Рябому Чопо, одному из своих самых смертоносных наемников, убить Месу в его офисе в Энвигадо.
Наконец после изнурительной кампании 14 марта 1982 года отца избрали-таки представителем в конгресс. С самого утра в тот день он ждал результатов вместе с Ортегой и Сантофимио в штаб-квартире «Либерального движения обновления». Мать некоторое время пробыла с ним там, но когда стало понятно, что подсчет голосов затягивается, вернулась домой, и отец продолжил информировать ее по телефону.
Как только весть об избрании отца подтвердилась, мать начала думать о том, что наденет в день инаугурации – 20 июля. В тот вечер отец пришел домой в полном восторге и сказал ей:
– Готовься стать первой леди!
Он пребывал в эйфории и весь вечер только и говорил о своих проектах – строительстве университетов и бесплатной больницы. А затем заявил, что даже в день инаугурации не хочет надевать костюм и придет в конгресс в обычной футболке.
Еще несколько дней спустя Национальный избирательный совет утвердил результаты выборов, и министр внутренних дел Хорхе Марио Истман выдал сертификат о признании Пабло Эскобара заместителем представителей движения в конгрессе. Дополнительная ценность этого документа заключалась в депутатской неприкосновенности, которой теперь обладал отец.
Пабло заявил, что вот теперь пора отпраздновать выборы. И что может быть лучше, чем поездка в Бразилию – страну-синоним прекрасных женщин, зажигательных вечеринок и красивых пейзажей?
12 апреля мы, более двадцати человек, отправились в Рио-де-Жанейро. Помимо отца, матери и меня там были тетки по материнской линии с мужьями и детьми, бабушка Эрмильда, дядья, Густаво Гавирия с женой, детьми и своими родителями – Анитой и Густаво. Нас было так много, что пришлось нанять автобус, да и заказать на всех столики в ресторане или билеты на шоу было хлопотно. Так что насладиться поездкой сполна так и не удалось, тем более, что матери особенно не нравились такого рода путешествия. В кругу семьи мы до сих пор шутим об этой поездке: почти все пары, включая, конечно же, моих собственных родителей, там переругались, потому что мужчины каждую ночь бегали смотреть на танцовщиц и проституток в стриптиз-клубах.
По возвращении в Колумбию, пользуясь тем, что торговля кокаином все так же процветала, отец с головой бросился в политические дела. Он в своем духе решил попытаться повлиять на происходящую у него на глазах предвыборную гонку. До выборов нового президента оставалось всего сорок пять дней. Список кандидатов включал либерала Альфонсо Лопеса Михельсена (который уже был президентом в 1974–1978 годах и надеялся снова им стать), консерватора Белисарио Бетанкура Куартаса, диссидента Луиса Карлоса Галана от «Новых либералов» и Херардо Молину от левого «Демократического фронта».
Верный привычке заводить союзников, предоставляя якобы бескорыстную помощь, отец и несколько других наркобаронов решили прыгнуть на борт кампаний Лопеса и Бетанкура. Идея Пабло состояла в том, что он бы дал деньги либералу, а Густаво Гавирия и Мексиканец – консерватору.
При посредничестве известного инженера Сантьяго Лондоньо Уайта, координатора либеральной кампании в Антьокии, в люксе медельинского «Интерконтиненталя» отец, братья Очоа, Карлос Ледер и Мексиканец встретились с Лопесом, Эрнесто Сампером, Лондоньо и несколькими другими лидерами антьокийских либералов.
Лондоньо представил членов мафии как преуспевающих бизнесменов, желающих помочь ходу избирательной кампании, и предложил им лотерейные билеты, собранные средства от которых должны были пойти на предвыборные расходы. Кандидат Лопес пробыл на встрече меньше десяти минут и отправился на другое предвыборное мероприятие, оставив Сампера ответственным; в конце концов отец и его приятели скупили билеты на сумму около пятидесяти миллионов песо.
Некоторое время спустя, когда появилось известие о том, что либеральная кампания получила деньги от мафии, Лопес и Сампер изложили две разные версии произошедшего, и обе они отличались от истинной – ее я со слов отца описал выше.
В какой-то момент отец надумал было выпускать свою собственную газету, чтобы она стала конкурентом одновременно столичных изданий и региональной антьокийской прессы. Текст, который Пабло для нее написал, можно считать еще одним свидетельством его поддержки кампании либералов.
Называлась газета Fuerza[48], и ее единственный выпуск циркулировал среди друзей отца. На одной из страниц была колонка политических сплетен под названием «Выпад», и одна из заметок отсылала к реплике отца на форуме об экстрадиции: «Эрнесто Сампер Писано напал на Сантофимио за то, что тот якобы брал грязные деньги. Но Пабло Эскобар сказал Писано, что его собственные руки не чище после того, как в номере медельинского «Интерконтиненталя» через них прошли двадцать шесть миллионов песо, ну и и из-за попыток легализовать марихуану тоже. Не волнуйся, Сампер, дружище, марихуана в любом случае легальна».
Меж тем Диего, еще одному члену группы Лондоньо Уайта, служившему казначеем консерваторов Антьокии, поручили организацию помощи Бетанкуру. По словам людей, близких к отцу, Мексиканец выкрасил свой самолет синей краской и одолжил его кандидату в президенты для поездок по стране.
Поддержка, разумеется, была не только материальной. Отец и Густаво наняли автобусы для перевозки избирателей-либералов на участки в день выборов – 30 мая 1982 года. Правительство закрыло въезд и выезд из города, чтобы люди не могли проголосовать больше раза, и Пабло с другом взялись самостоятельно развозить людей по избирательным участкам в Энвигадо и в торговом центре «Овьедо» в Медельине.
В конце концов единство консерваторов сыграло решающую роль: Бетанкур одержал убедительную победу с перевесом в четыреста тысяч голосов. Лопес проиграли гонку фактически из-за того, что кампания Галана отняла у него немало избирателей.
Через два месяца, 20 июля, родители приехали в здание Капитолия на инаугурацию отца в роскошном «Мерседесе» цвета хаки, который им одолжил Карлос Ледер и который некогда принадлежал итальянскому диктатору Бенито Муссолини. Мать в красно-черном бархатном платье от Валентино выглядела одинаково изысканной и обеспокоенной: отец был полон решимости проигнорировать строгий дресс-код в конгрессе. Он действительно считал, что может сделать все, что захочет! И все же требовательный и непреклонный швейцар не позволил ему войти в здание без галстука. Отец перепробовал все, что смог придумать, и после получаса тщетных попыток ему ничего не оставалось, как повязать одолженный швейцаром галстук. На фото с его инаугурации есть поразительный момент: в то время как все поднимают раскрытую ладонь, чтобы принести клятву, отец поднимает правую руку в жесте V – знаке победы.
В тот вечер за большим семейным ужином к нам присоединились Сантофимио, Ортега и Вирхиния Вальехо.
7 августа 1982 года отец посетил инаугурацию президента Белисарио Бетанкура. В тот день вся их группировка по противодействию закону об экстрадиции вздохнула с облегчением: новый глава государства в своей длинной речи ни слова не сказал о выдаче преступников, несмотря на судебные требования США об экстрадиции нескольких наркоторговцев. Ни отца, ни других крупных наркобаронов еще не было в списке, но они считали
