уточнил президент.
– На одиннадцать ему назначено… – разъясняла заведующая. – Сейчас десять, где-то в пути. Раздельно ведь планировали…
– Минут через пятнадцать, я пока не готов, – определился президент.
Президент придвинул к себе чашку с чаем, услужливо наполненную официанткой, а другой – загрузил статью из электронной версии «Франкфуртер Альгемайне» о волне коронавируса, накрывшей север Италии. Но погружаться в текст не стал и планшет отодвинул. Его вдруг посетило: не нагрузить ли Суркова помимо украинского еще и белорусским направлением, где в ближайшее время будет жарко? Что убьет двух зайцев: отвлечет Суркова от работы на подполье, у которого, президент не сомневался, Вячеслав на первых ролях, и усилит государственной значимости проект. Но, взвесив все плюсы и минусы, отказался от затеи. Поручать судьбоносную для режима операцию перебежчику, путь феноменальных талантов, соратники не поймут. Да и не случись отсрочка с референдумом по Конституции (мать твою, коронавирус, за ногу!), давно бы Слава в «Матросской тишине» чалился…
Тут ВВП озадачился: собственно, зачем Бондарев разведен по времени с Нарышкиным, главенствуя в расписании приема? Ведь теневые соцопросы – это проект Службы внешней разведки. Бондарев знаком с ним лишь шапочно и сомнительно, что в курсе белорусского электорального кризиса вообще; план мероприятий Нарышкина только в пути и неясно, есть ли в нем рациональное и реализуемое.
Так и не разобравшись, Президент двинулся в свой кабинет. Но прежде чем бросил в микрофон селектора «пусть Николай Степанович заходит», подумал, что Бондарева он пригласил все-таки не случайно. Наверное, вынашивал нечто поверх координирования белорусской повестки. Хотел Бондареву поручить. Дай бог памяти…
– Коля, ты разобрался, почему в статистике по коронавирусу от страны к стране такие перекосы, оставляем за скобками разную плотность населения, его мобильность и географический фактор… – после обмена любезностями озадачил президент своего советника по силовому блоку, будто от медицины далекого…
– Да врут они все, изгаляясь друг перед другом, кто кого больше обдурит. С десяток методик подсчета. Китайские цифры – просто курам на смех. Те, похоже, делят реальные цифры на сто, а то и на тысячу, – транслировал не столько компетентность, сколько здоровый скепсис аналитика Бондарев.
– Только мне, как быть? Что не эпидемиолог, то своя точка зрения. Даже НИИ шарахаются из стороны в стороны, не в силах определиться. Оттого любым способом отлынивают. Ощущение, будто все здравоохранение, точно крысы, бросились врассыпную… – сетовал на извечную беду трона – нерадивость подданных – монарх. Продолжил в задумчивости: – Главное, референдум по Конституции поставили на прикол. А виной всему израильтяне, запустившие эпидемию паники, куда страшнее коронавируса. Вот что значит, главу государства по судам таскать. И Биньямин, потеряв самообладание – было от чего – запаниковал. Европу же хлебом не корми, дай посоревноваться в мягкотелости. Кинулись наперегонки, кто раньше объявит у себя карантин. Словом, вновь Израиль набедокурил…
Тут президент задумался, казалось, разбираясь со своими чувствами и движением мысли. Казалось, он норовит высмотреть наводящие на мысль знаки. Будто вышло – ВВП устремил на Бондарева большой палец, артикулируя:
– Вот что Николай Степанович, в мое время за неисполнительность – даже в мелочах – песочили и не по-детски. Я даже специальный блокнот вел, где шифровал весь комплекс заданий – текущих, средне- и дальнесрочных, перепроверяя себя каждое утро. Если даже поручение буксовало, что в разведке сплошь и рядом, в нужный день и даже час я начальству докладывал, будучи порой в курсе, что тема из повестки ушла и даже закрыта…
Зная особенность своего шефа в дурном расположении духа нудить, Бондарев несколько раз кивнул и даже изобразил приличествующий моменту пиетет. При этом лихорадочно соображал, из какой неучтенной скважины пульсирует начальственный гнев, ведь какие-либо «задолженности» за собой не припоминались.
