торс, разминая уши и шею, голову. Выдающуюся часть тела она прикрыла простыней – если не удастся разбудить, то и смысл глазеть, все равно воспользоваться не получится. – Давай, Миль, у нас сегодня выход в свет, я не хочу остаться в светских сплетнях невестой, от которой жених предпочел сбежать в вековой сон! Просыпайся, ты еще не разбил мне сердце! Клянусь, если ты сейчас не проснешься, я притащу жреца, и он проведет нам церемонию прямо в твоем сне!
Дракон просыпаться не хотел, и Тиана, сняв очки, выдохнула.
– Ну, последнее средство, – пригрозила она и прижалась к его губам губами.
Она в буквальном смысле не успела моргнуть, как Миль-Авентис зашевелился и открыл желтые глаза с узкими змеиными зрачками. Он смотрел в упор, и она несколько секунд не могла оторвать взгляда. Потом пришло понимание неловкости и смущения, она дёрнулась, но сильные руки сжали её бедра, притягивая к себе, а дракон резво перевернулся, опрокинул Ти на спину и прижал телом к постели.
– Что ты делаешь? – глупейшим образом возмутилась леди Риваль.
– Целую невесту, – объяснил дракон. И действительно поцеловал. Поцеловал не как невинную девицу – нежно, легко, – а как жену. Глубоко, страстно, чувственно, так, что Ти задохнулась. Вполне оживший для почти ушедшего в вековой сон Миль тем временем подтянул её ноги на свои бёдра, её руки сами собой обвили его шею, и вместо того, чтобы с негодованием отвергнуть его посягательства, Тиана начала получать удовольствие. В ушах шумело, потолок над головой кружился, и она уже начала сомневаться, сумеет ли дракон вырваться из её рук, как в дверь вежливо, но громко постучали.
– Ваши светлости, рада, что жених проснулся, но напоминаю, что завтрак готов, ваша свадьба, после которой исполняется супружеский долг, еще не состоялась, а вы рискуете не попасть на помолвку, – раздался голос домовушки, в котором была изрядная доля ехидства.
– Не совершил ли я ошибку, позволив Хильде тут заправлять? – с иронией вопросил дракон, выпуская Тиану из крепких рук. Леди Риваль встала с независимым видом, нашарила очки, надела на нос. Щекам было привычно горячо.
– Если бы не она, ты бы уже не проснулся, – ответила Тиана. – Она позвала меня сюда. Сказала, что в замке все спят и что сюда кто-то пытался проникнуть под пологом невидимости.
– Тогда я должен ей еще один камень, – задумчиво сказал Миль. – И тебе, моя радость, – усмехнулся он.
– Твои сокровища и так будут скоро моими, – напомнила Ти скромно.
Будущий муж встал, поманил к себе штаны и рубаху, начал одеваться. Саламандрики в его волосах радостно обвивали пряди, а Тиана вместо того, чтобы прийти в себя и думать о злодее, отвлеченно размышляла, всегда ли он носит брюки на голое тело. И только отведя взгляд, нечаянно обнаружила, что её собственная блузка расстёгнута до пояса.
Она так привыкла попадать с Милем в неловкие ситуации, что даже не покраснела – только торопливо под горячим и насмешливым взглядом дракона привела себя в порядок.
Миль-Авентис щелкнул пальцами – по помещению словно повеяло свежим ветерком, у Ти стало яснее в голове.
– Если на ком были сонные чары, неважно, от заклинания или зелья, это их снимет, – объяснил он. – Но как подловили меня? Я действительно устал вчера, это могло стать причиной ослабления, но и ты меня поцеловала, и апатии особой не было. Разве что, – он принюхался, обошел вокруг кровати и вдруг поднял подушку. – Кто-то пропитал нижнюю наволочку зельем сна, – проговорил он хищно. – И… что это у нас тут? – Он заглянул под кровать и достал из-под нее сероватый кусок то ли стекла, то ли пемзы размером с кулак.
– Что это? – тревожно спросила Тиана.
– А это, моя драгоценная спасительница, слюда из Долины Пряхи, – дракон провел над камнем рукой, и оттуда вынырнула золотистая дымка, впитавшаяся в его тело. – Дымка – моя жизненная сила. Наволочка заставила меня заснуть крепким сном, а этот накопитель окутан заклинаниями так, чтобы качать из меня силу. Поэтому я и заснул, – он помрачнел. – Не это ли случилось с остальными драконами? Но они ослаблены совсем чуть-чуть, это не то, что заставило бы их спать дольше на сотни лет…
– Но кто мог пропитать и подбросить этот накопитель? – проговорила Ти.
– А это, – усмехнулся он, – мы сейчас узнаем.
Через пару десятков минут рыдающая горничная призналась, что ей заплатили за то, чтобы она сделала все это и добавила сонного зелья в еду для слуг. И заплатили столько, что она могла бы до конца жизни не работать. И купить себе домик. И лошадку. И собаку. И выйти замуж за сына мельника. И осталась она тут только потому, что заснула вместе со всеми слугами, потому что не могла не есть, чтобы не вызвать подозрений.
Миль-Авентис, поморщившись, прочитал ее ментально – но фигура в памяти была размытой, непонятной. Так бывает, когда маг накладывает на себя другую личину и сверху – эффект незапоминания.
Горничной дали полчаса на то, чтобы собраться и уйти. Слуги, взбудораженные происшествием, тоже разошлись. Посреди гостиной на первом этаже, где и проходило следствие, остались только Тиана, Миль-Авентис и Хильда, которая, чтобы не терять времени, весь допрос отдраивала камин.
– И что теперь будем делать? – спросила Тиана тревожно. – Это ведь опять наш злодей? Зачем ты ему, Миль?
– Похоже, он собирает жизненную энергию волшебных существ, – задумчиво ответил дракон.
– Завтракать вы будете, молодая хозяйка, – скрипуче вмешалась Хильда. – А затем поедете домой готовиться к приему. Дракон вон какой здоровый, без вас разберется. Завтрак, – она хлопнула щеткой по камину, – в столовой.
– И правда, – усмехнулся дракон. – Пойдем. Отстоим вечер, а завтра уже будем думать, что делать с этим злодеем. А сейчас, Хильда права, надо позавтракать.
– Ой, – вспомнила Тиана. – Я же забыла, тебе королевская портниха прислала жилет и шейный платок в цвет моего платья!
– Я их принесла сюда, – тоном «ну и бестолковая у меня хозяйка» сообщила Хильда.
– То есть мы будем выглядеть как семейка лепреконов? – протянул дракон. – У меня, кстати, где-то есть изумрудный комплект к твоему платью. Спасибо, Хильда.
Домовушка фыркнула и требовательно протянула лапку. И дракон с большим уважением положил в нее еще один драгоценный камень, на этот раз сапфир.
Глава 16, светская
«На балу или приеме говорить о деньгах – дурной тон.
А вот о больших деньгах – хороший».
Из наставлений гномской молодежи.
Леди Элинор Вудхаус, мать Натаниэля Горни-Вудхауса и настолько идеальная эльфийская супруга, что никто и не догадывался, как
