Хорошо, что со мной не было Монтесумы, иначе это мужское начало вылетело бы в окно. И хозяин квартиры — следом. Да и Будда явно просчитался со злыми силами и соблазнами. Я была склонна думать, что этот кинжал — скопище пороков, которое присоединяет к себе только новые дурные наклонности.
Пока я предавалась этим невеселым мыслям, Дементий протянул мне лупу и легонько подтолкнул к кинжалу.
— Вот, смотрите. Лепестки, украшающие рукоять, — цветки лотоса. Лотос в индуизме — символ божественного и бессмертного начала в человеке… — Он сглотнул слю-иу. — — Грубо говоря — синоним совершенства… Видите, лезвие как будто вырастает из лепестков лотоса… Видите?
— Ну-у… Да. А этот тип? С губами?
Этот тип, подменивший собой благословенный кусок камня, интересовал меня больше всего.
— Это бог Ваджрапани. «Рука, держащая ваджру». Он охраняет моление Будды и призван уничтожать заблуждение и тупость.
В том, что кинжал «призван уничтожать», у меня уже была возможность убедиться. И не одна.
— Откуда у вас эта вещь? — неожиданно спросил Дементий.
Я опустила лупу и пригорюнилась. То, что он достался мне не по наследству от полковника колониальных войск сэра Генри Уолинга, — и ежу понятно.
— Это подарок… От одного близкого мне человека.
— Царский подарок… Это очень редкая вещь. Очень редкая. Ритуальная ваджра, да к тому же в почти идеальном состоянии… Ее кто-то реставрировал?
— Понятия не имею.
— Уолинг упоминает о нескольких видах ритуальных ваджр, но ваш нож выглядит просто копией описываемого кинжала. Просто копией. Или…
— Что — или?..
Я посмотрела на собравшийся в складки лоб Дементия, и мурашки поползли у меня по спине.
— Или это и есть тот самый кинжал… Тот самый. Как вас зовут, девушка?!
От страшного напряжения я даже на секунду забыла, как меня зовут.
— А-а, да… Варвара. Варя. А что там еще написано, в этой вашей книге?
— Вот, читайте!
Он чуть ли не носом ткнул меня в истончившиеся от времени страницы. Дохлый номер — английский пугал меня не меньше, чем китайская грамота. А некоторые выражения, которые мне все же удалось заучить, носили весьма специфический характер.
— С этим текстом мне не справиться, — честно призналась я.
— Здесь кое-что о ритуальном оружии вообще. Оно призвано устрашать грешников…
Я поежилась: в списке грешников я шла всего лишь под двузначным номером и располагалась между звездой эстонского любительского порно Анне Раамат и Иваном Грозным, убившим собственного сына.
— И… каким образом оно призвано устрашать грешников?
Дементий плотоядно улыбнулся и провел рукой по шее. Что ж, возможно, Олев Киви погиб не случайно. И Сергуня Синенко, беспринципный репортер, едва не стал жертвой кинжала тоже не случайно. Может быть, лепестки лотоса сами выбирают себе жертвы — в зависимости от собственного представления о грехе и искуплении?..
— Брахман… — пропел Дементий, переводя лупу с рисунка на кинжал.
— Не поняла?
— Эта ритуальная ваджра, во всяком случае в классификации Уолинга, имеет собственное имя, как вы или я…
— Меня зовут Варвара. Варя, — машинально сказала я.
— Да-да. Я помню. Так вот, она имеет собственное имя — подобно мечу короля Артура. «Брахман» — вот как ее называют.
— И сколько он может стоить? Этот «Брахман»? Дементий укоризненно посмотрел на меня, и я сразу же устыдилась своего меркантильного вопроса.
— Я не знаю, сколько он может стоить. Вам нужно проконсультироваться с серьезными специалистами. С музейными работниками, например.
Филипп Кодрин, единственный музейный работник, с которым я была знакома лично, меньше всего подходил на роль консультанта. Я надолго задумалась, и Дементий расценил мою задумчивость по-своему.
— Если вы хотите, я могу сам поговорить со специалистами. Я дам вам расписку, под гарантии…
— Какие гарантии?
— Под любые… — не на шутку взволновался он. — Под свою квартиру…
— Вы дурак?
— Мы сможем заверить это у нотариуса.
Я посмотрела на него с сожалением: у нотариуса такие вещи не заверяются, разве что в приемном покое психиатрической клиники на Пряжке.
— Думаю, это не лучшее решение. Скажите, Дементий… — Литой божок Ваджрапани, занявший место камня, не давал мне покоя. — А у этих ножей не может быть секретов?
— Каких секретов?
— Ну-у… — я замялась. — Какого-нибудь двойного дна? В них может быть что-то спрятано? Какая-нибудь штучка…
— Штучка? — он снисходительно улыбнулся мне. — — Какая, например?
