— Все постояльцы разъехались. «Вулфиан» скоро закроют, а я сегодня не дежурю в больнице. Это одна из причин, по которым я свободен.
Лера кивнула.
— Я думаю, стоит хорошо изучить крышу, чтобы потом уметь ориентироваться.
— Я могу помочь тебе загнать его в ловушку.
— Нет. Мы сами там засядем. Рано или поздно он придет за мной. Лично. И тогда поймет, что значит гнев!
Лера сжала кулак, опять полный золы. Она просыпалась через пальцы и вымазала ладонь серым цветом.
— Скоро ты будешь отмщен, — прошептала она. — Волк умрет.
Глава 15. Сделка
Даже лето в Миткорде было зачастую холодным и дождливым, но все-таки погода официально считалась совершенно непредсказуемой. Сегодня дождь, а завтра иссушающий зной. На Иван-Купала можно даже не готовить бутылок с дырками в крышках— наверняка опять будет хлестать как из ведра. Но сейчас лишь накрапывал мелкий грибной дождик, еще далекий от ледяных майский ливней, несмотря на то, что небо было более или менее чистым — редкий день в календаре.
Зато с сентября в большинстве случаев дожди прекращались. Задувал ветер, срывающий шапки с прохожих, сметающий газеты и листовки на своем пути, выплескивающий воду из луж, рвущий ветви деревьев и ломающий спицы зонтов. Он проникал даже под самые теплые куртки и шубы, стоило только слегка приоткрыть воротник.
Одно счастье — зима была относительно мягкая. Морозы долго не стояли, и снега выпадало не так много, чтобы укрывать им целые улицы по колено. Поэтому трактористам не приходилось часами сгребать снег в горы у дорог.
Соответственно, и весной слякоти было меньше. Сначала мартовский снег покрывался настом, затем чернел и таял, а потом и вовсе превращался в бурую от песка, прошлогодней грязи и не только, смесь.
Человек в своем неизменном бежевом пальто с русыми волосами до плеч шел по улице, слегка кренясь в сторону из-за тяжелого пакета, оставляющего белые полосы на пальцах. Из его кармана выглядывал краешек поводка, а на лице застыло безмятежное выражение. Он смотрел под ноги, изучая цветную плитку, выложенную идеально ровно странными узорами. Она уже слегка намокла и потемнела, но все равно была так же красива. Вокруг благоговейно трепетали зеленые листочки деревьев, наслаждаясь теплой водой.
Он уже давно научился замечать те важные мелочи, о которых другие люди забывали напрочь. Хмурый и вечно мрачный Миткорд? Тоже красиво! Чистое и молодое, умытое ночным дождем солнце на рассвете? Прекрасно! Люди, которым не нравится твой внешний вид? На тебя хотя бы обращают внимание! Он мог бы перечислить еще тысячу таких вещей, от которых его душа радовалась, словно вся его жизнь наконец изменилась в лучшую сторону. Сейчас он и мог и одновременно не мог этого сказать о себе — ведь с приходом радостных моментов в его жизнь пришли и ужасы, которые совершал он сам. Глядя на него, в это сложно было поверить. Искренняя, лучезарная улыбка, но добрая душа. Как же могло так получиться? Увы, он был добр далеко не ко всем живым существам. Ведь «не суди людей только по их внешности» работает и в обратную сторону.
Из подъезда, аккуратно придерживая дверь, вышла полненькая женщина. Завидев улыбку соседа по дому, она улыбнулась в ответ, и человек в который раз убедился в своей правоте. Дети, животные и даже некоторые взрослые люди отдают то, что получают.
Он вошел в темный подъезд, где глаза не сразу привыкли ко мраку. Но он уже столько раз входил и выходил из этого места, что уже инстинктивно двинулся вперед, ставя ноги на ступеньки. Окна подъезда были завешаны старыми тряпками. Никто не знал, кто их и для чего сюда повесил, кто-то другой уже порывался их снять, но таинственный любитель мрака снова и снова вешал их, так что жители дома уже просто смирились. Круглая лампочка с датчиком движения моргнула и вспыхнула, осветив лестничный пролет.
