— Потрясающе, — сказала Мист, изучая оббитые мемориальные таблички. — Это просто потрясающе!
— Потрясающий вандализм? — с сомнением уточнил Торрен, который поднялся вслед за ней, довольно нервно оглядываясь. Это было странное место: сюда словно бы просачивалось немного света, и это сбивало с толку и мешало ночному зрению.
— Именно, — подтвердила Мист, обходя по кругу захоронение и изучая все детали не только глазами сквозь глубокий сумрак, но и руками, пальцами. — Смотри, их обоих уродовали, причем специально. У женщины разбито лицо, у мужчины отколоты волосы с боков. Или уши, — добавила она, кладя руки по бокам выразительного лица, неимоверно похожего на лицо Мейли до того, как кто-то (или что-то) изуродовало его. — Могу поспорить, что мы видим перед собой того самого Иммеррейса, в…значительной части его красы. А вот тот портрет, про который говорил Терновник, вполне может быть и фальшивкой, призванной создать определенный облик.
— У потомков смешанных браков, — сказал, тоже наклоняясь к статуе, Эррах. — Зачастую прослеживаются черты обеих рас. У нашего героя могли быть острые уши, за что он их, в своем каменном воплощении, и лишился. Но и тут можно проследить некоторые особенности: его форма челюсти скорее эльфийская, для более мелких зубов.
— Он похож на Мейли, ар-Маэрэ Иллемэйра, — уверенно сказала Мист, непроизвольно проводя по каменным скулам. — Очень. Он точно был его сыном, а не мельника или святого Амайрила.
— Видимо, это не слишком льстит самолюбию его потомков, — тихо сказал Эррах, переходя к другой могиле. — Поэтому он не дождался почета к своему мавзолею. Как и его вторая супруга.
— Ей досталось, — Мист с трудом отошла от могилы Иммеррейса, прощально проведя по его гладкой, холодной щеке. Удивительно: если предок Виля в самом деле был сыном Мейли, то их университетский приятель был прямым потомком последнего Багрового Мага. Это было удивительно — но, с другой стороны, а что это ему дало?…
— Я полагаю, одним удалением ушей нельзя было решить проблему, — сказал Эррах, что-то измеряя по голове статуи кусочком шнурка с плаща. — Я полагаю, прекрасная вторая супруга основателя этого города была полностью эльфийкой.
— Это ты по этим ошметкам понял?
— Пропорции черепа, если скульптор не соврал, эльфийские, — отозвался тот. — Кроме того, ее волосы заплетены в свадебную корону по обычаям моего народа. Придумать такое художник, не знакомый с нашими обычаями, не мог бы.
— А это ничего, что могилу этого вашего Иммеррейса недавно вскрывали? — спросил заскучавший было от антропологических изысканий Торрен, который от нечего делать пялился вокруг.
— В смысле? — не поняла Мист, оборачиваясь к нему.
— Ну, глядь, вот тут свежий скол, — он показал на один из углов каменной крышки. — Вот тут поддевали. А вот тут, видишь, грязь сильно стерта, тут налегали.
— Вот те раз, — потерла запястье Мист. — Разве там внутри не должна быть только камера с пеплом?
— Не обязательно. Там также может быть отделение для личного оружия или других предметов, с которыми покойный завещал себя похоронить, — рассеянно отозвался Эррах, внимательно изучая второй саркофаг на предмет вскрытия. — Гроб лэри не вскрывали. Что бы там ни было, интересовались только ее мужем.
