— Неплохо, — Гурвиц кивнул, оценив и оригинальность вывода, и даже чёткость с какой новый ученик писал математические символы. — Где учились, молодой человек?
«Сто пятый разведцентр Академии генштаба», — подумал Белов, но ответил совсем другое: — В основном домашнее образование.
Не развивая скользкую по тем временам тему, учитель вывел в журнале «Отл.», отпустил Белова, и тот вернулся за парту.
— Меня Лена зовут, — шепотом пискнула сидевшая рядом девочка, и Сашка кивнул в ответ. — Следующим уроком география. Сядешь со мной?
— Посмотрим, — уклончиво ответил Александр, и открыв блокнот для записей. Для заметок он использовал куанцао — китайскую скоропись, вполне обоснованно полагая, что специалистов по расшифровке этого письма, в Москве найти будет не просто.
Аккуратно макнув перо в чернильницу, он записал «проработать вопрос с шифрами» убрал книжку во внутренний карман куртки.
Урок тянулся медленно и тягуче, словно патока, и звонок на перемену Александр воспринял как манну небесную.
Захлопали крышки парт, и ученики стали собирать вещи для перехода в другой класс. У выхода его догнал Василий и пристроился рядом.
— Ну как тебе?
— Школа как школа, — Белов пожал плечами. — А ты, кстати, чего это у доски «плавал»?
— Да не даётся мне эта математика… — Василий махнул рукой. — А, ерунда все это! Когда это в жизни понадобится такие уравнения решать?
— Ты, это брось! — Белов за плечо развернул Василия Сталина. — Думаешь, тебе это в жизни не пригодится? Ну вот стал ты лётчиком, а потом?
— Потом? — Василий непонимающе хлопал глазами.
— Реакция у тебя хорошая, мозги — тоже. С людьми контакт находишь легко, значит, быстро пробьёшься в командиры. Сначала эскадрильи, потом полка… А посчитать ресурс моторов, а расход ГСМ проверить чтобы не воровали? А даже составить план перелёта.
— А штурман на что?
— А если штурман налажал? Весь полк угробишь? — Белов спокойно, словно гвоздь вбивал каждое слово. — Значит так. С математикой я тебе помогу. Будем вечерами, или когда я там освобожусь, сидеть. Сейчас на географии составишь полный список предметов, с которыми у тебя проблемы и будем подтягивать все. Вася, ты — сын самого Сталина! Ты должен быть как минимум не хуже, а может и лучше.
— Как же… — Василий криво усмехнулся, а Белов стал говорить совсем тихо.
— Вася, он простой человек с железной, даже стальной волей. Он сам себя заставлял учиться и расти. И сейчас читает книги десятками. Ты думаешь, ему легко? И тебе будет сложно. Будешь учиться хорошо, все скажут, ну конечно, он же сын самого Сталина. А вот если будешь учиться плохо, промолчат, и это будет хуже всего. Они будут тебе улыбаться, заискивать и заглядывать в глаза ища одобрения, но всё это только потому, что ты сын Сталина. Конечно, рано или поздно, ты заработаешь собственный авторитет, но ты же не хочешь поздно?
— Нет, — твёрдо ответил Василий, и глаза его блеснули сталью, словно через них на Белова взглянул сам Иосиф Виссарионович.
— Значит, будешь учиться, — Сашка хлопнул ладонью по плечу.
— Вот тут садись, — Василий показал глазами на парту. — Здесь Нинка Гальская сидит. Видная такая, с косой.
— Эх Вася, рановато нам с тобой амуры точить, — вздохнул Александр. — Но если ты настаиваешь…
— Её весь класс боится. Она же, как ведьма. Взглянет, всё внутри переворачивается. Может, ты её укоротишь?
— Укоротить женщину может только счастливый брак и шестеро детей, чтобы сил больше ни на что не хватало. — Белов усмехнулся. — Ладно не переживай. Посмотрим что там за ведьма. И кстати, мы сегодня после школы едем переодеваться. Не забыл?
— А деньги? — Василий нахмурился.
— Деньги — шменьги… Не боись, прорвёмся.
На уроке преподаватель географии рассказывал почему-то об исторических решениях XVII съезда ВКП(б), о речи товарища Сталина, потом внезапно перескочил на «Капитал» Маркса, а напоследок — немножко об океанах. Если первую часть Саша еще слушал более-менее внимательно, то «Капитал» был ему откровенно не интересен — он даже в этой жизни с содроганием вспоминал свою институтскую преподавательницу марксистско-ленинской философии, привившую ему стойкую идиосинкразию к трудам классиков марксизма-ленинизма. «Кстати, она уже родилась и вовсю живет… Съездить, что ли, пристрелить?» Белов мечтательно улыбнулся, представив какую глубокую благодарность он заслужит у будущих студентов «керосинки» если шлепнет ненавидимую всеми Булякевич, но тут же отогнал от себя эту мысль: девчонке сейчас лет пятнадцать, не больше, так за что же ее убивать?
