преотлично спуститься сам, он не стал. Мало ли, какие тут порядки? Да и полы дурацкого халата в ногах путаются, не хватало еще растянуться и разбить нос о мостовую.
— Благодарствую, госпожа, — неловко поблагодарил Ханет и огляделся.
Возок стоял возле широченной башни — аж пяти этажей в высоту! — и с множеством круглых окон. Это было самое большое и странное строение, которое до сих пор ему приходилось видеть. У входа выстроилось несколько повозок, в двери с непривычно закругленным верхом, входили и выходили огры. Некоторые с интересом поглядывали в их сторону.
— Энто ваш дом, госпожа? — спросил Ханет, чтобы сказать хоть что-то.
— Нет, — явно позабавленная, ответила Миджирг. — Это гостиница. Слуга проводит тебя в наш номер.
Слуга? Проследив за её взглядом, Ханет повернул голову и увидел, что в двух шагах от них, склонившись в поклоне и прижав к груди сложенные руки, стоит тот самый тощий тип, открывавший для них дверь повозки. Был он пониже Миджирг и лысый, как все слуги, которых довелось увидеть Ханету.
— Его зовут Вагга, — сообщила Миджирг, и Ханет поспешно кивнул.
— Он при гостинице служит или он ваш, госпожа?
— Он твой, хотя принадлежит мне.
— Та атэл, в одном пространстве находиться я счастлив с вами! — взволнованно выпалил слуга и, выпрямившись, восторженно воззрился на Ханета.
— Ну да… я тоже рад… — выдавил из себя Ханнет и оглянулся на Миджирг, не очень-то представляя, что делать дальше. — А вы не пойдете с нами… госпожа?
— Вход для гзартм находится с противоположной стороны здания, — пояснила Миджирг. — Любой дом здесь и в Забраге делится на половину дар… огр и половину гзартм. У нас с тобой смежные покои. Общие — только гостиная и столовая.
И, хотя такая манера жить по отдельности показалась Ханету довольно странной, он счел, что это не так уж и плохо. Да какой там плохо? Отлично! Не придется постоянно быть на глазах у хозяйки.
— Встретимся за обедом, через два часа. — Миджирг сурово посмотрела на Ваггу, развернулась и ушла. Ханет проводил её взглядом. Какая же все-таки громадина! Плечи широченные, словно у гребца, икры, видные между краем белых вязанных гетр и краем складчатой юбки, крепкие — ну прямо что твои булыжники шевелятся под зеленой кожей! Но шагает легко и при этом в вразвалочку, как будто…
— Атэл, идемте! — окликнул его Вагга. — Столько успеть нужно нам с вами!
— Идем, — вздохнул Ханет. — А что такое «атэл»?
Подвижные уши слуги зашевелились, безволосые надбровные дуги собрались складками.
— К гзартме вежливое обращение это, — чуть помедлив, сказал он. — Да, вот так. А к хозяйке обращаясь, «атир» надо говорить. Но рано это все знать вообще-то пока вам. От новенького гзартмы таких тонкостей никто не требует. Идемте, идемте!
Обогнув здание по усыпанной опавшими листьями дорожке, они оказались у арки, ведущей во внутренний двор — круглый, просторный, залитый солнечным светом. В самом центре двора находилась здоровенная лоханка, из которой били вверх струи воды. Сверху двор закрывал огромный прозрачный купол. Вдоль внутренней стены, увитой до самого верха с красно-зелеными листьями, находилось около десятка дверей, к каждой из которых вели ступеньки. В промежутках между дверями стояли кадки с деревьями, а над ними выглядывали из листьев круглые окошки. По двору, волоча за собой пышные хвосты, важно прогуливалось сине-зеленые птицы размером с хорошо откормленного гуся. Одна из дверей вдруг открылась и во двор, весело переговариваясь, вышло несколько человек — нарядных, красиво причесанных, с ожерельями из сверкающих камней на шеях. Нет, несколько человек и эмрис, понял Ханет, когда те подошли ближе. Эмрис был выше ростом, его заостренные уши украшали тяжелые серьги, прическа из множества кос, замысловато уложенных на голове, напоминала прически артм.
— Какой славный малыш, — улыбнулся он, заметив, что Ханет смотрит на него. — Только с аукциона? И чей же ты? Я не вижу кэиакит[2] твоего слуги.
Клыков у этого эмриса, в отличие от артм, не было. Не по-человечески красивый, но не пугающий. Ханет улыбнулся в ответ. Да, молодые эмрисы, определенно, нравились ему больше древних.
— Госпожи Миджирг Апп-ва-та-у-и-р, — с трудом выговорив сложную фамилию, ответил он, а Вагга, почтительно поклонившись, продемонстрировал гзартмам выполненную золотыми нитями вышивку на рукаве своей куртки.
— Ах, вот, значит, как! — рассмеялся эмрис. Остальные гзартмы с любопытством разглядывали Ханета. — Интересно, чем же ты её покорил?
Однако прежде, чем Ханет успел ответить, Вагга, поклонившись гзартмам еще раз, произнес несколько фраз на своем языке, а после, обернувшись к Ханету, вновь заговорил на общем:
— Та атэл, извинить меня прошу нижайше, но всего через два часа атир ждет вас. Спешить надо нам.
Говорил он вежливо, но твердо, и спорить с ним явно было бессмысленно. Впрочем, Ханет и не собирался. Он уже знал, сколько времени занимают сборы у гзартм, а потому, извинившись, направился вслед за Ваггой к одной из дверей.
Войдя в просторный холл, он замер, глазея по сторонам. Эта гостиница была совершенно непохожа на те, где он бывал прежде. Никакого полутемного зала со стойкой, хозяина, спешащего навстречу новым постояльцам, длинных столов и шумных приезжих, поглощающих пищу и эль. Здесь было светло, чисто, безлюдно, в воздухе витал аромат свежей зелени. Ведущую на верхние этажи лестницу из белого камня устилал зеленый ковер, а перила, на которые Ханет обратил внимание лишь после того, как на них указал Вагга, росли прямо из пола.
— Живое дерево это, — очень довольный его удивлением, пояснил слуга. — Во всех наших домах так. Перила сажают, когда дом строить начинают, быстро-быстро они растут. Нет ветвей у них, а крона — на крыше. Там живая ограда получается, красиво очень. Свожу вас потом взглянуть.
— Да, я видал на некоторых крышах растения, покуда мы ехали, — сказал Ханет, подошел к лестнице и погладил живые перила. Древесина была теплая и очень гладкая, будто отполированная нарочно. Он удивленно покачал головой. Чего только не бывает в жизни!
— Атэл, идемте, еще насмотритесь, — позвал Вагга.
Комнаты Миджирг находились на четвертом этаже. Вот только этажи здесь были настолько высокие, что один стоило считать за два. На каждую лестничную площадку выходило по две двери с непривычным полукруглым верхом и блестящими металлическими ручками, на подоконниках стояли цветы в горшках, на стенах висели огромные зеркала … Ханет до сих пор и не представлял, что на свете бывают такие богатые дома! Но вот Вагга остановился возле одной из дверей и распахнул ее.
— Атэл, покои ваши! — объявил он.
Ханет не без опаски вошел внутрь. Однако светлая комната с большим круглым окном, обставленная красивой, пусть и непривычно
