нам. Во дает, цензор от рождения!
– Всем бы брать с него пример, заметь, Коля, иностранец, – удовлетворенно хмыкнул президент. И будто, между прочим, уточнил, у кого концы нынешнего инцидента с Куршиным. После чего объявил якобы главную причину аудиенции: политический кризис, стремительно вызревающий в Беларуси.
Глава 15
Финляндия, 30 марта 2020 г.
Он спал так сладко только в семьдесят седьмом, в первую после демобилизации ночь, и полтора года назад, угодив после запоя в реанимацию, накануне Одиссеи. Между тем контур внешнего мира то и дело обнажался, захлопываясь, правда, почти сразу. Первая вспышка – в коридоре вагона, точка обзора – инвалидная коляска. Затем новый ракурс – чуть припорошенная снегом платформа, пересекаемая на тех же колесах; объявления на незнакомом, похоже, из угро-финской группы языке. Чуть позже пересадка во внедорожник, петляющая в заснеженных горах дорога, жизнерадостное солнце, финская в устах эскорта речь.
Время зависло в дневном измерении, отрубив предыдущую ночь, точно ее изъяли календаря. Впрочем, пассажира она интересовала постольку поскольку, разок другой о себе напомнив в качестве шалуньи-потеряшки.
Наконец день намылился на боковую, умаляя окрестности, но разжижая сон; Алекс просыпался. Горы, шоссе, рукав автостоянки, ели в снегу. Незнакомый эскорт и водитель вяло переговариваются. Непривычная расслабленность среды и чувств. Постепенное осознание: ты похищен. В очередной раз. Кто похитители, неизвестно. Строить догадки, причем, смысла нет. Не считая очевидного: крутые профессионалы и, надо полагать, очередной хищник, вгрызающийся в сочные бока «Проблемы-2024».
Алекс открыл глаза, одновременно косясь в сторону соседа. Ничего нового – та же спортивная вальяжность извода предыдущих опекунов, похоже, передавших его по этапу.
Место назначения тогда, каково? Хельсинки, как гласил указатель на вокзале Мальмё? Болтают-то пацаны по-фински. Или… этого еще не хватало… Не в «Кресты» ли? От Хельсинки рукой подать. Стоп! Хельсинки на море, Балтика. Здесь же горы, глушь…
– Приветствую, как самочувствие? – уверенно поприветствовал надсмотрщик, дружелюбно прикоснувшись к плечу проснувшегося.
В Алекса уперлась пара пытливых, но будто позитивных глаз. Образ знакомый – припорошенная культурным слоем удаль, роднящая секьюрити с тандемом похитителей в Мальмё. Лицо, как и у коллег, закрыто противоэпидемической маской.
У закулисья – золотые времена, подумал он, грабь, похищай, не хочу; у жертвы даже кляпа не видно.
Алекс отвел взгляд, не выдержав энергетики соседа, его изучавшего. Впрочем, все в пределах нормы. Ведь прежде кулю, поваленному инъекцией, кем он был, вряд ли можно было. При этом, отворачиваясь, Алекс невольно объял взором водителя, заинтригованного пробуждением клиента. Отметил: оба парня – тренированные профессионалы, как и их предшественники, похоже, ныне на вольных хлебах. В общем, есть удальцы в скандинавских селеньях…
Тут донесся шум неясного источника, откуда-то сбоку. Оба секьюрити, как по команде, повернулись на звук. Взгляд Алекса проследовал туда же, чтобы обнаружить будто просеку, выходящую на автостоянку. Тем временем раздражители тишины множились, из неясного гула трансформируясь в подобие топота, сопровождаемого интенсивным дыханием. Только чьим, озадачился Алекс. Вокруг – безмолвие зимнего леса без всяких признаков жилья и даже коммуникаций, не считая узкого шоссе. Такая удаленность от цивилизации ему не припоминалась. Разве что на маршруте Осло-Берген, примечательном десятками туннелей, географически – в тундре.
