Она молчала целых пять секунд. А потом всхлипнула:
– Что же нам делать, Глеб?
– Ничего не бойся. Делай всё, как я говорил!
Без проблем добрался до мёртвого квартала.
Кругом было тихо, пусто. И темно – хоть глаз выколи.
В Ермилово практически нет аномальщины, но, думаю, в этом районе всегда что-то было не так.
Ещё в начале Сумерек тут случился большой пожар. Потом в морозную зиму лопнули трубы и взорвался газ. Тех, кто выжил, переселили в другие кварталы, благо было куда – после сумеречного синдрома освободилось много квартир.
В Питере или Москве заброшенные многоэтажки обязательно превратились бы в приют для бездомных. Если ты не зарегистрирован в лагере для беженцев – запросто можно угодить под «эвакуацию». И всё равно несколько сотен тысяч нелегалов ухитряются выживать в столице.
А тут, в Ермилово, нет бездомных.
В этом благословенном городке только подвыпившая молодёжь тусуется в таких поганых местах.
Но сейчас нет даже её…
Поэтому я спокойно поднялся на второй этаж и отодвинул кирпичи, за которыми был тайник.
Всё на месте.
Всё, как я подготовил – ещё в тот день, когда твёрдо решил здесь задержаться.
Я вытащил «МП-9», аккуратно запечатанный в плёнку, разорвал её и спрятал пистолет-пулемёт под куртку. Рассовал по карманам запасные магазины.
Пачку долларов сунул в джинсы.
Денег осталось тысяч двадцать пять, но этого хватило бы, чтоб начать жизнь где-то в другом месте…
Жизнь?
Я застегнул куртку и вдруг понял, что зря обманул Настю.
Даже если уцелею – не возьму её с собой.
Всё это – не для неё. Не для наивной провинциальной девушки, воспитанной на русской классике…
Я посмотрел в тёмное небо. Звезды над крышами домов равнодушно таращились вниз. Лёгкое облачко проплывало над городом.
И мне вдруг стало смешно. Так смешно, что в сердце закололо.
«Учитель ОБЖ, говоришь? Автомобиль, поездки на Плехино озеро?»
Несколько месяцев я тщательно, по стеклышку, выстраивал для себя чудесный хрустальный дом. Я очень старался, а о такой простой вещи забыл. Забыл, что с неба иногда падают кирпичи…
Глава 3
Мы встретились у рощи на городской окраине – в тихом месте, за старым городским кладбищем.
Всё как условились.
Я наблюдал из-за кустов, пока машина с выключенными фарами приблизилась по просёлочной дороге. В тусклом лунном свете уже угадывались очертания Ромкиной «газели», но я не шелохнулся, пока он сам не выбрался из неё и не подал знак – три раза мигнул фонариком.
– Иду! – сказал я и двинулся к машине.
Тут в салоне зажёгся свет. И на заднем сиденье обнаружился Миха.
– Это ещё что? – скривился я.
Роман вздохнул:
– Километр бежал за машиной. Пришлось взять…
– Мы не на пикник собрались!
Миха выглянул через опущенное стекло – злой, взъерошенный. И прошептал умоляюще:
– Они забрали Женю… и я тоже имею право!
– Чтоб и тебя пришлось спасать?
Только мальчишек нам не хватало!
– Я умею стрелять!
– Он не будет обузой, – подал голос Валентин. – И он действительно имеет право…
На что?
Сдохнуть вместе с нами?
Я сплюнул на траву. Обвёл хмурым взглядом крошечный отряд:
– Ладно. Но больше – ни шагу и ни чиха без моей команды.
Мы сели в машину и выехали на дорогу, тянувшуюся вдоль городской окраины.
В Ермилово нет периметра, и это слегка упрощало дело.
В нашу пользу и то, что известен маршрут «эвакуационной» бригады. Приблизительно известно время.
Ночью они не поедут. Отправятся перед самым рассветом, чтоб часов в восемь быть в областном центре, на сборном пункте. По крайней мере, так обычно происходит. А уже из областного центра автобусы двинутся в региональный «эвакопункт» – хорошо охраняемый лагерь за высоким забором, окружённый рядами колючки и датчиками движения.
Время от времени туда подъезжают дорогие автомобили. Пассажиры и водители предъявляют спецпропуска. Стальные ворота КПП отъезжают в сторону, и дорогие авто исчезают внутри…
Чтоб через час-другой выехать назад.
Никто точно не знает, что происходит там, за воротами. Да и не нужны мне мерзкие подробности!
