Гилберт покачал головой.
— Нет, пока не знаю, но намерен выяснить, причем как можно скорее. — Он сунул руку в кейс и с непроницаемым лицом подал юристу маленький клочок бумаги. — Вместе с копиями было прислано вот это.
Финчли развернул листок. Отпечатано на машинке, без подписи. Анонимный текст был предельно краток:
«Каролина Хейден и ее отец похитили гибрид у Стивена Льюиса. Она хочет на этом разбогатеть. Это неправильно».
Юрист вскинул мохнатые бровки:
— Что ж, мистер Льюис, ваше дело представляется мне выигрышным. Не знаю, какое наказание полагается за кражу орхидеи, но если будет доказано, что гибрид принесет продавцу миллионную прибыль, то это весьма крупное похищение. Если вы сумеете доказать участие в этом деле Каролины Хейден и если мы найдем гибрид, то владелице «Мира орхидей» грозит не меньше десяти лет тюремного заключения.
Лицо Гилберта хранило все то же каменное выражение, лишь на виске вдруг забилась крохотная жилка.
Финчли пристально поглядел на клиента. Обладая обостренным чутьем, он заподозрил, что этот человек скрывает какие-то сильные эмоции. Должно быть, ярость или жажду мести. Юрист пожал плечами. Это не его забота. Главное — выиграть дело, получить кругленькую сумму и прибавить в свою коллекцию еще один трофей.
— Что ж, отлично, — сказал он. — Первое, что нам понадобится, это ордер на обыск всех помещений, принадлежащих фирме. Я знаком с одним судьей, который без колебаний поддержит нас в этом деле. Разумеется, нам придется обыскать и частные владения мисс Хейден, хотя я сомневаюсь, что она прячет гибрид у себя дома…
С каменным лицом Гилберт выслушал план действий, подписал все необходимые бумаги и кивком одобрил предложения старого крючкотвора.
— В конце концов, — заметил Финчли, — наша цель — уничтожить Каролину Хейден, при этом не выходя за рамки законности…
Гилберту хотелось убить его.
Или ее.
Или себя.
— Уф, ну и подъем! — смеясь и отдуваясь, заметила Милеа, когда они с Питером наконец поднялись на смотровую площадку. — Если бы знала я, что мы… — Она вдруг осеклась, озадаченно нахмурившись.
Боалу явился на встречу с ней не один. Нолахо девушка, конечно, узнала сразу. Только почему-то сейчас он был в национальном костюме, с венком на шее. Босой, обнаженный до пояса, с развевающимися по ветру черными волосами, принц был великолепен.
Второй спутник короля был ей незнаком, но, поглядев на глубокого старика в традиционной одежде с ожерельем из перьев, раковин и костей на груди, Милеа мгновенно поняла, кто это, и похолодела.
Питер, настороженный ее внезапным молчанием, в два прыжка одолел остаток пути и встал рядом с девушкой на травянистой площадке. Он тоже увидел спутников короля, и глаза его сузились.
— Милеа, дитя мое, — глубоким звучным голосом проговорил Боалу.
Питер глянул на девушку, обеспокоенный ее потрясенным видом.
— Что такое? — шепотом спросил он.
Нолахо шагнул ближе, не сводя глаз с соперника.
— Вы, должно быть, доктор О’Рили? — как можно любезнее осведомился он, чувствуя на себе пристальный взгляд старого короля.
Почуяв неладное, Питер коротко кивнул красивому незнакомцу, но не удосужился протянуть руки.
Тем лучше, подумал Нолахо, всерьез опасаясь, что не смог бы справиться с искушением плюнуть в нее.
— Я — жених принцессы, — представился он. — Короля Боалу вы уже знаете. — Тот лишь мельком глянул на Питера и коротко кивнул белоснежной головой. — А это верховный жрец.
Нолахо больше ничего не стал объяснять. Он встал рядом с королем, и они оба повернулись к причудливо обряженному древнему старцу.
— Что это значит? — шепотом спросил Питер у Милеа.
Борясь со сковавшим ее оцепенением, она неловко шагнула вперед.
— Дедушка! Дедушка, что ты делаешь? — воскликнула она, умоляюще протянув руки к королю.
Боалу взглянул на внучку. Каким горем искажено ее юное лицо! Он и рад был бы думать, что это ирландец сделал ее несчастной, но в глубине души хорошо понимал, что виной всему он сам, ее дед.
— Мы собираемся совершить обряд Замещения, детка, — едва слышно ответил он.
Милеа вскрикнула и отшатнулась.
— Не может быть! Дедушка!..
Не в силах больше выносить ее взгляда, Боалу повернулся к верховному жрецу и вдруг понял, что отдал бы половину своего королевства, лишь бы вычеркнуть из памяти собственные деяния последних дней.
