не ясно, с какой…
– Объявился – у нас? – уточнил полковник.
– Нет, не у нас. Хотя и не совсем… – отвечал, казалось, самому себе Бондарев. – Но не суть, главное – их, подполье, обслуживал, благополучно поменяв покровителей…
– Хорошо, каков его нынешний статус, присутствуй какой-либо вообще?.. – затребовал не столько конкретики, сколько уточнил «срок годности товара» Селиванов.
– Понятия не имею, – недолго думая отбоярился Бондарев.
– Видите ли, Николай Степанович, в свое время вокруг Куршина всякой всячины хватало… – стояла на своем разведка. – Как бы своим действием или бездействием не наломать бы дров.
– Не понял, – недружелюбно проскрипел Бондарев, – что за намеки?
– Наше дело малое – доложить и уточнить… – обходил рифы начальственного гонора Селиванов.
– Суть события – наконец услышу? – шутливо поинтересовался Бондарев, похоже, сглаживая свою бестактность.
– Прихватили его за помидоры в Швеции, и не правительство – частники. Предложили через нашу резидентуру обмен – на некоего Юхансона, шведа, сидящего в Мордовии за убийство. Обмен, естественно, тоже частным порядком. Причем на территории Финляндии и на условиях самовывоза. Оказывается, Куршин без паспорта. Понятно почему: на перекладных где-то затерялся… – обрисовал шведскую главу одиссеи Куршина Селиванов.
– Во как! – присвистнул советник президента. – Скоро на Нью-Йоркской бирже Куршиным торговать будут – стоило ему с Россией подружиться. Резко посерьезнев, спросил: – Что сам думаешь – подстава?
– На первый взгляд, да, классика жанра, – трактовал проблему Селиванов. – Сложно, нагло, хорошо подогнано. Если же принять за аксиому, что реальная биография Куршина известна лишь единицам, то от блеска постановки просто слепнешь; на какие только ухищрения человеческий ум от отчаяния горазд! Но то лишь первое впечатление, ибо выяснилось: Алекс Куршин следовал в Швецию на судне контрабандиста, попавшем под внеплановый рейд. Плыл не один, а с печально известным Олегом Степановым, который нагрел у нас государство и вкладчиков на сотни миллионов. Так вот наутро Степанова как клейменного Интерполом суд Мальмё арестовывает. Отправляют наряд и за Алексом, дабы избрать меру пресечения за нелегальное пересечение границы, но того и след простыл. Предъявив фальшивый полицейский ордер, часом ранее дуэт ряженых вывез Алекса из изолятора погранслужбы. Поиски похитителей и их заложника пока безрезультатны.
Выводы. Являются ли авторы проекта кадровыми сотрудниками разведки или контрразведки непринципиально, так как несомненна их пуповидная связь либо с первой, либо второй, а то и обоими ведомствами. Только у тех есть доступ к глобальному банку данных западных разведсообществ, куда, несложно догадаться, Алекс Куршин внесен, похоже, по инициативе ЦРУ. Профиль, надо полагать, «вхож в Кремль», рекомендация – «под благовидным предлогом задерживать». Схема приблизительно такова, за ней, судя по всему, реально светлая голова. Интересно бы на нее взглянуть…
– Ладно, полковник, – властно перебил Бондарев, – было так или нет, не столь уж важно, но я понял. По крайней мере, узловые моменты. Ответа не получишь, ибо на вскидку дело Куршина зависло между списанием в архив и глубокой заморозкой. Как понимаешь, после десятого марта (предложение Терешковой обнулить каденции ВВП), поменялись акценты. Но справки я наведу, сразу скажу, при случае. Ты однозначно прав: лучше перестраховаться. Понадобишься – перезвоню. До тех пор меня не тревожить. Что еще? Все? Тогда бывай, Пинкертон!
