— Разве мы знаем, кто ты? — отозвалась Мист. Вино она только пригубила, едва не кривясь от кислоты, за которой совершенно не умела разобрать вкуса. — Мы предполагаем. И мое предположение таково: ты эльф или полуэльф, ты единственный содержатель этого заведения, и свою внешность скрываешь за иллюзией, поддерживаемой кольцом. И тебе нужны артефакты, чтобы вливать в это кольцо новую энергию.
— Как-то так, — довольно хищно улыбнулся Терновник. — А вы — я даже не рискну предположить, кто именно. Вначале я принял вас за обычных людей, но вы плохо читаетесь, плохо просматриваетесь. Вы двое, — он указал на Мист и Торрена. — Особенно. Ваш третий попроще, на первый взгляд, но в нем под слоем земли спрятаны лед и тьма.
— Очень точно, — с оттенком удивления сказала Мист, непроизвольным нервным жестом потирая шрам на запястье. Эррах тронул ее за руку, привлекая внимание и прошептал:
— Крауэн, не эльф.
— Чего, — не поняла Мист и сурово посмотрела на Терновника. — Какой такой крауэн и почему я о таком ничего не знаю?
Терновник посмотрел мимо нее на Эрраха, пристально и цепко.
— Ты эльф, иначе не знал бы, не угадал. Но в тебе мрак и холод, и ужас извне.
— Единственный в своем роде, — без выражения подтвердил Эррах.
Глава 4
— Как насчет того, чтобы временно всем снять маски и, все-таки, познакомиться? Или, наоборот, стоит прекратить взаимные допытывания, приняв решение о взаимной помощи…. или нет. Но в любом случае хождением вокруг да около мы ничего не достигнем. Я, к примеру, понятия не имею, что такое крауэн.
— Ваэрле это знать и не положено. Прости, Моррайт, — повинился Рах.
— Я все еще не имею понятия, что такое крауэн, — напомнила Мист, намекая, что ей не нужны извинения, ей нужны сведения.
— Крауэн — это он, — Торрен махнул рукой в сторону трактирщика и уполовинил свой бокал. — Хватай и изучай.
— Это не вежливо.
— Но ты же фольклорист, — хмыкнул парень.
— Крауэны — это проклятье эолен, — сказал Терновник, видимо, принявший какое-то решение, и снял с руки кольцо.
На первый взгляд ничего особенно не изменилось: те же волосы, те же глаза, те же резкие черты лица, но все это немного заострилось, приобрело словно острый режущий край, и, когда Терновник улыбнулся, зубы показались вовсе не эльфийские. В целом он выглядел как хищный, злобный, немного звероватый эльф.
— Крауэны обычно рождаются в семьях, практикующих близкородственные браки, — кашлянул Эррах, занимая свое воображаемое место на кафедре. — И представляют собой вырожденный тип эльфа. Они агрессивны, лишены морального чувства и обладают опаснейшей способностью проникновения в мозг — в мысли и ощущения других людей.
— Ничего себе, — присвистнул Торрен и, допив свой стакан, забрал второй из руки Мист. — И о чем я сейчас думаю?
— Он уже сказал, что нас с тобой неудобно читать, — пожала плечами Мист. — Видимо, потому, что мы, вроде как, маги.
— Все-таки маги, — задумчиво повторил Терновник, слова глядя на девушку.
— Ну а как бы я еще кольцо могла зарядить?
— Но магов нет. Поэтому мои родители и жили в глуши — потеряв силы, они не смогли вернуться к королю. Именно потому, что магия оставила их наравне с остальным миром, меня не лишили моих способностей.
— А зачем кому-то лишать тебя способностей? — не поняла Мист.
— Так принято. Крауэнов с помощью ритуала лишают способности читать в чужом разуме, а затем убивают, — спокойно объяснил Эррах. — Взрослый крауэн — это редкость, свидетельство небрежения и беспечности.
— А так в чем проблема-то? — так и не поняла Мист. — Мало ли у кого какие способности? Что, всех убить, что ли?
— Было бы неплохо, — хмыкнул Терновник, некрасиво показав свои хищные зубы.
— Вот именно поэтому и считается необходимым уничтожать крауэнов, пока они не осознают себя. Но я могу себе представить мысли изолированной от всего остального мира пары, у которой родился такой ребенок.
