Он кивнул:
– Там, в бардачке…
Я достал новенький «Asus». Аккумулятор лежал отдельно – молодец, Шепилов, не забыл.
Я вставил аккумулятор. Включил «Asus». Дождался, пока вспыхнет яркий стереоэкран, и запустил «Оперу». Вошёл в один из своих почтовых ящиков на «Гугле».
Ткнул пальцем в «иконку» – руку, сжимающую перо.
И начал набирать адрес.
Тот самый, что несколько месяцев назад продиктовали мне в подмосковном лесу. Тогда я его не записывал. Но он и так намертво отпечатался в памяти.
«Если, не дай бог, возникнут проблемы – обратись к этим людям. Скажешь, что от Митрича…»
Надеюсь, боевой старик уже выздоровел. Надеюсь, и у его товарищей всё хорошо.
Только писать об этом – глупо.
Я ограничился телеграфной фразой:
«Нужна помощь».
Подписался:
«Глеб от Митрича».
Дождался, пока на экране возникнет заставка «Ваше письмо отправлено!», и выключил смартфон.
Достал из него аккумулятор и выкинул в окно – подальше от дороги, в кусты. Потом выкинул сам смартфон – только предварительно извлёк карту памяти.
Машину тряхнуло – Ромка ударил по тормозам:
– Ты что творишь, Глеб!
– Тебе он больше не понадобится.
– Полштуки баксов за него отвалил!
– Жизнь дороже, – вздохнул я.
Он стиснул зубы. Я усмехнулся и терпеливо напомнил:
– Нет больше Ромки Шепилова. Исчез, растворился – как в воду канул! Даже зацепки не оставил. Чтоб ни одна сука не взяла след!
Ромка отвернулся и вдавил педаль газа. Машина резко дёрнулась с места.
А я добавил:
– Считайте, сегодня у вас обоих началась новая жизнь. И всё придётся делать по-новому. Это не так уж сложно – обещаю вас научить…
Миха вынул из кармана свою мобилу, дрожащими пальцами извлёк карту памяти. А всё остальное швырнул за окно.
Глава 4
Через полчаса мы выехали из леса. Какое-то время тряслись размытыми, заросшими травой просёлками – по-моему, машины тут ездят от силы несколько раз в неделю.
Потом Ромка опять свернул в лес.
В болотистой низине пришлось вылезать из салона и таскать ветки, чтоб подложить под колёса «газели».
Переправились нормально.
Не по-осеннему жаркое солнце успело уже подняться к вершинам деревьев, когда мы наконец достигли намеченной цели.
– Тормози, – скомандовал я Ромке.
Машину загнали в кусты.
А я, осторожно ступая и вслушиваясь в дыхание ветра, отправился в деревню.
Кажется, Нелидово она называется.
Называлась…
С тех пор как я сюда заглядывал в августе, тут ничего не изменилось.
Высокая трава – мне по пояс, а кое-где и по грудь. Над травой – темнеют срубы с заколоченными ставнями, покосившимися крышами. Кое-где ставен и вовсе нет – там чернеют глазницы выбитых окон.
Несколько кирпичных домов – чуть в лучшем состоянии. В окнах сохранились стёкла, и даже железный забор – на месте. Вероятно, охотникам за металлом не с руки было тащиться в такую глушь.
Я огляделся. Поскрипывает высохшее дерево. Безмятежно чирикают воробьи. Кругом тишь и благодать.
Как на заброшенном кладбище…
Прошлый раз в одном из этих домов я обнаружил пару скелетов – очень старых, выбеленных временем. Наверное, все восемнадцать лет тут пролежали. И большая часть косточек осталась на месте…
Значит, хищного зверья в этих краях немного.
Хорошее место, чтоб перекантоваться несколько дней. Плохо, что Белки до сих пор нет.
По идее, ещё до рассвета она могла бы сюда добраться.
Я ведь оставил ей мотоцикл – в гараже на дальнем конце Ермилово, о котором не знает никто из соседей. Ключ у неё был, ездит она ненамного хуже меня: маломощный китайский «Фалкон» – это вам не «Харлей-Дэвидсон», с ним и тринадцатилетняя девочка легко управится…
Выходит, не управилась?
Я вздохнул, мрачно рассматривая треснувшее крыльцо одного из домов. Если бы Белка здесь была – оставила бы условный знак. Тут, в углу, положила бы кирпич – один из тех, что вывалились из стены…
Нет никакого кирпича.
И заблудиться она тоже не могла. Дорогу знает не хуже меня!
Я присел на полусгнившую скамейку у наклонившегося штакетника. Пощупал в кармане выключенную мобилу – «чистую», ни разу не засвеченную…
Нет, звонить сейчас бесполезно.