– Три месяца палец о палец ты не ударил, я даже исходную дату помню – 1 января, – продолжал водить смычком по нервам Бондарева президент.
– Выходной же был… – взывал к справедливости обескураженный подчиненный.
– У тебя, силовика, выходной – скорее, роскошь, чем привилегия, – эксплуатировал начальственные штампы ВВП. – Главная беда твоя в том, что ты и столь приметную дату не помнишь…
Тут Бондарева проняло: в первый день Нового года некто шокировал АП и ФСБ звонками, информировавшими: Алекс Куршин и Олег Степанов нашли пристанище в подпольной гостинице на территории контингента российских миротворцев в Приднестровье. Кто такой Алекс Куршин в АП, кроме Бондарева, никто не знал, не считая, разумеется, Отца нации. ФСБ Куршин был знаком сугубо фрагментарно – по похищениям в Москва-Сити и из посольства Израиля.
При этом в налете на гостиницу-призрак контрразведку в первую очередь интересовал Олег Степанов, сумевший их, настоящего монстра, переиграть. Пусть некоторые в Конторе и понимали: без запродавшейся дирекции перевод Степанова под домашний арест вряд ли был возможен.
– Так точно, Владимир Владимирович. Разумеется, – непривычно зачастил словами Бондарев. – Алекс Куршин. Да, он. Всем бы память, как у вас… Хотел доложить…
– А есть, что? – сел на своего излюбленного конька «Скепсис» президент.
– Как всегда, Куршин в своем репертуаре, – оживился Бондарев. – Силен на сюрпризы. У них, умников, это в крови… Ну да ладно. Последние три месяца пропущу, отмечу только: каких-либо статей под его именем за этот период не выходило. До позавчера. Так вот, статья эта такая, что всем статьям статья! Сразу двух УК, нашего и шведского! Их статья – незаконное пересечение Куршиным шведской границы. Наша – предумышленное убийство…
– У тебя все в порядке, Николай Петрович? – сомневался в здравомыслии персонала президент. – Кто кого убил? Надеюсь, не Куршина? Он убить не мог, это точно.
– Прошу прощения, Владимир Владимирович. Тут обычных слов мало. За фантазией Куршина – влипать в истории – не угнаться, – уверял в своей вменяемости советник по силовому блоку. – Подробностями нагружать не хочется. Одна другой глупее…
ВВП с кислым видом помотал головой, передавая: как с вами нерадивыми работать?
– Хорошо, попробую начать с итогов и членораздельно, – робко предложил Бондарев. Набравшись духа, продолжил: – По мне, узловых моментов двое: Куршин похищен очень крутыми парнями, частниками, предлагающими его обменять на сына гендиректора «Эриксон», который надолго присел у нас за предумышленное убийство. Во-вторых, он внесен в глобальную сеть западных разведсообществ как лицо, которое при пересечении границ рекомендовано задерживать.
– Распоясались партнеры в хлам, скоро наших спортсменов красть будут… – пробубнил себе под нос президент.
– Что вы сказали, Владимир Владимирович? – невольно придвинулся к монарху придворный консультант, не расслышав.
– Сказал я, вернее, спрашиваю: гуляя как трофей туда-сюда обратно, Куршин, чем с той стороной делился? Эхо доносилось или чего-нибудь серьезнее?
– Озадачили вы меня, Владимир Владимирович, – выдержав паузу, откликнулся Бондарев. – Нет, изумили. Благодаря вам дошло: это же надо – всё от всех скрывать? Ведь даже крох компромата – при столь частой смене хозяев – он не обронил. В том числе на них