Что касается океанов, то про них Александр мог рассказать намного больше преподавателя, как человек совершивший как-то полное кругосветное путешествие на судне Академик Келдыш, вместе с океанологами и специалистами Первого Главного управления.
А Нина Гальская — еврейка с явной примесью польской крови оказалось весьма привлекательной особой, и ничего демонического Белов в ней не заметил. Ну может чуть выпуклые глаза и острые скулы, придававшие лицу слегка хищный оттенок. А так… девочка и девочка. Правда девочка уже картинно потягивалась, топорща крошечную грудь, и демонстративно поправляла длинные, чёрные, словно антрацит волосы, но Сашку эти ужимки скорее смешили, чем возбуждали. Жесты, подхваченные у женщин старшего возраста в исполнении восьмиклассницы смотрелись забавно.
После географии все пошли в столовую, где за длинными столами уже стучали ложками десятки школяров, и пообедали невкусной кашей и невзрачными комками мяса. Хотя несмотря на бумажный вкус, вся еда провалилась в организм словно уголь в топку.
— Светка, привет! — Василий кивнул подскочившей Светлане.
— Привет, привет. — Светлана, которая вполне освоилась с Беловым, плюхнулась на свободное место. — Ну, что едем?
— Конечно. — Белов с улыбкой кивнул. — Сейчас отсидим, и на свободу с чистой совестью. Ты уже подобрала себе фасон?
— Ну Саша… — Светлана захлопала глазками. — Ты же наверняка придумаешь лучше. Давай на месте решим?
— Ладно, егоза. — Александр кивнул. Придумаем. Действительно нужно учитывать наличие тканей, и прочее.
— А для нас? — С жадным интересом спросил Артём.
— Секрет… пока. — Саша рассмеялся. — Да ладно вам. Всё увидите.
После урока русского языка и геометрии, вся компания погрузилась в уже поджидавший бьюик, и направилась по адресу лучшего московского мастера.
Соломон Израилевич Розенталь был классическим одесским евреем, со специфическим говорком, и острым взглядом мастера. Машина остановившаяся возле дверей была делом обычным. К нему приезжали самые известные московские личности, и автомобилем возле ателье никого не удивить. И даже тремя охранниками — НКВДшниками. А вот вошедший в зал первым, молодой человек в скромной школьной форме, был действительно странным. Странным настолько, что старый Соломон, машинально коснулся коробочки со свитком Торы под рубашкой. Больше всего молодой человек был похож на внезапно помолодевшего прокуратора Иудеи Понтия Пилата. Не того Пилата который «умыл руки» а того, кто спас Христа и свою душу.
Стоило всей компании войти в зал ателье, как он отодвинув приёмщицу, вышел к ним навстречу.
— Здравствуйте молодые люди. — Мастер коротко поклонился, прижав руку к сердцу. — И чем же может помочь вам скромный труженик иголки и ножниц?
— Соломон Израилевич, — Белов поклонился в ответ. — Вы единственный в Москве кто сможет разрешить наши затруднения. Дело в том, что мне хотелось бы пошить удобную, и практичную одежду для всей нашей компании. Но так как мы ничего в этом не понимаем, хотелось бы иметь ваш взгляд как опытного профессионала. — Он расстегнул портфель, достал несколько листов бумаги, и подал их мастеру.
— Так-так, — Соломон опустил очки со лба на переносицу и вгляделся в рисунок исполненный перьевой ручкой, но очень качественно и без малейших помарок. Он взглянул поверх очков на Белова. — Интересно.
В принципе ничего сложного в фасоне не было. Простой китель с отложным воротником, поднимавшимся словно стойка почти к подбородку. Но вот боковая вытачка была необычной. Да и линия плеча тоже. И из вот таких тонкостей складывался образ вроде вполне привычный, но вместе с тем какой-то чужеродный донельзя.
— И это вы сами придумали?
— Почти, — Белов улыбнулся так, что Соломон Израилевич понял — пояснений не будет. — Нужно будет сшить чёрный, белый и цвета хаки, на всех троих. То есть по три костюма на человека. Ну и приодеть нашу маленькую леди, — Александр тепло улыбнулся вдруг покрасневшей Светлане, и мастер улыбнулся в ответ. Маленькая девочка, конечно, была влюблена в парня по самые кончики ушей, и это читалось в каждом её взгляде.
