— Из госпиталя не звонили? — бросил он на ходу Асисяю, выбираясь из машины. — Кровь не нужна?
— Пока тихо, — пробормотал тот, хлопая дверцей. — Вон Бутлеров уже приехал, — мотнул головой в сторону.
— Вижу, — кивнул Кирсанов и, когда подполковник Бутлеров резво направился к ним и с придыханием отрапортовал: «Здравия желаю, товарищ генерал!», Кирсанов еще раз внимательно оглядел дом и обронил мимоходом:
— Докладывай, Влад, не томи. Что здесь произошло?
Из точного и скупого рассказа подполковника выходило, что он сам приехал как раз к штурму. Видимо, Гоголь направил. Обстановка накалилась мгновенно. Только хозяйка дома, живущая на соседней улице, принесла поэтажный план, но Поморов как резанный уже орал в форточку, что у него двое заложников. Затем в окне показалась какая-то рожа и, зайдясь криком, попросила спасти поскорее.
— Это же Меньшиков, — ужаснулся Женька Маляев.
— Нужно штурмовать, — процедил Крепс. — Если придурка грохнут, опять повесят на Бека.
— К дому не приближаться, — выл дурниной Поморов. — Всех порешу. Дайте уйти по-хорошему.
— Ага, сейчас, — протянул Крепс, поправляя бронежилет, и пробурчал Бутлерову: — Я тоже иду, Влад.
— Герой, блин, — скривился Кирсанов, явственно представляя, как Димка и другие ребята крадучись пробираются вдоль дома. С тыльной стороны поднимаются на крышу и уже оттуда вваливаются в окна. — Нормальный план, — кивнул скупо. — А где Поморов находился? — уточнил ощерясь.
— С заложниками на кухне сидел, — скривился Бутлеров. — Ну и выстрелил прямо в Димку. Хорошо, хоть наши добить не дали. Сразу на шум прибежали и эту мразь скрутили.
— С заложником что?
— Меньшиков в больнице, — усмехнулся Влад. — Всем и каждому рассказал, как в неволе томился. Ряху отъел. Наш Маляев его еле-еле узнал.
— Как на курорте побывал, — ехидно бросил Кирсанов. — Нужно еще проверить, может, он добровольно у Поморова находился.
— ФСБ-шники проверяют, — кивнул Бутлеров и добавил тихо: — А Димка как? Выкарабкается?
— Надеюсь на это, — ухнул, будто филин, Кирсанов и еще раз глянул на дом. Ему показалось какое-то движение внизу, около маленького подвального окошка. — Что там? — напрягся Бек и в сердцах добавил: — Кстати, баба эта, Лысенко, никакая не заложница. Она заодно с Поморовым.
— Ага, — радостно кивнул Влад. — Помнишь, как Джамиль в Душанбе… Но эту сразу соседи сдали. Ребята из ФСБ ее забрали. Наемников Резы тоже. Хорошо нам переводчик пригодился. Эти сволочи при нас же сговаривались, что отвечать и как…
— Там кто-то есть, — кивнул на подвал Кирсанов. — А ну-ка, посвети, Асисяй.
— Собака там дурковатая, — хмыкнула подошедшая женщина. В красном платке и в мужской куртке. — Осталась псина совсем одна. Никто ее к себе взять не захотел. Страшная и гавкучая. Вот и будет носиться по окрестностям, пока волки не задерут.
Кирсанов сам не понял, как шагнул к дому, присел на корточки перед узким подвальным окошком и позвал:
— Фунтик, иди сюда! — зацокал языком и неожиданно ощутил, как в ладонь уткнулся крошечный шершавый нос. Холодный и влажный. — Фунтик, — снова позвал Кирсанов и, ухватив собачку за шкирку, притянул к себе. — Вот, пацаны, — усмехнулся ехидно. — Алексей Сергеевич первым заметил неладное. Собака эта его на бульваре узнала и радостно подбежала. Да, Фунтик, — скупо улыбнулся Кирсанов. — Ты на нашей стороне был. Сигнализировал. Вот только не понял никто. Один Алексей Сергеевич…
— А дом мне когда восстановят? — недовольно поинтересовалась тетка в платке. — А то ваши люди камня на камне не оставили.
— Разберутся, гражданка, — заверил ее Кирсанов, осторожно засовывая за пазуху притихшего Фунтика. — Проверят ваши налоговые декларации и уплаченные налоги. Попросят разъяснения по поводу проживания пособников террористов… А потом и до компенсации ущерба дойдет. Поехали, ребята, — мотнул головой Бек, направляясь к Рэнджу и резко открывая дверцу. — Я еще хочу в больницу заехать, узнать, как там Димка.
