— Даже пожрать в дорогу не дал, — посетовал Торрен, хлопая по себе в поисках других заначек печева сердобольной селянки.
— Думаю, он все-таки больше по информации, чем по еде, специализируется, — отозвался Эррах и протянул спутнику пирожок из собственной заначки. Торрен, с благодарностью ухватив добычу, тут же вгрызся в нее. — К тому же, мы его, судя по всему, нервируем. Хорошо, что призрак Вейлариса и вероятность усиления Видящих его нервирует куда сильнее.
— Я никогда раньше не слышала про крауэнов, — сказала Мист, пиная мелкие камушки на тропе. — Даже странно. А ты слышал, а мне не рассказал, — попеняла она.
— Я не думаю, что сам факт возможности рождения у нормальных эолен крауэна подлежит обсуждению с другими расами, — Эррах кинул на нее короткий взгляд. — Или записи. Поэтому логично, что не являясь личным другом какой-нибудь семьи эолен, где такое случалось, до этого момента ты не сталкивалась с этим понятием и явлением, Моррайт.
— Логично, но обидно. Каких еще мулек про ваш народ я не знаю? — немного надулась Мист.
— То же мне, специалист по “всяким эльфьим делам”, - шутливо пожурил ее Торрен. — Про крауэнов не знает! Позор. Как вас таких из Университета выпускают.
Мист потянулась дать ему подзатыльник, но Торрен, самой своей многомудрой частью чуя возмездие, припустил по дорожке бодрой трусцой, вынуждая Мист или отстать или следовать за собой в ускоренном темпе. Будучи упрямой ведьмой, она порысила за ним, и Эрраху ничего не оставалось, как наподдать тоже. Впрочем, Мист довольно быстро выдохлась и снова перешла на шаг, отдуваясь, чем очень порадовала своих спутников. Эррах радостно притормозил тоже, тяжело дыша, несмотря на сдвинутую в процессе бега на лоб маску, а Торрен еще некоторое время продолжал удаляться от них, пока не заметил, что погоня утомилась и отстала. Тогда он с достоинством остановился, демонстративно отряхнулся и пошел дальше, насвистывая победный мотивчик.
Маг почувствовал мягкое давление силы, упирающееся в него и невольно шагнул назад, ускользая от энергетического прикосновения, как привык это делать за годы и годы в Плане Пепла. Грэнаш совсем не был рад ему, как постоянному жильцу, постоянно пытаясь столкнуть с той тонкой грани, на которой Мейли балансировал, удерживая себя.
— Того, что ты хочешь.
В конце-концов идущий впереди Торрен свернул вбок, к виднеющейся вдали излучине реки, и Мист с Эррахом хвостиком последовали за ним, вынужденно отказываясь от музыкального сопровождения: играть на флейте, продираясь сквозь густые травы заливного луга, оказалось не слишком удобно, так что Торрен и его фальшивый свист отпраздновали окончательную победу.
Приблизившись к приметному согнутому дереву, высохшему, вымытому до серости водой и больше похожему просто на корягу, Торрен затормозил, беря его в рамку из ладоней.
— Глядь, дошли, — сказал он, не оборачиваясь. — Прямо до задницы мира, не иначе.
— Нет, задница мира — это там, где Мейли, — не согласилась Мист. Она остановилась неподалеку от Торрена и стала оглядываться, а больше — принюхиваться и прислушиваться к своим ощущениям, пытаясь уловить в солнечном и прозрачном воздухе оттенок мрака, который привел бы ее к катакомбам. Однако, сработало не ее чутье подземца, на этот раз: Эррах, который тоже, вроде как, занялся поисками, внезапно пошел куда-то в сторону, ломясь сквозь траву, как напуганный лось.
— Куда?… — не понял Торрен, но Мист махнула ему рукой и пошла следом за целенаправленно чешущему куда-то от реки Эрраху. — Эй, а вдруг ему по нужде надо, а?
— По нужде он бы к дереву пошел, знаю я вас, любителей пометить стеночки и деревца, — фыркнула Мист, пыхтя. Впрочем, эльф перся по целине так целенаправленно, что девушка практически не сомневалась, что он что-то нашел.
