Тим, запинаясь, начал: «Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твое; Да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе, э… э?»
— Хлеб наш…
— Да, «хлеб наш насущный дай нам на сей день; и прости нам долги наши, как мы прощаем должникам нашим… и… э… не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого, ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки. Аминь».
В течение своей небезгрешной жизни Тим редко пользовался молитвами и не ходил к причастию, полагая, что каяться ему не в чем.
— Неплохо, но на латыни это звучит лучше.
— Я не знаю латыни, извините.
— Катастрофа стратостата! — заорал таинственный собеседник. — Тогда на хинди? Может, попробуем… — И после паузы: — У нас гость, хозяин. Пришел через окно. Конечно, хозяин, гость в дом, бог в дом… Как говорится в притчах царя Соломона: «Не отказывай в добре тем, кому оно следует, когда есть в твоих руках сила к свершению». Сидит в кресле…
Тим лихорадочно прислушивался. Как это он сразу не сообразил: автомат, обычный домовый автомат. Панель с кнопками где-нибудь в прихожей. Это он по программе развлекает гостя… Найти и выключить. И бежать, пока не поздно. Тим вскочил, двинулся, вытянув руки вперед, и уперся во что-то цилиндрическое.
— Вам лучше сесть, — прозвучало над ухом. — Хозяин хочет, чтобы вы его подождали. Он скоро прибудет.
— У меня нет времени, зажги свет! — приказал Тим, и тотчас в комнате посветлело, свет исходил от потолка и стен, без тени. Слэнг увидел перед собой обычного робота-андроида и ощутил покалывание в ладонях. Он быстро убрал руки. Робот — это хуже, но в кухне, наверное, можно открыть окно. Двери в дом, конечно, открываются на голос хозяина, а окно — можно. Он обошел робота, переступая через кучи книг, сроду такого количества в частном доме не видел, толкнул створку, потом надавил плечом и вывалился прямо на чьи-то руки.
— А вот и хозяин, слава богу! — сказал робот за спиной Тима. — Он будет рад знакомству.
Хозяин вернул Тима в комнату, поддерживая его за талию и излучая доброжелательность.
— Я знаю о вашем визите. У меня с Ферро постоянная связь, и я слышал ваш разговор, возвращаясь домой. Я доволен, что успел застать вас, вечерами бывает так одиноко. Но вы, кажется, собрались уходить? — Он поправил изящную прическу. Поднятые к вискам прямые брови, нос с горбинкой и черные усики на худощавом лице — это хорошо смотрелось.
— Чего уж теперь, — сказал Тим. — Теперь буду ждать полицию.
Хозяин усадил ночного гостя в кресло, смахнул на пол справочники, он словно не слышал слов о полиции.
— Познакомимся?
— Тимоти Слэнг. Бывший страж морали, бывший уважаемый гражданин одного не очень большого города, ныне бродяга и, как видите, неудавшийся домушник. Личность, созревшая для тюрьмы, — вяло отрекомендовался Тим. Может, хозяин сочтет его слова за шутку? А, не все ли равно, сгоревшего не подожжешь. Похоже, бить не будет. Усталое безразличие охватило Тима. Слишком много впечатлений для одного вечера: придурковатый кибер, заставлявший его читать молитву в темноте, придурковатый хозяин, который почему-то не спешит звонить в центурию.
— Вы откровенны, я верю, что эта характеристика не противоречит фактам, — усмехнулся хозяин. — Меня зовут Вальд. Я наладчик мыслящих автоматов, таких, как мой Ферро. Дефицитная профессия. Фирма платит неплохо, но меньше того, что я стою, поверьте. Но, вижу, на ниве морали вы не преуспели.
Тим вздохнул. Что ж, разговор — это лучше, чем наручники, может быть, повезет выпутаться из этой неприятности, и, видит бог, на карьере домушника он поставит точку.
— В свое время это был неплохой бизнес, — проговорил Тим. — Я охотился за нарушителями морали и тем жил. Но сейчас, увы, предложение аморальных поступков превысило спрос, скандальные разоблачения уже никого не пугают, шантаж как способ существования изжил себя. Кризис. А я просто жертва перепроизводства. Разложение личности, по моим наблюдениям, закончено. Общество окончательно деградировало, я потерял вместе с заработком и веру в человечество, потерпел финансовый крах и согрешил, нарушив заповедь «не укради». Последнее, как вы понимаете, и есть причина моего появления у вас. На крупный грабеж я бы не решился, да и, простите, у вас здесь, кроме книг, взять нечего. Книги не ходовой товар. Я надеялся подобрать приличный костюм да пару кислородных баллончиков. Верите, с бесплатным фильтром порой просто невмоготу бывает, а в помещения с фильтрованным воздухом такие, как я, не часто попадают.
Тиму стало жалко себя. Он засопел, достал таблетку биокардина, сунул за щеку.
— Не знаю, что с вами делать. Позвать полицию? — Вальд оглядел Тима, пожал плечами: — Да не дрожите вы, черт возьми!
Но Тим почувствовал, что больше не может, не может выдерживать напряжение и выкручиваться. Он всхлипывал и тряс головой, слезы катились по мешочкам. Вальд растерянно топтался перед ним.
— Ну вот, этого еще не хватало. Ферро, не стой же, сделай что-нибудь.
Кибер наклонился над Тимом и стал поглаживать его седую плешь теплым четырехпалым манипулятором.
— Ничего, хозяин. Сейчас ему станет легче. Слезы, я читал, облегчают душу. Покаяние, а это, несомненно, явление покаяния, благотворно. Ибо, не раскаявшись, не спасешься…
Вальд отошел в угол и прислушивался к бормотанию робота. Страж морали, свесив волосатые лапы, развалился в кресле и расслабленно хлюпал носом, а рядом суетился и оглаживал его кибер. Несуразная картина, но… если бы знать, как выпутаться из этой истории? Только не центурия. Как всякий нормальный джанатиец, Вальд не любил полицию. И неожиданно для себя он предложил ночному гостю остаться у него до утра.
— Куда вы пойдете в таком состоянии, — добавил он.
Тим, всхлипывая, достал из кармана и долго надувал матрасик, потом расстелил его на полу между книг, без мыслей улегся и моментально уснул.
Вальд постоял над ним, покачиваясь с пяток на носки, погасил стены и ушел к себе в кабинет. Предварительно он включил еще один фильтр: когда-то бродяге повезет подышать чистым воздухом, вон их сколько, задохнувшися в приступах астмы, подбирают по утрам на обочинах. Ферро, щелкая запорами, открыл у себя на боку крышечку, вытащил и размотал шнур и воткнул штепсель в розетку. Потом он замер неподвижно, как всегда, когда подзаряжал аккумуляторы.
…Отец Джон улыбался краешками губ. Этот Слэнг не щадит себя и, похоже, не врет. Искренне считает себя закоренелым грешником — забавное заблуждение, по счастью, широко распространенное. Но, силы небесные, при чем здесь бытие божье?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