— Вырастили чудовище как свое дитя, — подтвердил трактирщик с сарказмом. — Стоп, я же и был их ребенком!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Кольцо, — Мист, покачав головой, протянула руку, и Терновник вложил в ее ладонь свое сокровище, чтобы после внимательно наблюдать, как девушка, держа украшение на левой ладони, правой водит над ним, словно отражая идущие от него лучи. Мист колдовала очень рассеянно, явно думая о чем-то другом, и эта небрежность, кажется, произвела на крауэна самое значительное впечатление. — Держи, — наконец, сказала Мист, делая вид, что стряхивает с кольца невидимые пылинки. — До отказа — должно хватить надолго, я так понимаю, у него минимальный расход из-за того, что оно только немного сглаживает черты и убирает всякие яркие признаки вроде зубов, ушей и когтей.
— Оно так настроено, — забрав кольцо, крауэн его любовно погладил, кажется, даже поцеловал прежде, чем надеть на руку. Его внешность тут же немного смягчилась, становясь куда более человеческой. — Я покажу вам вход в катакомбы. И даже карту, пожалуй, дам, — заключил он. — Магия или нет, но с картой там куда проще не забрести в поселение разумных грибов или на старое кладбище.
— Только грибов нам не хватало, — фыркнул Торрен, который был больше занят интересным старым вином, чем беседой. — Грибов в отряде я не одобрю, они ходят медленно.
— Евинатия прихватим, — пообещала Мист. — Специально для тебя.
— Я не достоин такого величественного соседства на постоянной основе, — буркнул Торрен. — Лучше вот, Терн, ты скажи, а ты какие слухи знаешь про Вейлариса? У тебя-то, вестимо, информаторы по-разнообразней, чем у нормальных людей.
— Как ни странно, большинство очевидцев сходятся во мнении, что это действительно Вейларис, — крауэн устроился по-удобней за столом, вытягивая под него ноги, и налил себе еще вина. — Он достаточно узнаваем, когда бродит без капюшона, это раз. Два, от него нет гнилого запаха, к тому же, он очень быстрый — значит, не труп, как таковой, а, скорее призрак, если считать, что он помер.
— А есть сомнения? — встрепенулся Торрен.
— Говорят, он ест и пьет, — поколебавшись, рассказал крауэн. — И еще — иногда оставляет следы. Поэтому некоторые думают, что он и не с того света, а настоящий Вейларис. Впрочем, желающих проверить и рассмотреть его поближе обычно нет. Страшный он, все равно, даже лихой люд его боится.
— На призрака, мне кажется, не слишком похоже, — задумчиво сказала Мист. — Говоришь, иногда в капюшоне, иногда нет?
— Иногда и ходит иначе, тяжело и медленно, — сказал Терновник и добавил. — Так говорят.
— Я где-то читала, что призраки статичны, неизменны — то есть, одеть-снять капюшон они не могут, их посмертный облик зафиксирован и не имеет вариативности.
— Я слышал об этом, — с готовностью подтвердил Эррах. — И не от людей, а от моего первого учителя, поэтому, скорее всего, это чистая правда.
— Значит, у нас есть Виль, — заключила Мист, помещая в центр стола опустошенный Торреном стакан. — С неизвестными характеристиками. То ли живой, то ли мертвый, то ли призрак, то ли зомби. Впрочем, я бы не слишком надеялась на “живого”, все-таки, Торрен видел, как дракон его смял.
— Видел, — мрачно подтвердил Торрен, залпом допивая вино из второго стакана и бухая его на стол. Мист тут же перехватила посудину и переставила рядом с первым, обозначенным, как “Вейларис”.
— Если люди просто не врут вразнобой, у нас также есть живой, который поджирает припасы, — она отобрала стакан и у Эрраха, разместив его рядом. — А также призрак и, или зомби. И есть мы, — Мист выдвинула в круг полупустую бутылку, повертев ей по кругу, словно угрожая всем стаканам по очереди, после чего наклонила ее и метко налила вина в “Виля”. — Будем искать нужного. Но я почти уверена, что их там несколько, и, может, настоящего и нет. Я бы на это надеялась.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— А что есть?
— Естественное желание кого-то умного хапнуть или возвеличиться, — не задумываясь ответила Мист. — История других мотивов, считай, и не знает — только Святой Амайрил у нас был чист сердцем и радел за весь мир.