— Глядь, — начал было Торрен, но что именно было “глядь” в этот момент, так и осталось загадкой, потому что с потолка совершенно бесшумно на него свалилась черная густая тень. Что-то такое парень успел почувствовать, потому что за долю мгновения качнулся вперед, и короткий клинок нападавшего впустую свистнул по воздуху. Торрен вывернулся из падения, падая на одно колено и обнажая Хладогрыз для быстрой контратаки: ни секунды не было потеряно, и инерция падения перешла в удар. Тор торопился отвлечь и удержать внимание врага, и, к счастью, ему удалось — не обращая внимания толком на остальных, атакующий прилип к Торрену, осыпая его градом ударов. Он действовал, в основном, левой, вооруженной черным коротким мечом, и защищался кинжалом в правой, двигаясь с такой скоростью, что Торрен еле-еле успевал уворачиваться от атак, кружа на месте и то и дело отступая, пока не пришлось сползти на ступень вниз, отдавая верткому, словно механическому противнику с точными, точеными движениями, преимущество. Враг кружил вокруг Торрена с такой скоростью, посекундно меняя положение и набрасываясь, что Мист, немного придя в себя от неожиданной атаки, не могла решиться пальнуть в него сполохом или попробовать поймать Огненными дланями, а Эррах несколько раз неудачно пальнул из Вейларисова арбалета — противник легко отмахнулся от тяжелых и быстрых болтов, даже не оборачиваясь на эту помеху.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Он продолжал теснить и теснить Торрена, спустив его с лестницы постамента, и продолжил атаку на земле, наскакивая словно со всех сторон, плоть плоти от тревожной тьмы вокруг. Лихорадочно отбивая бесконечные, быстрые, точные атаки, не имея толком времени, чтобы даже контратаковать в ответ, Торрен лихорадочно пытался сообразить, почему Мист не пытается ему помочь — и, к счастью, понял, что Эйиладд Кирин вполне может поджарить и его самого, если он окажется на линии огня. Оценив ситуацию, парень сцепил зубы и под градом ударов стал уходить, шаг за шагом, за край каменного постамента, разрывая линию видимости с оставшимися наверху Мист и Эррахом.
Его противник продолжал наступать, не выказывая ни торжества от явного отступления врага, ни малейших признаков усталости, словно был и не живым человеком вовсе. Выдержать такой темп было непросто — Торрен, хоть и привычный к сражениям и физическим перегрузкам, уже обливался потом от заданного не им ритма боя, теряя остроту реакции и грозя пропустить какой-нибудь хитрый удар. К счастью, особой выдумкой противник не отличался, в отличие от скорости и неутомимости, и не торопился использовать какой-нибудь хитрый трюк, чтобы обезоружить Торрена и разделать его под орех. Или же просто наслаждался процессом загона замороченного врага в угол.
Шаг, еще шаг — только пойми меня, Мист, только пойми! — просил про себя Торрен, теряя, наконец, из виду край плаща подруги.
Мист поняла.
— Эйиладд Кирин, — от нервов Мист рявкнула так, что слова многократно отразились от стен злобным эхо, продолжая звучать уже после того, как яростно-белый, раскаленный сполох пронесся под темными сводами, метя в юркого противника.
Он не обернулся на звук голоса Мист, но в последнюю секунду резко ушел в сторону, оставляя в покое Торрена, и тут же шарахаясь в другом направлении, уворачиваясь от второго Кирина, выпущенного следом за первым. Он невероятным движением вывернулся в этот момент, разворачиваясь к Мист лицом, и понесся на нее, словно переключив цель атаки на более опасного противника. Торрен, ругаясь на чем свет стоит, рванул следом, впрыгивая на пьедестал со своей стороны и пытаясь не загораживать Мист линию магической атаки. — Эйиладд Кирин, — третий разряд магии с искрами вылетел почти в упор в долетевшего уже вплотную врага, и Мист успела в свете заклинания разглядеть мелькнувший узкий бледный подбородок, кончик носа — и противник резко взмыл вверх, уходя от удара, не прерывая движения. — Эийиладд Кирин, — почти с отчаянием выкрикнула Мист, выталкивая из себя очередное заклинание вместе с частицей своей жизненной силы, метя в темную тень, почти вертикально уходящую вверх.
Белый сполох метнулся под сводами, жахнув звуком, словно ревущий язык пламени. Причудливые тени на мгновение изрисовали стены и потолок, а потом внезапно настала тишина, в которой отчетливо было слышно, как откуда-то вдалеке капает вода.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Торрен перетек из одной стойки в другую, не убирая меча, медленно пошел по кругу, присматриваясь и прислушиваясь, а Мист и Эррах нервно переглянулись, опасаясь смотреть вверх, или куда-либо еще, кроме друг друга и Торрена.
— Так, говоришь, она эльфийкой была? — сглотнув ком в горле, светстким тоном спросила Мист и стала рыться в карманах в поисках своего экстренного запаса Серого мира. Она не успела дойти до предела использования Киринов, поэтому пока еще стояла на ногах, но в голове ощутимо помутнело, до тошноты и кругов перед глазами.