Нолахо, почуяв, что старик колеблется, что-то резко бросил жрецу на местном наречии. Старец нараспев заговорил. Нолахо что-то сказал. Боалу ответил ему.
— Что здесь происходит? — резко спросил Питер, переводя взгляд с троих мужчин на свою возлюбленную. Он чувствовал беду, но понять ничего не мог.
Милеа смотрела на эту сцену так, словно не верила собственным глазам. Потом она повернулась к Питеру. На ресницах ее трепетали слезы.
— Дедушка заключает мой брак с Нолахо, — бесцветным голосом ответила она.
Глава 18
Каролина подняла глаза на секретаршу, которая вошла в кабинет и замерла у стола.
— Что такое, Кора?
— Пришел мистер Гил. Он хочет тебя видеть, — нервно пояснила та. Под слоем загара ее веснушчатое лицо заметно побледнело.
— Что?! — Каролина едва сдержала смех. — С чего бы такие формальности?
Вот уже две недели Берт приходил в офис и уходил, когда ему вздумается, не спрашивая ни у кого разрешения.
Кора прикусила губу.
— Сама не знаю. Но он сегодня какой-то странный, и я подумала, что надо бы предупредить тебя.
Каролина поежилась от недоброго предчувствия. Берт не стал бы терять время на пустые формальности. Он всегда делал то, что хотел. Что-то здесь не так.
Она выпрямилась в кресле, придав лицу бесстрастное выражение.
— Хорошо, Кора, проводи его ко мне.
Секретарша бросила на подругу быстрый озабоченный взгляд.
— Как скажешь. Если что, я буду рядом, — многозначительно добавила она и направилась к двери.
Лишь тогда Каролина позволила себе перевести дыхание, пытаясь успокоиться.
Чепуха, твердила она себе, это просто нервы. В конце концов, прошлой ночью страсть охватила их обоих неожиданно, словно ураган, которому невозможно было сопротивляться. Берт был нежен и в то же время пылок и властен. Да нет же, глупо ждать беды. Тем более после того, как он довез ее до дома и так нежно поцеловал на прощание, а его янтарные глаза сияли, обещая так много… Нет, все хорошо.
Или все же?..
Минуту назад Каролину мучила неловкость, которая всегда возникает после первой ночи, проведенной с мужчиной. Утром она пришла в офис, собрав все мужество при мысли, что увидит Берта, и приготовилась вести себя как ни в чем не бывало, чтобы сотрудники ничего не заподозрили, или, наоборот, наплевать на все предосторожности. Все зависело от того, как поведет себя Берт.
Но он попросту не появился в офисе, ни с утра, ни к обеду, и Каролина решила, что, быть может, не она одна страшится их встречи при трезвом и холодном свете дня.
И вот теперь…
Дверь открылась, и Кора украдкой глянула на подругу. В ее взгляде было столько тревоги, что Каролина оцепенела, чувствуя, как по спине ползет неприятный холодок.
Она и не подозревала, что этим утром проницательная секретарша вмиг разглядела, каким тихим счастьем лучатся глаза ее работодательницы. Этот внутренний свет мог означать лишь одно, и Кора от души обрадовалась. Такая женщина, как Каролина, заслужила право на большую, настоящую любовь. И вот — на тебе… Пухленькая секретарша посторонилась, пропуская в кабинет Берта Гила.
С той минуты, как он вошел в приемную и официальным тоном потребовал немедленной встречи с «владелицей фирмы», Кора почуяла беду. И сейчас, глядя на его каменный профиль, крепко сжатые губы и жесткий взгляд из-под полуопущенных век, она похолодела от страха и, пятясь, торопливо вышла в приемную.
Долгое время они молча смотрели друг на друга: Каролина, оцепенело сидящая за столом, и Гилберт, размеренно сжимавший и разжимавший кулаки.
— Берт, — сказала она наконец чуть дрогнувшим голосом, — что случилось? Если ты сожалеешь о том, что произошло вчера…
Гилберт на миг закрыл глаза. Господи, как она испугана… и все же держит себя в руках. Это было невыносимо. Нет! — сказал он себе. Один раз эта женщина уже обвела его вокруг пальца. Больше он такого не допустит.
— Можешь больше не притворяться, — отрывисто бросил он. — Я пришел по делу. — И, подойдя ближе, со стуком швырнул на стол свой кейс.
Каролина вскочила, недоуменно глядя на него. Ее дымчато-зеленые глаза стали почти серыми от отчаяния.
— Притворяться? Что ты хочешь этим сказать? — Голос ее зазвенел от тревоги, но в нем таилась и тень вызова. Что бы ни произошло между ними, Берт не имел права так с ней обходиться.