***
На следующее утро, 29.03.2020 г., Огарево, резиденция Президента РФ
Бег трусцой пленэр президент не привечал, предпочитая беговую дорожку в помещении, а с недавних пор – и вовсе испытывал к джоггинг предубеждение. С тех самых, когда между Россией и братской Беларусью черная кошка пробежала в лице Александра Лукашенко, фанатика утренних пробежек, в своей сути – многоликого Януса, некогда сморкавшегося в платок добрососедства, ныне – вытирающего о ковер вековой дружбы двух народов резиновые сапоги. Словом, бег – хобби попрошаек и ренегатов…
Сегодня, однако, президент вновь на «заброшенной лыжне» в окружении двух десятков «теней». Провокатор тому не воспоминание о спортивных сборах, а сногсшибательная новость – есть от чего затосковать. Вот и президент, человек с норовом, с малых лет его второе я, тоску бегом вышибает, до седьмого пота.
Странным образом возмутитель монаршего равновесия – опять Лукашенко, хронический бузотер Pax Russica. Довыпендривался до того, что не чувствует под собой страны. Белорусам же Батька так осточертел, что они его мысленно стерли. Был герой пенсионеров и дам второй молодости, да сдулся. В ноль, космическую пыль. Помножен Беларусью на ноль. Но это еще полбеды, предел наглости – дела президентские пустил на самотек, не удосуживаясь проводить соцопросы. Ими пришлось многими ухищрениями дирижировать из Москвы. Чтобы в итоге онеметь: прежний электоральный баланс 80х20 в пользу бессменного президента, дорисовываемый приблизительно на 15%, ныне диаметрально противоположен – 20х80. Это, если без административных и прочих «шлиц», чей максимум 20%.
Самое ужасное – Лукашенко даже не в курсе, какой социальный сдвиг уже не стучится, а ломится всей махиной в общую с Россией дверь. За ней – некогда неприступная крепость самодержавия, которую Старший Брат рачительно по кирпичику возводил. А лимита из Копыся своей беспечностью может одним махом, как карточный домик, ее обрушить. Он, остолоп, роет даже не яму, а настоящую братскую могилу. Ладно бы для себя и ближайших соратников – Старшего Брата упрямо тащит в фамильный склеп.
А сколько бесстыдства и двуличия. Плюс самомнения элитной проститутки. А как банкует, на тылы не оглядываясь! У янки, смертельных врагов, и то меньше апломба!
Трагедия в том, что не дозрел до понимания, что такое власть, насколько капризен ее норов. Ему, демагогу, невдомек, что любая угроза абсолютизму требует немедленного, на дальних подступах, выкорчевывания. Здесь не бывает наобум или от случая к случаю, это ежесекундная, длиною в жизнь, вахта, не знающая устали и догматов. Это знамение судьбы, посвящение Бога.
Еще это ответственность перед близкими, которые с момента твоего воцарения на престоле переводятся в заложники по умолчанию. Ведь в таких странах-зверинцах, как Россия, Беларусь в день икс близкие в лучшем случае идут под суд. А пойди все вразнос, подумать боязно…
Президент отряхивался в предбаннике черного входа, казалось, действуя машинально. Наконец сообразил: лучше ветровку и спортивную амуниция снять и переодеться, нежели гонять туда-сюда капли на одежде. Оглянувшись, сигнализировал охране: ветровку помогите.
Как это у ВВП, копуши, водится, переоблачался он долго, может, даже дольше обычного – не отпускала статистика независимых соцопросов Беларуси. Но самое прискорбное – не выстраивалось, с какой стороны заходить и кого в республике держаться. Ведь при электоральном крахе истеблишмент может сковырнуть Батьку, как таракана и присягнуть первому попавшемуся харизматику. Тогда фронда Хабаровска и Шиеса, едва себя воспроизводящая, получит импульс небывалой мощи. В итоге славянская весна за считанные дни раздробит хребет «суверенной демократии», вспучивая асфальт содружества до самого Пекина. Си, не забыть, позвонить…
– Владимир Владимирович, в приемной Бондарев Николай Степанович, – раздался голос заведующей секретариатом.
– Нарышкин где? –
