, не правда ли? Мне кажется, именно об этом думали наши отцы и матери, основатели. Изведать все — вот чего я хотел. До того момента, как пришла эта записка.
— Как она к вам попала?
— Я обнаружил ее в своей библиотеке, — говорит Анру. — В моей библиотеке! — Гневные морщины выглядят на его ребяческом лице абсолютно неуместно. Поставленная чашка дребезжит по столу. — Я никого не допускаю в свою библиотеку, мистер Ботреле. Это мое убежище. И даже среди моих друзей нет ни одного, кто имел бы ключ от гевулота этого замка. После того что появилось в газетах, я уверен, вы меня поймете — я чувствую, что… подвергся насилию.
По спине Исидора пробегает дрожь. При одной мысли, что кто-то может вторгнуться в его личное пространство без приглашения, без доступа к гевулоту, ему становится не по себе.
— Вы не допускаете мысли, что это был какой-то розыгрыш?
Анру сводит перед собой кончики пальцев.
— Безусловно, я рассматривал такую возможность, — говорит он. — Как вы догадываетесь, я внимательно просмотрел экзопамять замка. И ничего не обнаружил. Вчера вечером, примерно от семи до половины восьмого, письмо просто возникло в библиотеке. Почерк мне незнаком. Такую бумагу можно купить в любом канцелярском магазине на Проспекте. Нет никаких следов ДНК, кроме моих собственных. Одетта уже проверила это. Я уверен, что здесь замешаны технологии других миров. А стиль — заранее объявить место и время преступления — определенно соответствует тому, что нам известно об этой личности.
— В некоторой степени я даже не удивлен. Пришельцы считают нас отсталыми простаками. И этот… вор по какой-то причине выбрал для забавы именно меня. Но если бы я обратился к Голосу или к наставникам, мне бы ответили то же самое: это просто шутка. Вот по этой причине я и пригласил вас, мистер Ботреле.
Анру улыбается.
— Я хочу, чтобы вы мне помогли. Выясните, как это письмо попало в мою библиотеку. Я хочу знать, что он задумал, и расстроить его планы. А в случае совершения преступления вернуть похищенное.
Исидор глубоко вздыхает.
— Мне кажется, вы несколько преувеличиваете мои способности, — говорит он. — Как бы то ни было, я сомневаюсь, что за этим кроется реальный ле Фламбер. Но даже если это и он, почему вы считаете меня способным бороться с подобным существом?
— Как я уже говорил, я идеалист, — говорит Анру. — Я знаком с вашей работой. Мало того, я могу назвать себя вашим поклонником. И поскольку я считаю себя глубоко оскорбленным действиями вора, я считаю удачной идеей вознаградить себя за унижение этой битвой умов. Естественно, ваши усилия будут достойным образом оплачены, если уж дело в этом. Что вы скажете?
Поймать вора, размышляет Исидор. Нечто ясное. Нечто простое. Даже в том случае, если это просто шутка.
— Хорошо, — говорит он. — Я согласен.
Анру хлопает в ладоши.
— Отлично! Знаете, мистер Ботреле, вам не придется жалеть о своем решении. — Он встает. — А теперь давайте отыщем Одетту и посетим место преступления.
