его это компетенция.
Филипп приложил стекла к глазам, аккуратно согнул полоску, а затем пальцами нашел усики и на ощупь соединил их. Раздался тихий щелчок, обруч крепко обхватил голову. Несколько секунд ничего не происходило, а затем он увидел, как все предметы в комнате начали светиться. Столы и инструменты отдавали оранжевым цветом, а стены и пол — бледно-голубым. Но вот одна из дверей на дальней стене, казалось, переливалась всеми цветами радуги.
Смотреть на эту игру красок было неприятно, но и отвести взор не получалось. Бледно-синий сменился желтоватым с вкраплениями белого, а затем желтизна ушла. Она постепенно превратилась в болотисто-зеленый оттенок, а белый сменился серым, но потом и серый начал выцветать, бледнеть, а болотисто-зеленый плавно трансформировался в салатовый.
Филипп почувствовал тошноту. Голова закружилась, и чтобы не упасть он схватился за край стола. Вдруг игра красок ускорилась. Теперь в цветовой гамме преобладали зеленые тона, но немцу было уже не до них. Он закрыл глаза, но даже сквозь веки продолжал видеть это буйство красок. Филипп попробовал отвернуться, но тело его сковала предательская слабость и тогда он рванул очки. Сейчас было все равно, останется — ли цел ценный прибор или он сломает его, единственным желанием Филиппа было прекратить издевательское мельтешение.
Очки удалось снять со второй попытки. Он все же подавил желание отбросить их, и наоборот, аккуратно положил на стол, после чего согнулся в приступе рвоты.
Все это время Арнольд сочувственно смотрел на гостя, но ничего не предпринимал. Когда Филипп полностью избавился от того что ел на завтрак и сумел выпрямиться, Арнольд протянул ему бутыль из зеленого непрозрачного стекла.
— Выпейте, хорошо поможет от обезвоживания.
Филипп благодарно кивнул и жадно припал к бутылке. Содержимое напоминало чуть солоноватую воду, и прекрасно утоляло жажду.
— Теперь постарайтесь описать, что видели — в голосе Арнольда чувствовался неподдельный интерес.
— Какой-то бешеный калейдоскоп разных цветов, — ответил Филипп.
Голос немца прозвучал хрипло, а надорванное кашлем горло побаливало. Он допил содержимое бутыли. Жажда наконец отпустила, да и тошнота тоже ушла. Но зато начала болеть голова. Боль появилась в районе затылка, и затем вонзилась в лобовую часть головы острой иглой. Филипп поморщился и продолжил.
— Смотреть на это было больно.
— Какие цвета и где вы видели?
— В основном оранжевый — это на столах, и такой, бледно-синий. Это на стенах и полу. А вот та дверь, — он показал рукой, — она словно переливалась. И вот от этого меня и стошнило.
— Это очень хорошо, — Арнольд радостно потер руки, — это очень и очень хорошо.
— Не могу разделить вашей радости, — скривился Филипп, — голова болела все сильнее, и ему казалось, что боль растекается с затылка по всему черепу. — У вас есть что-нибудь от головной боли?
— Есть, но вам нельзя, — радостно ответил Арнольд. И пояснил, — пока идут тренировки вам нельзя никаких препаратов воздействующих на изменение сознания. Ни наркотиков, ни алкоголя, ни обезболивающих лекарств.
— Превосходно, — буркнул Филипп, — но может, вы хоть расскажете мне, что вообще только что произошло.
— «Ятуре» — это сложный прибор, работающий в паре с человеком. Как вы уже поняли, работает далеко не с каждым человеком. Например, я немного знаю теорию, но «Ятуре» абсолютно бесполезен для меня. Если я, наш босс, или любой другой человек все это наденет, то не увидит ничего. А вот вы, вы заметили, что предметы и стены обладают разными свойствами, а значит, точно сможете работать с прибором.
— И мне всегда будет так плохо? — будущие тренировки совсем не радовали немца.
Голова продолжала болеть, хоть и уже и слабее, но все равно боль терзала несчастного Филиппа. А ее еще оказывается и нельзя убирать с помощью медикаментов!
— Не знаю, — Арнольд перестал улыбаться, — но думаю, ближайшие недели превратятся в ад. Зато потом...., потом вы сможет делать то, что недоступно почти никому на нашем голубом шарике.
Арнольд оказался прав и не прав одновременно. Тренировки действительно оказались адом, но продлилось это не две недели, а гораздо дольше.
Когда он спустился в лабораторию в следующий раз, ему пришлось заставить себя надеть очки. Все закончилось также как и раньше. Головокружение, тошнота, выблеванные внутренности. Во всяком случае, ему казалось, что что-то точно оторвалось внутри и вышло вместе с остатками пищи. Но на этот раз его не оставили в покое, не дали расслабиться и отдохнуть от этого кошмара.
Арнольд дал выпить лекарство от обезвоживания, и разрешил немного отдышаться, но затем снова заставил надеть «Ятуре». Немецкая дисциплинированность не дала Филиппу послать его ко всем чертям, и экзекуция повторилась.
Так прошла неделя. Он почти перестал есть, только пил солоноватые растворы и витамины, ему ставили капельницы и снова гнали в лабораторию. Головная боль стала постоянным спутником Филиппа, ему начали сниться кошмары, намного хуже тех, которые он видел после неудачного посещения кармана и знакомства со «Смерглами».
Через неделю он пришел к Синельникову и сказал что не может продолжать, но тот убедил Филиппа что выхода у того нет, и что дальше станет лучше. Лучше не стало. Через месяц немец не узнавал себя в зеркале. Он потерял двенадцать килограмм, волосы поседели, и казалось, что он постарел на двадцать лет.
Тогда Филипп решил плюнуть на все запреты и последствия и напиться, но оказалось что это невозможно. Достать алкоголь тут было невозможно, а за территорию базы его не выпускали. В этот момент ему захотелось покончить с собой. Сложно сказать получилось бы или нет, скорее всего, за ним следили и помешали бы сбежать таким образом, но немец так и не рискнул попробовать, понял что хочет жить несмотря ни на что.
Но была во всем этом и положительная сторона. Он так уставал, что начал забывать об Аманде, боль утраты сначала притупилась, а потом и вовсе ушла. Но ушла не только боль, Филипп все чаще ловил себя на мысли что перестает испытывать любые эмоции. Боль, страх, сомнения. Все это становилось каким-то чужим, не актуальным. Единственное что интересовало немца, это получится ли перейти грань? Что будет в конце его обучения?
Через полтора месяца исчезла головная боль. Он уже мог не снимать очки по полчаса и дольше, начал понимать эту цветовую гамму. Причем без всяких инструкций и документации.
