— Что за… — пробормотала она в замешательстве, все так же надеясь услышать что-то вразумительное.
Волк не шевелился. Единственное, что отличало его от мертвеца — слабое дыхание, колышущее его шерсть. Лера сделала медленный шаг в сторону оборотня. Он не отреагировал. Еще один… не накинулся, не разорвал. Нет, это уже просто не может быть актерской игрой.
Вдруг Волк сделал судорожный вздох и дернулся, будто в предсмертной конвульсии. Но вместо того, чтобы внезапно умереть, он часто и глубоко задышал, словно задерживал дыхание на долгий промежуток времени.
Лера отпрянула и прицелилась. Оборотень открыл глаза. Они остались желтыми.
Волк крупно задрожал, силясь поднять расслабленное тело. Лера изо всех сил уговаривала себя нажать на спусковой крючок, но что-то мешало ей сделать это. Какой-то своей частью она понимала, что неспособна на такое.
Скрипя зубами, Лера спиной толкнула дверь отеля и влетела внутрь. Почти что на крыльях пролетела по лестнице и поднялась на крышу. Только теперь она почувствовала боль, как будто все это время что-то заглушало ее чувства. Ник стоял там, на краю, смотрел на корчащегося внизу в конвульсиях оборотня. Он услышал ее кривые шаги и обернулся. Ту боль, которая отражалась в его глазах, было не передать никакими словами.
— Почему ты его не убила? — глухой вопрос.
Лера задавала его сама себе и без подсказки Ника. И уже всем сердцем жалела, что не поступила так, как считала нужным. Винила себя в проявленной слабости.
«Но кто же ты тогда, если не Ник?» — подумала она. Отметин у Волка действительно не было, и это даже немного пугало. Из них двоих — Пашка умер, а Ник просто не может быть оборотнем, иначе обращался бы с бинтами куда лучше. Конечно, на слово верить нельзя было — но Ника похитил Волк, и прямо сейчас он доказал свою невиновность: стоя здесь, на крыше, откуда можно было спокойно разглядеть их обоих — находящихся в совершенно разных местах.
— Не смогла.
Стоило Волку появиться у отеля, оба забыли о недавней ссоре. Правду говорят — общая беда объединяет врагов. Хоть они никогда и не были настоящими врагами. Лера протянула Нику нож. Тот осторожно взял его, как будто он мог вырваться из рук и сам собой располосовать ему лицо.
Тихие, тяжелые шаги раздались за дверью на крышу. Неожиданно.
Леру прошиб холодный пот. Она уже не чувствовала пистолета в своих ледяных руках, несмотря на то, что было довольно тепло.
Солнце скрылось за тучей.
Дверь разлетелась в щепки. Волк вылетел оттуда со скоростью молнии, и Лера не успела отреагировать и вовремя прицелиться; пуля была потрачена впустую. Его глаза смотрели с желанием нанести последний удар, такой, чтобы враг на всю жизнь запомнил…
Ник, поймав на себе взгляд Леры, отпрыгнул в сторону. Та подняла пистолет повыше и попыталась придать себе уверенности, успокаивая себя мыслью, что тот заслуживает наказания. Волк заскользил по черепице и вцепился когтями в нее. Но только тут осознал свою ошибку.
«У меня еще осталось три пули. Одну я вгоню ему в сердце.»
Обещание обязана сдержать. Обязана сдержать… Обещание.
Он оказался на краю. Все, что Волк успел сделать — это повернуть изумленную морду.
Глава 17. Сердце Волка
— Нет!
Лера прикрыла рот рукой, сдерживая рыдания. Ей было страшно, ей было больно. Теперь она винила себя в том, что все-таки выстрелила.
Ник в ужасе уставился на то место, где секунду назад находился Волк. Он видел, как вдруг тот начал превращаться, как его нагнала пуля и как его толкнуло с неведомой силой назад… а затем ноги оборотня оторвались от крыши, Волк, будто в невесомости, уставился на Ника. Безмолвно… И в доли секунды оказался распростертым на траве.
Лера была не в силах оторвать взгляда от изломанного тела, лежащего на земле. Его лицо выражало все тот же страх.