Некогда желтая, ставшая коричневой и белая краска на стенах давно облупилась и местами отваливалась кусками, стоило только чуть задеть ее локтем. Строительная пена пожелтела и общипанными кусками выступала по углам. Пол тоже покрывали сомнительные пятна и шелуха от семечек. Иногда казалось, что лестница вот-вот обвалится вниз, но этого так и не произошло. Перилами служили согнутые металлические палки, которые шатались и скрипели при прикосновении. Всевозможные надписи и рисунки не самого любезного происхождения покрывали эти старые стены.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Но тем не менее человек в пальто любил это место. Он поселился здесь уже давно, и был вполне доволен своим домом. Далеко не хоромы, хотя тот жил и не один, но ни ему, ни его друзьям не было нужно что-то большее. Тихо насвистывая любимую песню, тот вставил ключ в дверь под номером шестьдесят восемь и повернул его. Пока все говорили о щелканье, звук поворота ключа в его двери звучал совсем по-другому. Скорее чудовищно громкий треск, нежели тихое и мелодичное «щелк».
Дома его никто не встретил.
Это сильно его напрягло. После некоторых событий в его жизни его могла разыскивать полиция, и сейчас он с тяжелым камнем на сердце думал об этом, поспешно скидывая ботинки.
В комнате, ближе всего располагавшейся к входу, было слышно тихое рычание. Две его собаки, Белла и Клара, лежали в самом дальнем углу помещения, прижавшись животами к полу, оскалившись и утробно рыча. Человек подбежал к ним и опустился на колени, приобнял обеих, но те лишь кинули на него быстрый взгляд, а затем снова приковали его к входной двери. Обе дрожали.
Он гладил их, шептал успокаивающие слова, но и сам был встревожен и напуган не меньше. Что могло заставить их дрожать от испуга и сбиться в кучу, да так тесно, если они терпеть не могли друг друга?
Или кто.
Стараясь ступать как можно тише, человек направился к выходу из комнаты. Клара оглушительно гавкнула, призывая его остановиться, но тот жестом показал ей, что все хорошо. Белла нервно заерзала, готовая в любой момент кинуться на защиту хозяина, но не осмелилась оспаривать решение.
Квартира была однокомнатная, поэтому оставалось немного вариантов, где могло находиться страшное нечто. Ведь единственное, чего боялись его собаки, было грозой!
Теперь было отчетливо слышно тиканье часов. Рык остался позади. Но больше — никаких звуков. Может, это какая-то ошибка? Человек мысленно припомнил, не приносил ли он накануне в дом чего-то необычного? «Если мне не изменяет память, нет», — подумал он, с опаской приближаясь к кухне.
Осторожно, все так же тихо двигаясь, тот заглянул внутрь и застыл в ступоре.
Там стоял, с усилием согнувшись, чтобы не проломить потолок головой, человек-волк, покрытый черной шерстью. Она слегка топорщилась, словно еще была влажной после соприкосновения с водой. Черные когти на ногах клацнули о ламинат, когда пришелец обернулся.
— Прошу прощения за то, что вломился в твое жилище без приглашения, — пророкотал он, изучающе оглядывая безвкусно составленный интерьер. — Тебя сложно найти.
— Я действую осторожно, — голос человека даже не дрогнул. Он был удивлен, и это еще мягко сказано, неожиданным приходом существа, но даже близко к испугу не стоял.
— Это хорошо. У тебя преданные собаки. Они едва на меня не набросились, пришлось принять кое-какие меры.
— Что ты с ними сделал? — голос хозяина дома тут же загрубел.
— Только припугнул, — отмахнулся незваный гость. — Я не собираюсь их калечить. Думаю, они еще понадобятся тебе.
Человек с нескрываемым облегчением оперся о косяк без двери. Он узнал этого зверя — громкие убийства поразили его до глубины души.
— Самое время представиться, — похоже, за шкурой монстра таилась не только злобная, жестокая и агрессивная тварь, но и вежливая и красноречивая личность. Зверь отвесил низкий поклон. — Я Огненный Глаз. И я не просто так наведался в гости к великому Псарю.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Псарь вздрогнул.
— Зачем ты здесь?
— У меня есть к тебе одно деловое предложение, — Огненный Глаз широко улыбнулся.
— Садись, — Псарь указал на кресло, одиноко стоящее в углу тесной кухни, хотя звучало это скорее приказом, чем приглашением. Огненный Глаз тяжело рухнул на предложенное ему место, словно его уже не держали ноги. Вот теперь хозяин псов заметил, что левая ладонь человека-волка была туго замотана бинтами.
