— Спасибо, мистер Джосс, — поблагодарил Пирс.
Кенни вздохнул с облегчением, которое, впрочем, длилось недолго.
— Обязательно еще встретимся, — посулил инспектор.
— Да пожалуйста, — с досадой буркнул Кенни, повернулся и пошел в гараж, однако задержался в дверях, оглянулся и крикнул: — Эй!..
Пирс, готовясь сесть в машину, посмотрел на Него.
— Вместо того чтобы ко мне цепляться, — крикнул Кенни, — лучше бы занялись Дадли Ньюменом!
— Дадли Ньюменом?.. Застройщиком? — Ньюмен хорошо известная личность в округе, но Дэйв впервые слышит это имя в связи с расследуемым делом. Он заинтересовался. — А он тут при чем?
— Откуда мне знать? Только я однажды видел, как во время ланча они в пабе болтали с тем самым Яном. Не в «Короне»… дай вспомнить, — нахмурился Кенни, — по-моему, в «Джордже». День точно не вспомню, не спрашивай, хотя, кажется, в пятницу. — Он кивнул инспектору и скрылся в гараже.
Как правило, Джоссы из принципа не делятся с полицией информацией. То, что сейчас сделал Кенни, указывает, как он перепуган. Пирс нацелился на новую добычу. С выгодой или нет — это другой вопрос.
— Хорошая собачка! — сказал он немецкой овчарке.
Джеймс Холланд сидел в кабинете, работая над проповедью к следующему воскресенью. Дело идет не слишком успешно. Несмотря на частые заимствования из шпаргалок, почесывание затылка и густой бороды, даже одной странички не исписал. Время от времени он тоскливо поглядывал на журнал по мотоспорту, лежавший рядом в кресле. Раздался стук в застекленную дверь. Увидев, кто пришел, викарий с облегчением бросил ручку.
— Открыто! — крикнул он и поднялся навстречу гостье.
Джулиет Пейнтер переступила порог.
— Я не вовремя, Джеймс? — спросила она, указывая на неоконченные наброски проповеди.
— Очень даже вовремя, — возразил викарий. — Заехал в творческий тупик. Собирался прерваться, выпить чашку кофе. Теперь у меня гостья. Могу повысить ставку до вина из крыжовника, которое готовит одна прихожанка. Очень вкусное, уверяю тебя. Выпьешь стаканчик? — Он шагнул к скромному бару, открыл дверцу.
Джулия, заметив в кресле журнал, усмехнулась:
— С удовольствием хлебну крыжовенного горючего!
— Чем могу помочь? — спросил отец Холланд, когда оба уютно уселись с рюмками. — Или это просто светский визит?
— Отчасти светский, отчасти деловой, — призналась Джулиет. — Сам догадываешься, что меня привело. Жуткое дело с убийством Яна и сестры Оукли. Ты их видел в последнее время?
Он кивнул:
— Заезжал вчера вечером. По-моему, неплохо держатся с учетом обстоятельств. Очень благодарны тебе за помощь и поддержку.
Она сморщилась:
— Знаю. Для меня это довольно тяжкая ноша. Если б я только знала, соглашаясь помочь им квартиру купить и продать Форуэйз, что в результате меня начнет допрашивать полиция…
— Кто из нас знал? — вздохнул отец Холланд. — Откуда?
Джулиет задумалась, подыскивая слова.
— Это… неприятно. Сплошная мерзость. Убийство гадко по самой природе, но это… омерзительно.
— Убийство омерзительно, — кивнул викарий. — Хотя я тебя понимаю. Люблю читать детективы, но это реальность. И произошло в нашей общине. В доме, который мы хорошо знаем. Затронуло людей, которых хотим уберечь от бед и волнений. Такова разница между вымыслом и реальностью. — Он вдруг просиял. — Точно! Вот тема для проповеди. Вот о чем я поговорю с прихожанами!
— Жалко, я не услышу. Редко теперь в церкви бываю. Только на Рождество и на Пасху. — Джулиет хлебнула вина. — Ох, потрясающе! Кто готовит?
— По правде сказать, миссис Хармер, моя экономка. Только никому не рассказывай. Это тайна. Ее отец — главный светоч городского движения за трезвый образ жизни.
— Покрываешь грехи? — бегло улыбнулась Джулиет. — Большой шаг вперед, Джеймс.
— Я слышал, — сказал он, — ожидаются детективы из Лондона?
— Уже здесь. Я с ними встречалась. Не знаю, какие они мастера в своем деле. Один похож на преуспевающего грабителя банков, другой на мелкого карманника из романов Диккенса.
Викарий догадался, что эти вдохновенные характеристики обусловлены личным контактом с упомянутыми джентльменами.
— Поджаривали тебя на решетке? — фыркнул он. — Желаю им удачи! — И взмахнул рюмкой в честь отсутствующих представителей Столичной полиции.