Он нашел: в конце-концов, он встал как вкопанный, потом наклонился, опустился на четвереньки, разглядывая что-то на земле. Подойдя, Мист обнаружила, что перед ним рельеф полого спускается в сторону реки, и вид земли на небольшом участке отличается от всего остального луга. — Маск-сеть, — с удовольствием резюмировал Торрен, разглядывая зеленые просторы. — Ваш кровак не обманул с этим, глядь, и со всем остальным не обдурит. — «Наш кровак», — с неудовольствием повторила Мист и из чистой вредности предположила. — Наш кровак внушает тебе ложное чувство уверенности. Мелкой правдой легко создать уровень доверия для того, чтобы скормить кому-то большую ложь. — А ты в этом, наверное, спец, — проворчал Торрен, опускаясь на корточки и щупая край сети в поисках места, где ее принято было откидывать. Эррах присоединился к нему, двигаясь ползком по дерну и вымазываясь в травяном соке и земле. Мист же, считая подобные развлечения мужским уделом, осталась стоять с независимым видом, ожидая, когда парни закончат возиться. В конце концов, Торрен подцепил и приподнял край сети, присыпанной сверху травой и землей и с интересом заглянул под нее. Со стороны это выглядело так, словно он отогнул часть реальности и с интересом изучает обратную сторону.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Тут типа спуска. Причем не ступеньки, а пологий, как у тебя там, — прокомментировал Торрен, имея в виду спуск в Подземелья в районе Мостков.
— Конечно, а как контрабанду телегами без этого протаскивать, — подтвердила Мист. Она подошла к другу сзади и теперь с интересом смотрела ему под руку. — Главное, не встретиться с этими чудесными людьми — а то мало ли, они распереживаются.
— Так распереживаются, что начнут драться.
— И нам придется их всех убить, — скорбно завершила Мист.
— Это было бы очень неуместно, — подытожил Эррах своим лучшим высокомерным тоном. — Именно. Так что лучше нам никого не встретить, — девушка, предоставив Торрену святую обязанность придерживать над ней сеть, осторожно подлезла под нее, заходя в полумрак коридора и ожидая, пока глаза привыкнут к сумраку. Эррах последовал за ней, поднырнув под рукой Торрена, но тут же остановился, чтобы помочь тому тоже забраться внутрь и опустить назад маскировку.
Глава 5
— Такое чувство, что здесь целую вечность никого не было, — сказала Мист, прислушиваясь и принюхиваясь. — Или несколько месяцев, хотя бы. Все очень мертвое.
— Мист, успокойся, это, прежде всего, катакомбы, — вздохнул Торрен. — Тут все и должно быть мертвым.
— Это, прежде всего, в прошлом — путь спасения, теперь — путь контрабандистов, — не согласилась Мист возмущенно, но довольно тихо. — Поэтому давайте поосторожнее и потише. — Как скажешь, — зычно согласился Торрен и его голос пугающим эхо пронесся вперед них. Мист поежилась от жутковатого звука, а сам автор этой какафонии смущенно стушевался и, наонец, заткнулся.
К счастью, им, хотя бы, не нужен был дополнительный свет, несмотря на то, что тени вокруг быстро сгустились до чернильного подземного мрака. Ночное зрение Торрена, наколдованное, кажется, уже вечность назад в Мостках, как ни странно, все еще работало, а Эррах, от рождения наделенный способностью видеть в сумерках, как любой эльф, с момента вселения Зубастой Тьмы вообще перестал испытывать трудности в темноте — напротив, появились проблемы с ярким дневным светом, который теперь причинял ему боль. В итоге они все равно двигались несколько более заметно и шумно, чем предпочла бы поминутно прислушивающаяся ко всему Мист, но напоминали скорее семейство фыркающих ежиков на прогулке, а не ломящегося через бурелом лося, что немного утешало.
— А ты хоть знаешь, куда идти-то? — деликатно подергал ее за плащ Торрен, затормаживая целеустремленное движение.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Я знаю, куда идти по схеме Терновника. И я знаю, как я считаю, что стоит идти. И эти два маршрута пересекаются только частично.
— И как мы сейчас идем?
— Тор, ты издеваешься? — Мист даже остановилась, чтобы показать вперед и назад, где в обе стороны расстилался относительно прямой коридор без ответвлений.
— А, значит, пока частичное пересечение, — умно покивал Торрен. Мист внимательно посмотрела в его честное лицо, полное искреннего внимания, и не нашлась, что ответить, поэтому просто продолжила путь, до первого ответвления: впрочем, и Терновник, и она тут избирали один и тот же путь, потому что слева лежали, собственно, катакомбы — массовые захоронения, оставшиеся с той самой памятной войны триста лет назад.
