Внезапно она вздрогнула. Застыла лиловая мантия, замерли полусапожки. Вблизи послышался звук шагов, крадущихся, но все же слышимых. Еще миг – и человек покажется из-за угла, где окно и где коридор обрывается. Здесь, направо – лестница, ведущая вниз. Именно по этой лестнице и стучали шаги. А рядом, под углом к покоям нормандца, другая дверь – в комнату Вии. Не она ли это торопится к себе?
Желая избежать встречи, Эмма укрылась в нише. И решила: появится девчонка – пусть пройдет. А она выждет немного – и в другую дверь, что со львом.
Женщина – а это была она, королева-мать безошибочно умела узнавать по звуку шагов – показалась из-за угла и, на этот раз не крадучись, смело пошла вперед. Эмма угадала, это и в самом деле оказалась Вия, которая, как могло показаться, шла к себе. Но не к себе. У Эммы упало сердце, когда Вия прошла мимо своих покоев и остановилась подо львом. Потом постучала. Из-за двери послышался шум, чей-то громкий недовольный голос, и она открылась. Голос тут же изменился на приветливый. Вия быстро юркнула внутрь, дверь закрылась, и все стихло.
Скрипнув зубами, королева-мать развернулась и торопливо пошла прочь. Придя к себе, позвала камеристку.
– Лоранс ко мне! Быстро! – приказала ей.
Та исчезла. Вскоре появилась Лоранс.
– Скажи, – обратилась к ней Эмма, – хорошая ли я королева?
– О да, ваше величество, – в удивлении захлопала глазами статс-дама.
– Обижала ли я тебя когда-нибудь? Только честно, не лги, не обижусь.
– Никогда, государыня…
– Делала для тебя что захочешь, не спрашивая – зачем, для чего?
– Конечно же, спору нет и я, право, удивлена…
– Значит, ты предана мне и любишь меня?
– Как можно сомневаться в этом, ваше величество? Ведь вы знаете, я по первому зову явлюсь и выполню любой ваш приказ.
– Что бы ты сделала с человеком, оскорбившим меня, посмевшим насмеяться надо мной, наплевать в душу?
– Господи, да разве есть такой?
– Да, моя милая. Так ответь, я жду.
– За ответом ходить недалеко. Ваше величество прекрасно знает, мне незачем говорить. Назовите лишь имя.
– Юная музыкантша, любимица моего сына.
– Вия! – воскликнула Лоранс.
– Ты смущена? В нерешительности? Страх закрался тебе в душу?
– Перед королем. Если он узнает, с меня живой сдерут кожу.
– Ему не узнать. Тайной владеем ты и я. Главное – держать язык за зубами, а в остальном я твоя заступница перед Богом и королем. Все понятно? Ты готова действовать?
– Я сделаю все, что прикажете, государыня. Повелевайте.
– Уничтожь эту девчонку. Ты знаешь как, у тебя есть яды.
Лоранс поразмыслила, покачала головой:
– Дело сорвется: она знахарка и знает противоядия.
– Тогда – кинжал! Но не сама, скажешь Эсхару. За горсть золота он проберется к самому папе и перережет ему горло.
– Я поняла, – кивнула статс-дама и коротко спросила: – Когда?
– После охоты. Не хочу раньше времени расстраивать короля. Теперь ступай. Завтра у тебя будет целый день, чтобы разыскать в городе твоего Брута.
– Покойной ночи, ваше величество, – поклонилась Лоранс и исчезла.
– Мерзавка, – размышляла вслух королева-мать, – так ты посмела переступить мне дорогу? Ведь знала, что я люблю нормандца, тем не менее не сделала для себя вывода. Решила пойти мне наперекор? Так пожалеешь об этом. Но я не стану тебя пытать, к тому же сын может разнюхать. Я просто убью тебя. И считай это милостью, потому что умрешь без мучений. Что до заговорщиков, то, полагаю, тревогу бить рано. Но я возьмусь за них, когда факты будут налицо.
Глава 19. Санлисский лес
Утром 20 мая замковый двор шевелился и гудел будто потревоженный улей: конское ржание, лай собак, перебранка, шутки, чьи-то приказания… Сверху поглядеть – настоящий муравейник, его обитатели копошатся, мечутся, бегут куда-то. И повсюду слышится одно, как разгадка всему – псовая охота! Любимое развлечение Людовика. Питал он слабость и к соколиной охоте, но устраивал ее чаще по просьбе фрейлин – любительниц скакать по полям с соколом или ястребом на руке. Ныне же было иное: вместо полей – леса, вместо ловчих птиц – своры собак, которых псари уже держали на поводках. Один из них, доезжачий, держал борзую ищейку, она-то и должна была по следу отыскать лежбище вепря либо место его кормежки.
Но что-то долго нет короля, мешкают Гуго и Карл Лотарингский, а между тем солнце уже поднялось из-за леса, длинной полосой темнеющего на горизонте. Те, что внизу, уже волнуются. Одеты все подобающе случаю: облегающие ноги шоссы[9], башмаки или полусапожки из кожи, рубахи с узкими рукавами, поверх – куртки. У каждого рогатина, меч, лук со стрелами на левом плече, с правого боку – рог и кинжал в ножнах, висящие на ремне. Все с непокрытыми головами, исключая женщин, а также псарей, ловчего и доезжачего; последние в круглых кожаных шапках.
Можер и Вия давно уже во дворе, их лошади рядом, бьют копытами.
– Знаешь, вчера мне почудилось, будто за мной следят, – сказала Вия.
– Что еще за новости? – повернулся к ней нормандец. – Кому это надо?
– Не знаю, но ночью, подходя к твоей двери, я уловила запах другой женщины. Мне показалось даже, что она вот-вот выйдет из ниши и встанет передо мной. Ты никого не ждал?
– Вот еще! С чего ты взяла? Да и кто бы это мог быть?
– Королева-мать, – исподлобья бросила Вия испытующий взгляд. – В воздухе витал запах ее румян.
– В самом деле? – усмехнулся Можер, вспомнив многообещающее «До вечера!». – Что ж, возможно. Наверное, она кралась ночью по коридору с кинжалом в руке, мечтая убить соперницу, но не успела: ты пришла раньше нее.
– Она что-то затевает, Можер! Быть может, и в самом деле жаждет моей погибели?
– Чушь! Кто тебе сказал?
– Никто. Но мне показалось… Смертью пахло в воздухе, когда я выходила от тебя.
– Опять догадки и предчувствия? Боже, как я от них устал. Тебе бы жить при римлянах, среди авгуров[10]; они – по птицам, ты – по запахам. Но оставим это. К нам идет Роберт. Смотри, как весел. Ты его просто очаровала вчера вечером своими рассказами, он зовет тебя подружкой.
Роберт подошел, поздоровался, и они втроем оживленно заговорили о предстоящей охоте.
Неподалеку от них обменивались новостями вблизи своих скакунов фрейлины.
– Говорят, скоро конец войнам. Будет мир с империей, – сообщила Магелона.
– Откуда тебе известно? – уставились на нее Гизоберга и Альбурда.
– Тетка поведала, та, что из Меца.
– Которая рассказывала о Можере? Ты так и не закончила в тот раз…
– Ах, да! Так вот, оказывается, пока герцогиня ездила к Феофано, нормандец…