Если бы сосед не выскочил из авто, Алекс посчитал, что он все еще в наркотической полуяви взорвавшегося воображения: на стоянку влетел гужевой транспорт – сани, приводимые в движение упряжкой собак с погонщиком. Между тем его не покидало ощущение, что сцена – хорошо продуманная психотерапия наоборот, дабы волю «клиента» подчинить без остатка. Ибо предубежденность Алекса Куршина к домашним животным прописана в несколько его романах.
Секьюрити вернулся к внедорожнику с курткой на меху и шапкой ушанкой, должно быть, из запасов погонщика. Но забираться внутрь не стал – взмахом руки пригласил Алекса вылезти. Струя дружелюбие, но без всяких разъяснений помог Алексу облачиться, прежде освободив подопечного от легкого пальто, которым тот обзавелся в Приднестровье. Ведь в Москва-сити был похищен, можно сказать, в одном исподнем.
Все же действие медикамента на линию поведения Алекса присутствовало – он бессловесно проследовал к упряжке, повинуясь первому же приглашению, хоть и необычному: «Добро пожаловать в наш рай!» (рай, будто границ не имеет). Его мозг бесстрастно фиксировал, как второй секьюрити закупорил просеку внедорожником. Разумеется, после того, как упряжка продвинулась внутрь массива. Усаживаясь в сани, Алекс заметил дорожный указатель «Вуокатти 8 км». Впрочем, понимания, где он, это не прибавило, разве что подтвердило: он в Финляндии, единственной европейской стране, в которой прежде не бывал.
До места назначения они добирались добрый час с одним техническим перерывом для кормления собак. Мысли и ощущения «клиента» перемещались в весьма экзотичной парадигме: примерная стоимость их эксклюзивной вылазки по тарифам «Томаса Кука», смакование девственно чистой природы и благодарность своим гонителям за добротное убранство в нешуточный мороз – порядка минус десять.
Когда лес стал мало-помалу редеть, будто возвещая скорое жилье, Алекс насторожился, выдавив себя, наконец, из капсулы медикаментозного благодушия: невзирая на шумы, производимые упряжкой, откуда-то по курсу доносился лай, казалось ему, целого собачьего питомника.
За мгновения он преодолел нетривиальное расстояние между глуповатым торчком и паникой. Разворачиваясь к секьюрити, крикнул по-английски:
– Что за фигня!? В какую хрень меня тащите!?
Второй секьюрити, взяв ладонь Алекса в руки, шутливо шлепнул по ней и добродушно рассмеялся. Между тем вербального ответа от обоих охранников не прозвучало. Они только с иронией во взоре переглянулись. Повинуясь секундному затмению, Алекс хотел было выпрыгнуть из саней, когда примерз, задыхаясь, от удавки, наброшенной одним из бодигардов. Он даже не зафиксировал, каким, настолько упражнение было молниеносным. Удостоверившись в эффективности «лекарства», сузившего планы «клиента» к выживанию, бодигард, знакомый Алексу как водитель, удавку ослабил, но снимать не стал. Придирчиво осмотрел шею Алекса и назидательно хлопнул визави по плечу. Дескать, живи пока.
Костоломам финской заливки было невдомек: попытка Алекса соскочить с саней – отзвук кинофобии, подхваченной им в детстве и, похоже, усугубленной транквилизатором.
Вскоре упряжка въехала в безлесное, порядка квадратного километра, пространство, на котором были разбросаны строения фермы по выращиванию, как показалось «гостю», служебных собак. Так завершился, возможно, самый протяженный день в судьбе Алекса Куршина, большую часть которого (порядка сорока часов) он вследствие инъекций проспал.
Между тем через час у одного гражданина Швеции были взломаны телефон и электронная почта, которые, на взгляд некоего интересанта, могли быть задействованы в похищении Алекса Куршина. Взлом искомого не обнаружит, но объединенную бригаду хакеров и расследователей это не смутило. Поиск был расширен, а точнее, углублен. Вскоре в ареале обитания гражданина обнаружат еще два телефонных номера, зарегистрированные на иных пользователей. Время от времени они активировались по местам его работы и жительства. Взлом одного из них выстрелил контактом, показавшимся перспективным. Установив личность абонента, старший поисковой группы