— Не знаю, — сразу же поджала хвост я. — Вы же говорите, что это индийский нож. А у индусов было полно всяких камней… Они помешаны на камнях, правда?
— На камнях?
— На драгоценных камнях, — выдохнула я, завершая свою простецкую мысль.
Дементий наконец-то оторвался от кинжала и снова принялся листать книгу.
— Вы имеете в виду, что рукояти могли быть украшены драгоценностями?
— Вот! Именно это я и имею в виду.
— Такое практиковалось, но это больше относится к светскому оружию. А ваджра — во всяком случае, эта — храмовый ритуальный кинжал. Никаких излишеств, полная аскеза…
Да, никаких излишеств, кроме лужи крови на простынях…
— Но, может быть…
Дементий снова вооружился лупой и снова принялся шарить глазами по поверхности ножа.
— Нет, — вынес свой приговор он. — Поверхность абсолютно цельная, никаких гнезд для камней… Вот, посмотрите сами.
Но и без чертовой лупы я видела: бог Ваджрапани намертво вцепился в лепестки лотоса: ни единого зазора, ни малейшей трещинки, ни малейшей щели, ни заступа, ни выступа — удивительно монолитная штуковина! А может, чертов алмаз (или кусок слюды, кто его разберет?) просто пригрезился мне? Не было никакого камня?!. Так, игра воображения съехавшей с катушек девицы? В любом случае я выдоила из этого общительного и довольно интеллигентного эксперта максимум, пора и честь знать.
— Ну что ж, Дементий… Большое спасибо за консультацию. Очень познавательно, нужно признать. Сколько я вам должна?
— В каком смысле?
— По деньгам. — Черт, денег-то у меня как раз и немного, остатки Сергуниных полташек, едва ли я наскребу больше полутора сотен…
— Не знаю. — Малахольный молодой человек обвил клинок пальцами, демонстрируя явное нежелание с ним расставаться. — Не думаю… Речь не о деньгах… Это удивительная вещь… Удивительная! Для меня большая честь… Вы даже не представляете… Для любителя — счастье хотя бы просто прикоснуться…
— Понимаю, — я сделала попытку притянуть нож к себе. — Но мне пора.
— Вам нужно уходить? — испугался Дементий.
— Да. И знаете что… Я, пожалуй, воспользуюсь вашим советом. Насчет музейных работников.
— Это хорошая идея, — прерывающимся голосом сказал Дементий, хотя я видела, что идея уже не казалась ему такой уж хорошей; прямо скажем, она была отвратительной!
Главное теперь — вырвать нож из цепких интеллигентных лап и добраться до спасительной двери! Но вырвать нож по-прежнему не удавалось: мы шарили пальцами по лезвию, и никто не хотел уступать.
— Может быть, кофе? — настигло Дементия неожиданное просветление. — Кофе? У меня очень хороший кофе. Молотый.
Так. Для того чтобы сделать кофе, ему нужно будет по меньшей мере встать и выйти на кухню. За это время я успею взять нож, добежать до двери и справиться с замками. На кофе нужно соглашаться, потому что следующим шагом Дементия будет предложение выйти за него замуж. и он сделает предложение, я ничуть не сомневалась, — только для того, чтобы эта сволочная ваджра осталась в зоне его досягаемости…
— Кофе?.. Пожалуй, кофе! — Я широко улыбнулась. — Не откажусь.
Это стало первой моей ошибкой, но разве могла я предположить, что ни на какую кухню идти не надо, что весь набор для кофепития, включая чайник с водой, находится здесь же, в маленькой стеллажной нише, до которой можно легко дотянуться?
Придерживая нож одной рукой и проявляя чудеса эквилибристики, Дементий вытащил поддон с песком для кофе по-турецки (стоящий на маленькой горелке), поджег ее, засыпал молотое зерно, плеснул воды и… Не успела я опомниться, как напиток был готов.
— Прошу! — сказал Дементий.
— Спасибо…
Я решила на время оставить нож в покое, взяла чашку и принялась шарить глазами по стенам, украшенным натюрмортами из самых удивительных приспособлений. Настолько удивительных, что ритуальный нож ваджра казался на их фоне бедным родственником.
— А зачем здесь веер? — спросила я.
— Веер? — Дементий, не сразу понявший суть моего вопроса, нехотя оторвал глаза от кинжала. — А-а… Это фехтовальный веер. Шань-цзы. Видите, концы пластин заострены. В умелых руках — довольно опасная вещь. Вы можете подойти, посмотреть…
Я поднялась с пола и подошла к стене. Раскрытый веер, украшенный тонким, едва заметным рисунком бедной хижины и таких же бедных гор на заднем плане, впечатлял. Но еще больше впечатляли маленькие изящные железки, окружавшие веер со всех сторон.
