углу кухни. Он справился с собой и теперь делал вид, будто не замечает ухмылок и не слышит смешков других слуг.
— Пойду за едой для атир и брамуром, — печально сказал он.
Вагга одним глотком допил чай и вскочил на ноги, только тут вспомнив, что брамур из камина так и лежит в кармане его куртки. Вот, недотепа, забыл!
— Я помогу!
— Через час откроются лавки, — сказал Тодда. — Пойдем за покупками, как и собирались?
— Да, какие-то вещи можно купить, не поглядев на гзартму, — согласился Вагга, припоминая список, который вчера составил.
— Значит, договорились.
Через час они с Тоддой встретились, выйдя одновременно из дверей своих номеров.
— А, вот и ты, брат! — улыбнулся Тодда. — Идем?
Вагга заулыбался в ответ. Ему было очень приятно, что Тодда решил по-дружески говорить ему «ты». Они спустились по лестнице и вышли во внутренний дворик, по стенам которого до самого купола тянулись ветви деревьев. Среди густой листвы щебетали птицы с ярким оперением, в самом центре двора весело журчал фонтан, вокруг важно прогуливались павлины, покачивая длинными шлейфами хвостов. Сейчас, ранним утром, здесь еще никого не было, но днем наверняка многие гзартмы собирались в этом уютном уголке, чтобы послушать пение птиц, полюбоваться игрой золотистых рыбок в фонтане и вдохнуть аромат цветов.
— Славное место, — заметил Вагга.
— Да, очень славное, — согласился Тодда.
Чтобы выйти на улицу, нужно было пройти через сад, окружающий гостиницу. Дорожку, вымощенную разноцветным камнем, за ночь усыпали опавшие с деревьев красные и желтые листья, приятно шуршавшие под ногами.
— У тебя есть какие-то торговцы на примете? — спросил Тодда.
— Я знаю шартму Роберто, что держит лавку с тканями неподалеку отсюда. Приезжая на практику в Аукционный дом, мы ходили к нему, чтобы полюбоваться многоцветными шелками и парчой из Лурии, а также другими диковинами.
— Хорошая лавка, — согласился Тодда. — Но, прежде чем идти туда, думаю, лучше будет взглянуть на наших атэл, чтобы уже присматривать ткани, которые точно им пойдут. Я хочу сшить для своего наряд к празднику. Времени осталось совсем немного, но, думаю, я успею.
— Я, наверное, тоже постараюсь успеть. Наши хозяева дружны между собой и будет нехорошо, если один гзартма отправится на праздник в покупном наряде, а второй нет.
— Это так, — согласился Тодда. — Если выкрою время, помогу тебе управиться к сроку. Ну и, раз уж вышло, что я лучше знаю здешних торговцев, давай отведу тебя к продающим самое необходимое.
Следующие несколько часов Вагга и Тодда сновали между лавками и вернулись в гостиницу, нагруженные сверх всякой меры многочисленными свертками, лишь незадолго до полудня. Наскоро выпив чая, они поспешили в Аукционный дом.
— Я ужасно волнуюсь, — признался Вагга.
— Конечно, это ведь все впервые для тебя, — ответил Тодда, но через несколько шагов признался: — Но я тоже волнуюсь, на самом деле.
В Аукционный дом их пропустили беспрепятственно, стоило им показать гжаджи, нашитые на рукавах. Пока они шли к Лиловому павильону, Вагга приветливо кивал слугам, приставленным к гзартмам, выставленным на продажу. Все они были студентами старших курсов Академии, и многих он знал в лицо, а прямо у Лилового павильона наткнулся на того, кто был очень хорошо ему знаком.
— Кугга! — воскликнул он, хлопнув того по плечу. — Рад быть с тобой в одном пространстве, брат!
Кугга обернулся и, узнав Ваггу, расплылся в широкой улыбке.
— Ты здесь, брат! Я тоже рад. Какой ты важный! Уже нашел хозяйку?
— Да, и пришел взглянуть на гзартму, за которого та внесла задаток.
Он гордо продемонстрировал гжадж, пришитый к рукаву. Кугга уважительно поднял безволосые брови, а его уши описали почти полный круг.
— Вот это да! Вот это везение!
Вагга скромно потупился. Скоро о его удаче будет знать вся Академия. Его имя будут произносить с уважением и завистью. Впрочем, на самом деле Вагга вовсе не хотел, чтобы ему завидовали — разве что по-хорошему, по-доброму. И, поскольку он был одним из лучших студентов, может быть, его пример побудит кого-то заниматься еще прилежнее… Он оглянулся в поисках Тодды, но увидел лишь его спину, исчезающую в одном из павильонов.
— Ищешь своего атэл? — дружелюбно поинтересовался Кугга. — Вон там его павильон, рядом с тем, в который зашел тот, с кем ты пришел.
— Вот как! Значит, ты знаешь гзартму, которого хочет купить моя атир? — обрадовался Вагга.
— Как не знать! И гзартму, которого приглядела атир Гора тоже. Видел бы ты, как торговались за них ваши хозяйки! Мы тут чуть со смеху все не померли, ну да сам знаешь, как это бывает. Тут-то смеяться нельзя, а уж вечером…
Вагга кивнул. По вечерам, после трудного дня в аукционном зале, слуги собирались все вместе, чтобы поужинать и делились тем, что случилось за день, рассказывая друг другу занятные и забавные случаи, свидетелями которым стали.
— А ты, часом, не к моему ли приставлен? — спросил он Куггу.
— Нет, нет, я к другому — лурийцу Паоло. Ох, до чего же строптивый парень! Тут ему жмет, там давит, стул слишком жесткий, дарды глазеют… Двойную порцию успокаивающего отвара приходится давать. Как-то раз дали обычную, так он дождался, когда рядом остановятся несколько покупательниц, и давай рожи корчить. Очень было стыдно и наставники нас сильно ругали. А еще он откуда-то узнал, что Ее Величество берет к себе в гзартмы лишь лурийцев и зазнался окончательно. Воображает, что станет гзартмой королевы, можешь такое представить?
— Наш, Удра сохрани, не такой? — забеспокоился Вагга.
— Нет-нет, ваш тихий и кроткий. Ну иди, взгляни на него, тебе, наверное, не терпится уже.
— Да, пойду. Потом загляну еще поболтать, если будет время. Спасибо тебе, брат!
И Вагга направился к указанному павильону. Он шел неторопливо, стараясь ничем не выдать волнения. И, в отличие от Тодды, не зашел внутрь, а остановился в нескольких шагах от павильона. Он всматривался в совсем еще юное лицо гзартмы, сидящего внутри, пока не понял, что будущий атэл ему нравится. Тогда Вагга подошел поближе и тут же к нему с поклоном поспешил молоденький слуга, дежуривший возле отсека. Поздоровавшись, он кивнул на гжадж Вагги и сказал:
— Я буду рад рассказать вам все, что вы хотите знать, почтенный.
— Я хочу знать все, — важно произнес Вагга и слуга, поклонившись еще раз, принялся говорить. По его словам выходило, что атэл Ханет неприхотлив, в отличие от некоторых других юношей, ест любую пищу, хоть и недолюбливает травяные лепешки, полезные для желудка. Впрочем, их мало кто из людей любит, так что тут нет ничего удивительного. Характер у него спокойный, хотя ходят слухи, что