Она уже и сама поняла, что наделала. Теперь самым страшным для нее стал взгляд Ника — неверящий, напуганный, отчаянный. Лера со всей доступной скоростью с ее прокушенной ногой спустилась по лестнице совершенно пустого «Вулфиана» и бросилась к выходу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Тело все еще лежало там. Уже наполовину человеческое, в нем угадывались черты лица. Волк начал превращение еще на самой крыше, но не успел сделать это окончательно — его настигла пуля. Костлявое, но еще сохранившее крепкие мышцы тело еще даже не уменьшилось в размерах. Черная шерсть выпала почти полностью, только кое-где еще сохранилась растительность на руках и ногах. Человеческие волосы не успели отрасти заново, поэтому голова Волка оставалась почти лысой. На местах, где были волчьи уши и морда, теперь краснели незажившие рубцы; вместо человеческих носа и ушей пока были только разорванные белые хрящи и дырки в черепе. Поломанные когти почти стали ногтями длинных пальцев. А на левой части груди медленно расползалось черно-красное пятно смерти.
Пуля вошла точно в сердце Волка.
Сдержала обещание.
Тот лежал в неестественной позе, раскидав руки и ноги в стороны. Приоткрыл рот, растопырил пальцы от агонии. Широко распахнул глаза. Пустые, совершенно пустые глаза, лишенные жизни. Огненно-желтые радужки уступили место тусклым, выцветшим зеленым. Но Волк больше не шевелился. Он застыл. Застыл навеки.
Лера едва держалась на ногах. Подошла ближе. Сомнений не оставалось. Она увидела это еще тогда, на крыше, и теперь лишь сильнее уверилась в своей правоте. Даже в обезображенном остановленным превращением лице она без труда узнала некогда озаренного улыбкой человека.
«Убей меня! А потом проверь, исчезнет ли Волк.»
И Волк исчез. Вместо него на земле лежал Пашка.
Ее совершенно не волновало, как тот остался в живых, где скрывался все это время и почему именно так. Ее беспокоило только то, что произошло сейчас.
Она убила его!
Она его убила!!
Издала неконтролируемый вопль. С трудом глубоко вздохнула. Горькие и горячие слезы потекли ручьями по щекам. Задыхаясь от ужаса и жгучей ненависти к себе отступила назад, в дверной проем, шаркая ногами и цепляясь за косяки онемевшими пальцами.
Ник смотрел не на нее. На брата. Шокирован, ошеломлен, потрясен. И избит. Внутри. До конца.
Но он молчал. Сдерживал и плач, и себя самого. Не давал себе кинуться вниз, разодрать в кровь руки, мысленно умоляя брата очнуться. Потому что знал, чем это для него обернется.
Лера привалилась к внутренней стене «Вулфиана» лбом и содрогнулась от рыданий. Всхлипывала. Не думала ни о чем. Ударила по стене кулаком. Тихо плакала. Уголки губ ползли все ниже и ниже. В конце концов без сил оперлась спиной об эту стену и сползла вниз. Ноги уже не держали. На языке появился соленый привкус слез. Бессвязные отрывки слов проносились у нее в голове, но не успевали собраться в мысли.
Огненный Глаз не хотел ее убить. А пытался сделать своим преемником. Таким же жестоким и безжалостным тираном. Потому и ранил… потому и ушел без драки…
Прошло пять минут. Десять. Пятнадцать. Лера не двигалась. Тело давно затекло, но ей было все равно. Плевать, абсолютно. Руки и ноги стали словно свинцовыми протезами — ими нельзя было пошевелить. Перед глазами стояла картинка. Одна и та же. Но сколько бы Лера ни старалась ее прогнать, заменить чем-нибудь счастливым — все безуспешно. Вывихнутые в суставах и посиневшие пальцы. Обезображенное гримасой боли лицо. Пятно крови на груди.
Пашка…
Смотрела в стену. Тупо, без эмоций.
Тихие шаги. Справа. Вход.
В дверном проеме выросла массивная фигура звероподобного существа. Мелкие, черные медвежьи глаза, длинные когти, выглядывающие из-под бурой шерсти… Лера с трудом повернула окоченевшую голову в сторону твари. Посмотрела безразличным взглядом. Вздохнула. Отвернулась. Только последняя слеза и скатилась по ее щеке.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Ник спускался по лестнице на первый этаж, тяжело переваливаясь с ноги на ногу. Теребил левой рукой лацкан пиджака, в котором так и остался после какой-то встречи. Правой мягко проводил по перилам из темного лакированного дерева. Прошел к косяку центрального входа и остановился в нерешительности.