Я сам велел Белке вырубить телефон.
Да и не ловит тут, в Нелидово, даже «Билайн»…
Я встал и двинулся к лесу – туда, где мои товарищи, нервничая, сидели в машине.
– Ну что? – вопросительно нахмурился Ромка. Хотя, наверное, и так всё прочитал на моём лице.
– Её нет.
– Может, вернёмся за ней? – предложил Миха.
Вернёмся?
Я криво усмехнулся. Он всё ещё не понимает. Думает, это вроде пикника? Слегка пошалили, постреляли… Ну, нечаянно грохнули майора ОКАМа – такой пустяк, с кем не бывает? Разве это повод для волнения?
Ничего, скоро поймёт.
Я качнул головой:
– Бесполезно дёргаться. Подождём до вечера…
Если её не будет – я сам, без них вернусь в город.
– …А сейчас загоним машину в деревню. И думаю, пора перекусить.
«Газель» поставили в малиннике у дальнего края Нелидово. Сами разместились под деревом в кустах поблизости. Отсюда, с небольшого холма, отлично видно всё село и берег узенькой речки. А если что, удобно выезжать на другую дорогу – ту, что ведёт на запад, в соседнюю область.
Ромка расстелил на траве старое покрывало, поверх – газетку бесплатных объявлений «Российские вести». Выложил на неё батон, помидоры, нарезку колбасы и сала, пластиковые лотки с корейской морковкой и квашеной капустой. Ещё пирог с курицей производства Белки. В общем – то, что осталось от дня рождения Алёны…
Грустно.
Но есть всё равно хотелось.
Ещё Ромка достал флягу с коньяком.
– Не надо, – вздохнул я. – Лучше, если у нас будут ясные мозги…
Он послушно убрал флягу.
Ели мы молча.
Миха и я – с аппетитом. А Ромка чуть-чуть – так, словно кусок не лез ему в горло.
Я не стал его уговаривать.
Взрослый человек. Когда по-настоящему проголодается – всю дурь как рукой снимет. Тогда и сам поймёт: если на тебя охотится всякое зверьё, главная задача – выжить. А сытым выживать куда легче и приятнее…
Едва напряжение последних часов слегка нас отпустило, Миха нарушил молчание.
– Никак не могу забыть того майора, – вздохнул он с набитым ртом. Глотнул минералки и добавил: – Когда он перешёл в стелс-режим – я чуть не охренел!
– Куда-куда перешёл?
– Это из компьютерной игрушки. Мерцать он начал! Только что был здесь… Хоп, и уже там! Мы столько патронов на него извели, а ему хоть бы хны! Это был мутант, да?
– Да, – кивнул я, тщательно пережёвывая кусок сала. У Михи впереди ещё много открытий. И большей частью – неприятных.
– Глеб, а много этих мутантов в России?
– Нам хватит.
Он тряхнул головой:
– Так всё быстро произошло! Я моргнуть не успел, а ружьё будто само вылетело из рук – чуть не сломало пальцы! А меня раз – и рвануло от земли…
– Знаю, – вздохнул я. И подвёл итог: – Поболтаем в другой раз.
Сытый желудок нагонял дрёму. Да и Ромка начал зевать. Сказывалась бессонная ночь.
Я смерил суровым взглядом самого младшего из нашей компании:
– Миха, готов выполнить боевое задание?
– Конечно! – встрепенулся он.
– Тогда бери оружие…
Миха торопливо потянулся к одному из трофейных «калашей».
– …и часа два охраняй наш чуткий сон!
Он разочарованно вздохнул.
Я зевнул:
– Только не вздумай удирать с боевого поста. И палить на каждый шорох из автомата тоже не советую. Тут иногда кружат полицейские беспилотники. Если заметишь хоть что-то подозрительное – толкни меня в бок.
Я снял свитер, подстелил себе под голову, накрылся курткой и добавил:
– Можешь отгонять от нас мух – только не «калашом»… Через два часа разбудишь Ромку – он тебя сменит.
Я закрыл глаза и почти мгновенно провалился в забытьё.
Это было здорово.
Не помнить. Не быть. Не чувствовать.
Но тёмная безмятежность длилась недолго. Она растаяла, будто чёрный снег. И пёстрым водоворотом нахлынули сны…
Свет.
Утренний или вечерний…
Мы с отцом идём через лес – хороший, чистый лес с неизменёнными растениями.
– Ты многому научился, Глеб.
– Судьба научила… – улыбаюсь я.
Это так здорово – опять видеть отца рядом, знать, что он жив – вопреки тварям, подмявшим под себя Россию, вопреки подлым законам искалеченного мира. И так хорошо – чувствовать в своей руке ладонь отца, так легко – шагать с ним одной тропой.