Одно ясно – там очень хорошая звукоизоляция. Потому что никто и никогда не слышал оттуда ни криков, ни стонов…
А ещё я знаю главное. Именно там закончится путь для большинства детей, подростков и стариков. Никто из них больше не вернётся. Возможно, чуть дольше проживут лишь те, кого спецрейсами отправят в Москву.
Хотя и не обязательно.
Там, в столице, полно «сильных личностей» и «подлинных патриотов», привыкших ни в чём себя не ограничивать…
Единственный шанс вырвать Алёну и Женю из этого проклятого конвейера – перехватить автобус по дороге в областной центр.
Километрах в двух от Ермилово мы выехали на эту дорогу.
А еще через километр нашли удобное место. За эти месяцы я не раз тут проезжал, и выбрать позицию было несложно. Справа густой кустарник почти вплотную подходил к обочине. Дорога шла в гору и делала поворот.
Роман подальше отогнал «газель».
Я расположусь в кустах у самой дороги. Остальные – слева, на опушке леса, метров за двадцать пять от обочины.
– …И без глупостей, – выразительно глянул я на Миху. – Исполнять всё точно, как в аптеке.
Была ещё кромешная ночь, когда мы заняли позицию.
Дорога почти пустынна в это время. За целый час проехала одна легковушка да пара тяжелогружёных фур.
Становилось холодно. Я поднял воротник куртки и глубже надвинул кепку.
Небо у восточного края стало бледнеть, а их всё не было. Сколько ещё тут торчать? Неужели я ошибся и они поехали другим путём?
Какими глазами будет смотреть на меня Ромка?..
«Спец по выживанию», говоришь? Самоуверенный баран!
Я с отвращением зевнул. Отошёл чуть в сторонку, справляя малую нужду. И в эту самую минуту различил вдали характерный звук мотора.
«Труповозка»!
Едут!
Два раза я мигнул фонариком в сторону лесной опушки.
А уже через несколько секунд из-за поворота возникло приземистое тупорылое тело полицейского бронеавтомобиля.
Метрах в пяти за ним следовал автобус – из тех самых. Окна закрашены белой краской, на боку эмблема «экологических резерваций» – в голубом круге весёленький белый домик на зелёном холме. Иногда эмблему «резерваций» называют «надгробием» – вероятно, потому, что «белый домик» чуть смахивает на каменный могильный обелиск.
Но это глупость. У тех, кого «эвакуируют», не бывает надгробий. Один мужик, работавший на заводе удобрений, рассказывал про полицейскую машину, доверху забитую мешками с пеплом.
Говорят, это полезно для растений…
Пепел – всё, что остаётся. От детей, подростков и стариков…
Время пошло на секунды.
Я стою вплотную к обочине, но в предрассветных сумерках, за кустами, меня нельзя разглядеть из «труповозки». Да и вряд ли полицаи особо вглядываются. Думаю, большая часть из них сейчас борется с дремотой. Тут, вокруг Ермилово, – очень тихий район. Ни Невидимой Армии, ни аномальщины. Можно больше часа дремать – до самого областного центра.
Натужно гудит мотор, дорога идёт в гору…
Спите, уроды!
Баю-бай!
Когда до «труповозки» остаются считаные метры, я переламываю зеленоватый стерженёк – красной отметиной в сторону колонны.
И вроде ничего не происходит.
Но вместо того чтоб свернуть влево, бронеавтомобиль продолжает двигаться прямо – съезжает в кювет, проламывая кусты, и, натужно урча, упирается в толстое дерево.
Сработала морилка!
Автобус движется следом, сползает в кювет и слегка бьёт в зад «труповозки». Не слишком сильно. Потому что в гору, потому что скорость совсем небольшая!
Всё как я планировал!
Я выбрал почти идеальный участок дороги. И единственная проблема – до блокпоста на выезде из Ермилово меньше трёх километров. Услышат выстрелы – мигом будут здесь.
Но мы сделаем всё тихо!
Я бегу к автобусу и монтировкой поддеваю край двери.
За стеклом маячат полицаи – но пока они в отключке. Надо делать всё быстро. Неизвестно, сколько у меня времени – никогда раньше я не использовал морилку по движущимся машинам.
Жаль, эта была последняя – нечем перестраховаться!
Всё, что мне надо, – минут пять. Чтоб выкинуть полицаев из салона и отогнать автобус на просёлок, дальше от трассы.
А если кто из тварей очухается раньше – в кармане у меня острый охотничий нож. Я не упырь, не люблю крови. Но этих прикончу без колебаний.