— Я не должна говорить… — пробормотала Джулиет. — Если скажу, никому не расскажешь?
— Если не должна, может, лучше не говорить?
— Очень хочется. Прямо распирает.
— Ах. Тогда считай, что на твое сообщение распространяется тайна исповеди.
— Правильно. Запрет в любом случае временный. Знаешь, что Ян мышьяком отравился?
Викарий кивнул.
— Теперь известно, откуда взялся яд. Рон Гладстон нашел в запертой садовой сторожке старую бутылочку с крысиной отравой. Надо было как-то от нее отделаться, а он забыл, а когда вспомнил, она исчезла. Мы с Мередит проводили его в региональное управление, чтоб сообщить копам, и нарвались прямо на Минкина с Хейесом. Это они приехали из Лондона. Бедный Рон был в жутком состоянии, а тот самый Минкин нисколько не старался облегчить дело.
Наступило молчание, во время которого отец Холланд допил свое вино из крыжовника, налил еще себе и гостье.
— Говоришь, сторожка была заперта?..
— Была, когда туда впервые пришел Рон и обнаружил мышьяк. Он ее оставил незапертой. Очень глупо, и он это знает. Вопрос в том, кто взял бутылку.
— Кто угодно мог взять, — медленно проговорил викарий. — Главный вопрос в том, кто знал, что она там.
— Насколько нам известно, только Рон. Но он ее не брал. И Яна не травил. Иначе вообще молчал бы про мышьяк. Понимаешь? — Джулиет разволновалась. — Видишь, что получается? Мы подозреваем друг друга. Стараемся обеспечить себе алиби. Хуже всего, что у всех нечистая совесть, поскольку нам не нравился Ян. Ты его видел, Джеймс?
— Пэм просила меня с ним побеседовать. Вскоре мы случайно столкнулись в городе. — Викарий нахмурился. — Он стоял перед витриной агентства недвижимости, изучал снимки и описания.
— Догадываюсь зачем, — мрачно кивнула Джулиет. — Прикидывал, сколько можно выручить за Форуэйз. Не верю ни единому слову из того, что он наплел Мередит. — Видя, как дернулись густые брови викария, она пояснила: — Мередит его на чай приглашала. Это была моя идея. Думала, она уговорит его отказаться от претензий на усадьбу. Он объявил, что уже отказался. Я ни на миг не поверила. Как ты его узнал, увидев у агентства?
— Дамарис описала с исключительной точностью. Обычно сообщают о возрасте, росте и цвете волос, а она настойчиво утверждала, что у него особая аура. Я думал, несколько преувеличивает, но, как ни странно, когда увидел, сразу понял, что она имела в виду. Впрочем, красивый малый.
— Не думаю, — твердо объявила Джулиет.
— Да?.. Ну, в любом случае я понял, что нашел того, кто мне нужен, подошел и представился. Он несколько опешил.
— Как любой, кто с тобой знакомится, Джеймс, — ухмыльнулась Джулиет. — Ты был в своем кожаном мотоциклетном прикиде?
— К сожалению, нет. Был одет приблизительно так, как сейчас. — Отец Холланд указал на потертые вельветовые штаны и мешковатый аранский свитер. — Ян сразу разговорился. Рассказывал, как мечтал приехать в Англию, увидеть фамильную усадьбу, восторгался прелестями Бамфорда. Я люблю Бамфорд, — оговорился викарий, — но в нем нет никаких прелестей. По-моему, он просто из вежливости хотел сказать что-то приятное. Показался вполне безобидным. Хоть я много лет встречаю безобидных с виду людей, которые оказываются отъявленными негодяями. Ну я объяснил ему, что кузины, как он их называет, находятся в весьма стесненном положении. Понадеялся, что уяснит намек и не будет злоупотреблять их гостеприимством. Он сказал, что с прискорбием видит, как они живут, но беспокоится о «бедном старом доме». Должен признать, он больше интересовался домом, чем его обитательницами.
— Видишь? — недовольно сказала Джулиет, накручивая на палец кончик длинной косы. — Приехал в Англию, чтоб раздобыть деньги силой или обманом. И не отказался от замысла, что бы ни вешал на уши Мередит. — Она вздохнула. — Хотелось, чтобы Пэм на него надавила. Когда она разведет пары, это страшное дело.
— Правда, — задумчиво проговорил викарий.
Джулиет откинулась на спинку потертого кожаного кресла:
— Ее надо просто терпеть, единственный выход. Знаю, она все старается свести нас с тобой, Джеймс, но, хотя я считаю тебя дорогим близким другом, не представляю себя твоей женой. По-моему, ты должен это знать.
Он горестно развел руками:
— Что я могу сказать?..
— Ничего не говори. Я просто предупреждаю. — Она бросила косу и склонила голову набок. — Вдобавок давно догадалась, к кому лежит твоя душа.