— А как же… — запричитала женщина.
— Мы с терроризмом боремся, а не выплачиваем компенсации, — отрезал Бутлеров. — Это вы не по адресу обратились…
— В контору бы, шеф, — пробурчал Асисяй, отъезжая от злополучного дома. Он старательно объехал растерянную хозяйку дома и с улыбкой глянул на Бека. Увидел смешную собачью морду, с любопытством разглядывающую незнакомую машину, и заметил шутя: — Александра Андреевна что скажет? — кивнул он на псинку.
— Санечка у меня добрая, — пробасил шеф. — И Алексею Фунтик нравится. Ну не бросать же животинку. А то и вправду волки сожрут.
— Удивительно, — воскликнул Асисяй. — Леша нам все уши прогудел с этой собакой, а мы от него отмахнулись. А пробили бы сразу данные про собачью хозяйку, так, может, и сегодняшних бед избежали б, — вздохнул он.
— А я тебе о чем толкую, — хмыкнул Кирсанов. — Фунтик нас предупреждал, а мы на него по своей глупости не среагировали. А собака вон сторожевая, — кивнул он на жалкую грязную мордочку. — Как же ее в том гадюшнике оставить! Александра Андреевна поймет, — добавил он в сердцах и потянулся к внезапно заголосившему смартфону, валявшемуся на передней панели.
— Ну где я, бать, — пробурчал он, вглядываясь в несущиеся впереди машины. — Ездил на место происшествия, разбирался в ситуации. Сейчас вот в больницу заеду — и сразу в контору. — А-а-а, — протянул Бек и добавил серьезно: — Так точно, товарищ генерал. А может, не надо? — поинтересовался дурашливо. — Может, ну его, бать? Димке моему лучше дай…
— Ну что? — осторожно бросил Асисяй, когда шеф закончил беседу. — В контору ехать?
— Нет, — мотнул головой Бек. — Завтра в восемь на доклад должен явиться. Отставку мою министр не принял. Можно подумать, я сам туда просился, — заявил Кирсанов Фунтику и добавил ворчливо: — К ордену меня представляют. О как! А Крепсу медаль дают…
Глава 22
Кирсанов сумрачно пялился на трех здоровенных мужиков, полковников медицинской службы, и никак не мог уяснить простую истину. Крепсу отечественная медицина помочь не в состоянии.
«Заграница нам поможет, — вспомнилась лихая фразочка из Ильфа и Петрова. — Твою ж мать!» — прорычал про себя Бек, с ужасом понимая, что велик шанс остаться Блинникову инвалидом.
— Это хорошо, если ваш подопечный сможет ходить с палочкой, — прямолинейно заявил заведующий, брутальный лысый мужик.
— Нет никаких шансов? — упрямо вскинулся Бек, решивший не сдаваться без боя.
— Для полной реабилитации требуется триста двадцать тысяч евро. В Германии проводят такие операции и нужное лечение! — хмуро заметил Виленский. — Но вы же понимаете, Сергей Юрьевич.
«Да твою мать! Все я понимаю! Только не могу смириться, что мой Крепс окажется прикованным к инвалидному креслу. Он боец по природе и просто сойдет с ума от собственной беспомощности!» — Кирсанов вновь нахмурился и попытался унять клокотавшую внутри ярость. Он глянул в окно, засмотрелся на покрытые мелкими листочками деревья и внезапно подумал, что Димка так и не увидел весеннего летнего солнышка, не услышал, как чирикают дурашливые воробьи на ветках. Жизнь остановилась где-то в начале февраля и покатилась в совершенно другом направлении.
«Твою мать, — пробурчал он. — Триста двадцать тысяч евро! Почему в Германии могут, а у нас нет? Или мы Германии служим? Или в Сомали живем, что ли? — хмыкнул себе под нос, вспоминая, как вместе с Крепсом и Асисяем пробыли неделю в этой самой Сомали! Тощие дети с голодными глазами, по-своему красивые женщины и до зубов вооруженные мужчины. Кто с автоматом, тот и король. На память пришли палящее солнце, изнуряющий зной и выжженная до глубоких трещин земля. А еще трущобы… мать их! Димку я на ноги поставлю, — упрямо вздохнул он. — Фонд какой-то организовать, наверное, нужно».
— Я лично займусь этим вопросом, — резко обронил он. — К вам одна просьба. Найдите подходящую клинику. Деньги соберем. Главное, чтобы помогли, — пробурчал упрямо и, выйдя на лестницу, призадумался.
