Злить его, пребывая в покорности, и уничтожать свою гордость, или сопротивляться ему, оскорблять, высмеивать и унижать его? Но тогда я пойду у него на поводу… К сожалению, верной альтернативы для меня не существовало: в любом случае, я была всего лишь жертвой. Что для меня важнее? Моя гордость и борьба за достоинство или желание злить вампира, пакостить ему, быть послушной и бесить его?
– Тяжелый выбор, не правда ли? – насмешливо сказал Грейсон, словно прочитав мои мысли.
Я удивленно взглянула на него: откуда он узнал, о чем я думаю?
– Как я догадался? Все очень просто: если бы ты прожила на свете столько, сколько прожил я, то читала бы даже малейшие оттенки изменений на человеческом лице. У тебя все написано на лбу. – Он насмешливо усмехнулся, глядя в мои глаза. – Черт побери! Если бы я не был бессмертным, а твой взгляд мог бы убивать, ты бы давно убила меня им! Но ты не можешь убить меня: в этом замке я хозяин и палач. Твой палач. А ты – ничто, ты – букашка, которую я могу раздавить одним движением пальца. И никогда не забывай о том, что даже одним словом я могу разрушить твою жизнь и жизнь того, кого ты так любишь. Ты в ответе за все, что натворила. И сейчас ты пойдешь к гостям и будешь милой и веселой. Ты будешь исполнять все, что я прикажу тебе.
Моя душа была полна негодования: слова Грейсона были полны яда, упрека, обвинений и презрения ко мне. Он говорил так, будто уже давно знал о том, что в один момент я перестану быть просто жертвой, запуганной и смиренной его воли, и превращусь в волчицу, пытающуюся зубами вырвать себе право на уважение.
– Всегда помни о том, что своей дурацкой любовью ты уничтожила жизнь Седрика: ты отобрала его у родителей, у брата, у нас. Ты сломала его и заплатишь за это сполна. – Вампир открыл белые двери комнаты и с силой втолкнул меня в них.
Глава 44
От неожиданного сильного толчка в спину я буквально влетела в комнату и упала на пол, не успев даже вскрикнуть.
– Вайпер, неуклюжая девочка, не забывай смотреть под ноги! – услышала я обеспокоенный голос Грейсона.
Он заботливо помог мне подняться.
Я была обескуражена его поступком: он толкнул меня, выставив дурой перед гостями!
– Не ушиблась, дорогая? – спросил вампир самым искренним и полным тревоги тоном, но, взглянув на него, я убедилась в том, что это была всего лишь тонкая игра: он насмешливо усмехался.
– Вы не ушиблись, мисс? – Вдруг послышалось из глубины комнаты.
Этот голос… Новый голос за весь долгий безрадостный месяц!
Обернувшись, я с замиранием сердца увидела гостей: они не были вампирами, но такими же смертными как и я. Мою душу наполнил непередаваемый прилив радости оттого, что я увидела себе подобных. И я могла разговаривать с ними! Смотреть на них! Задавать им вопросы! Живые, смертные люди, здесь, в замке!
– Со мной все в порядке, спасибо! – поспешила ответить я, стараясь скрыть от вампира свою радость, но у меня это не получилось: восторг видеть гостей заставил меня улыбаться во весь рот.
У огромного окна, впускающего через себя дневной свет в этот огромный, богато обставленный зал, и насыщающее все вокруг тусклым бессолнечным днем, на длинной мягкой софе сидели два человека: мужчина и женщина.
Мужчина поднялся, подошел к нам с вампиром и протянул мне руку. Женщина последовала за ним.
– Позвольте представиться, мисс… – начал мужчина по-английски, взяв мою ладонь в свою и поднося ее к своим губам, но Грейсон перебил его:
– Нет, Франсуа, позвольте мне: Вайпер, это – мои друзья: Франсуа Дюпри и его супруга Софи.
Франсуа прикоснулся к моей руке легким поцелуем. Через секунду к нам подошла его жена.
– А это – моя гостья: Вайпер Владинович, – с милой улыбкой представил меня вампир.
– Рада познакомиться с вами, мисс Владинович, – сказала Софи Дюпри и с улыбкой пожала мне руку.
– И я… – сдавленным голосом ответила я.
Меня поразила страшная догадка: Грейсон убьет их. Он пригласил чету Дюпри в замок, а они ошиблись его игрой в гостеприимство и приехали, чтобы расстаться здесь с жизнью.
Он убьет их.
Моя радость в одно мгновение превратилась в душевную боль. Я с болью и тоской посмотрела на Грейсона: он холодно улыбнулся мне, и его улыбка подтвердила мою догадку – он признался в своих намерениях насчет гостей, отнюдь не прямо, но и не скрывал их от меня. А мне он оставил роль невольной соучастницы этого убийства: я знала, что задумал вампир, но должна была молчать. И своим молчанием я приведу их к гибели.
Я перевела взгляд на супругов Дюпри: Франсуа был невысоким стройным мужчиной, и я почему-то сразу подумала, что он выглядит как типичный француз, так как его внешность, манеры и акцент говорили сами за себя. Его супруга Софи была красивой стройной брюнеткой, и, скорее всего, тоже француженкой: она была одета в элегантное белое платье, а ее волосы были уложены в красивую свободную косу, лежавшую на ее левом плече.
Мое сердце словно сжала ледяная ладонь Грейсона: и эти прекрасные, ни в чем неповинные люди должны были умереть? Не считая гибели Лурдес и Сьюзен, это было самое жестокое и мучительное испытание из тех, что заставил меня пройти вампир. Раньше я испытывала страх только за себя, за свою жизнь и судьбу – это было моей личной трагедией, но сейчас я чувствовала на себе тяжесть еще двух жизней и страдала за нас троих.
«Неужели они должны умереть? Должны. Ведь Грейсон давно решил все за них!» – с отчаянием подумала я, смотря в красивые, приветливые, ни о чем неподозревающие лица гостей.
– С вами все в порядке? Вы так побледнели! – нежным высоким голосом спросила Софи и взяла меня за руку. – Вам нужно присесть!
«Какой у нее забавный английский!» – вдруг совершенно не к месту подумала я, услышав ее картавую, но милую французскую «р».
Софи повела меня за собой, усадила на софу и села на диван-кушетку напротив. Теперь между нами стоял маленький низкий столик с красивым чайным сервизом на нем.
Грейсон даже собственноручно приготовил чай и принес в зал этот сервиз, играя гостеприимного радушного хозяина.
У меня отнялся дар речи, и я лишь смотрела на мадам Дюпри, и моя душа обливалась слезами от знания того, что эта добрая молодая женщина больше никогда не выйдет из этого ужасного замка.
– У Вайпер железодефицитная анемия, – печально сказал Грейсон, садясь рядом со мной. – Но мы боремся с ней.
Он разлил по чашкам горячий чай, взял обе мои ладони в свои и стал растирать их, делая вид, будто пытается согреть, но я была бесчувственна
