— Гарри, твоя мама сходит с ума от тревоги.
— Я знаю. Потому и убежал. Она прямо-таки трясется надо мной. Я задыхаюсь дома, Рори. Последнее время она только и говорит о Джеффри. Не было у меня сил больше терпеть.
— Ее можно понять, Гарри, ты у нее один остался.
— Но она из дома меня не выпускает! Боюсь, так будет всегда. Даже когда я вырасту. Так и буду маменькиным сынком, пока не заживу своим домом. Мне так паршиво, Рори!
— Гарри, где ты набрался таких слов?
— От Тома, нашего управляющего. Ты собираешься устроить мне разнос, Рори? Ну что же, валяй, но домой я все равно не вернусь. И не уговаривай меня, бесполезно. Не разрешишь мне жить у тебя, поищу другое место.
Аврора пребывала в нерешительности. Она хотела помочь Гарри, и не только потому, что очень его любила. Она чувствовала себя перед ним виноватой — очень редко навещала его. А ведь именно сейчас он так в ней нуждался. Сначала утрата любимого брата, на которого он молился, потом чрезмерная опека матери, видевшей в нем свою единственную отраду. Она понимала, почему Гарри взбунтовался, но поощрять его не считала этичным.
Аврора хотела что-то сказать, но Гарри ее опередил;
— Я не задержусь у тебя надолго, Аврора, не волнуйся. Я давно хотел поступить юнгой на корабль и драться с лягушатниками, как Джеффри.
— Что?
— Отправлюсь в плавание. Просто мечтаю о приключениях. А мама не пускает меня даже на речку половить рыбу. Боится, как бы я не утонул, как Джеффри.
— Я знаю кое-что о море и о том, каково это — быть юнгой, — осторожно заметил Николас.
— В самом деле? У вас американский акцент.
— Я и есть американец, но что такое британский военный флот, знаю не понаслышке. У меня служат немало матросов, которых, кого силой, а кого обманом, заставили служить на британских военных кораблях. Те, кто выжил, никогда не забудут службу на британском военном судне.
— Так вы капитан?
— Нет, владелец флотилии.
— Флотилии? Вот это да! Николас улыбнулся:
— Знал бы ты, что тебя ждет на военном судне, обошел бы его стороной. Уж лучше на торговый корабль, раз не мыслишь себе жизни без моря.
— Гарри не пойдет ни на военный, ни на торговый корабль, — строго заявила Аврора, бросив на Николаса укоризненный взгляд.
Но Гарри уже закусил удила.
— Я сказал, что пойду на флот, Аврора, значит, пойду! Николас покачал головой:
— Так дело не пойдет, Гарри, Во-первых, нельзя доводить мать до нервного срыва, во-вторых, никто не возьмет тебя на корабль. Ты не подготовлен к службе, да и рекомендательного письма у тебя наверняка нет.
— А что, нужно письмо?
— Если хочешь заниматься чем-то более интересным, чем драить котлы в кубрике, обязательно нужно. Кто-то должен за тебя поручиться. К тому же необходимо взять с собой на корабль кое-что из вещей, а для этого нужны деньги.
— Деньги у меня есть, и немало.
— Зачем же тебе служить юнгой? Ведь ты можешь купить корабль и нанимать на работу других. Поверь, это куда приятнее, чем с утра до ночи драить палубу.
Гарри широко улыбнулся. Предложение Николаса показалось ему заманчивым.
Николас ответил улыбкой. Наблюдая за ними, Аврора испытывала противоречивые чувства: ей хотелось прижать мальчика к себе и расцеловать и в то же время она завидовала Нику, он сразу нашел с мальчиком общий язык. Возможно, узнал в нем себя в его возрасте. И все же какое коварство! Увлечь мальчика несбыточными мечтами о собственном корабле и прочей чепухой!
Но у Гарри уже разыгралась фантазия.
— Будь у меня собственный корабль, я мог бы отправиться к берегам Франции и шпионить за лягушатниками, как Джеффри!
— Что ты хочешь этим сказать? — воскликнула Аврора.
— Он был на той яхте с секретной миссией, — с таинственным видом прошептал Гарри. — Джеффри взял с меня слово, что я никому ничего не скажу.
Аврора не склонна была этому верить. Джеффри, этот тихий книгочей, едва ли мог взяться за такую опасную и рискованную работу. Скорее всего Гарри сам сочинил эту сказку и даже поверил в нее, чтобы бессмысленная гибель брата в морской пучине приобрела героическую окраску. Но если ребенок сочиняет легенды о покойном брате — значит, что-то в жизни у него не ладится. Очевидно, он нуждается в друге и наперснике сильнее, чем она могла предположить.
И она станет ему другом. Хотя бы потому, что чувствует себя в долгу перед ним. Гарри все время крутился рядом, пока Джеффри ухаживал за ней. Помешанный на лошадях, он под любым предлогом напрашивался к Эверсли, чтобы бывать у них на конюшне. И считал, что Аврора лучше разбирается в лошадях, чем его брат. Она, а не Джеффри, выбирала ему его первую лошадку.
Она всегда думала о нем как о младшем братишке, и он в самом деле был бы ее младшим братом, если бы судьба не отняла у нее Джеффри. К тому же Аврора знала, что такое родительский деспотизм. Оставалось только одно — позволить Гарри пожить у нее. По крайней мере до той поры, пока он не оставит дурацкую мысль убежать на корабль в поисках приключений.
Гарри сладко зевнул, и Аврора сказала ему, чтобы шел спать. Утро вечера мудренее.
— Ты не отошлешь меня домой? — в тревоге спросил Гарри.
— Пока нет, но напишу твоей маме, что ты у меня. И попрошу у нее разрешения оставить тебя здесь на некоторое время.
— Ты молодец, Рори! — Гарри вскочил и бросился Авроре на шею.
Аврора не могла сдержать улыбки.
— Кажется, ты сказал, что потерял свои вещи? Надо найти тебе ночную рубашку.
Словно по волшебству на пороге появился Дэнби.
— Ты не проводишь мальчика в спальню для гостей?
— Будет сделано, миледи.
Гарри пошел было следом за Дэнби, но Аврора остановила его.
— Одну минуту, мой маленький лорд. Я думаю, ты должен извиниться перед мистером Девериллом.
Гарри неохотно обернулся к Николасу:
— Извините за грубость, сэр.
— Ты прощен, — весело сообщил Николас.
— Если я пообещаю хорошо себя вести, вы расскажете мне о кораблях?
— С радостью, — с улыбкой ответил Николас.
— Спасибо. — Гарри посмотрел на Аврору. — Он не так уж плох, Рори.
Гарри ушел, и Николас, пристально глядя на Аврору, спросил:
— Он зовет тебя Рори?
— Когда Гарри был совсем маленьким, он не мог произнести моего имени и называл «Рори». Извини его. Вообще-то он славный мальчишка.
— Я вижу. — Николас помолчал. — Ты отлично с ним ладишь. Из тебя получилась бы хорошая мать.
Глаза их встретились, и Аврора мысленно спросила себя, не подумал ли он о том же, о чем она. Каких детей они произвели бы на свет, если бы их браку суждена была долгая жизнь?
Аврора мысленно отругала себя за подобные мысли. Надо быть дурой, чтобы мечтать о настоящем союзе с таким, как Николас. Он не из тех, кто готов отдать сердце одной-единственной женщине. Любовь для него — игра, увлекательное приключение. Он способен удовлетворить страсть любой женщины, но дальше этого не пойдет.
