— Думаешь, поможет?
— А почему нет? — удивился Николай.
— Я тут подумал, пока ехал… А что если Василию не нужны доказательства моей невиновности? Что если он не собирался подавать на меня в суд?
— В смысле?
— Возможно, ему понадобился предлог, чтобы убить меня? Иначе, почему он решил действовать столь быстро? Я даже не уверен, что Вероника имеет к этому отношение. Он мог сам всё придумать, чтобы ты меня выдал без вопросов.
— Зачем ему убивать тебя? — Николай поморщил лоб, стараясь уловить ход моих мыслей.
— В том-то и дело, что не знаю. Просто предположение. Может быть, как-то связано с моей силой?
Тут Николай посмотрел на меня так, словно ему пришло озарение.
— Слушай, Артём, а это, между прочим, мысль. Хотя и странно, конечно… Ты же помнишь из истории, как в сорок третьем отделилось Псковское княжество? А ведь с чего всё началось, помнишь? У князей Чудских появились два сильных энергетика. И Чудские стали выводить свои активы из-под контроля Борецких, а потом и вовсе решили обособить вотчину.
— Да, помню. Борецкие с Чудскими даже подрались.
— А мы-то ведь с псковичами дружим, — многозначительно добавил Николай.
— Думаешь, причина в этом? Василий решил, что мы захотим отделиться?
— Кто знает, что он там решил… Может, просто не понравилось, что сильный энергетик появился у другого рода, а не у них.
— Завидует, гад? — усмехнулся я.
— А может быть, действительно боится разделения княжества. Он же видит, что мы дружим с Белозёрскими. А у Белозёрских земли побольше, чем у нас, и почти вся нефтегазовая отрасль. Кто знает, что в его голове творится?
— Вот же засранец, — покачал я головой.
— Да, Василий — тот ещё засранец. Ты же слышал, что про него говорят?
— Нет, кажется.
— Якобы он брата отравил, когда тот не захотел продавать роду свою долю в авиакомпании. Никто не знает, правда ли это, но слухи ходят.
— Да у него и в дружине головорезы собрались отчаянные. Чего только тот одноглазый стоит.
— Какой одноглазый?
— Мужик со стеклянным глазом.
— А! Да это же племянник Василия — Володя. Он — сотник у них. Как я слышал, занимается всеми грязными делами рода. С ним лучше не связываться.
— Ну… последний раз, когда я видел этого Володю, его голова каталась по стоянке.
— Ты его убил?!
Я кивнул.
— Теперь уж точно дело — дрянь, — произнёс удручённо Николай.
— Мы можем позвать кого-то на помощь? — поинтересовался я.
— Я свяжусь с роднёй из Пскова. Они тоже Борецких недолюбливают. Только дяде Гене для начала надо позвонить. Вот он обрадуется-то! И надо совет собирать. Хотя бы предупредить всех.
Повисло молчание. Николай ушёл в свои мысли. Я тоже думал, хотя голова уже ничего не соображала. Она болела так, будто её шашкой напополам разрубили.
— Мне надо уехать, — сказал я. — В другом княжестве он точно меня не найдёт.
— Похоже на то, — вздохнул Николай. — Сейчас созвонюсь с дядей Геной и остальными членами совета, и с псковичами договорюсь, а потом попробуем тебя вывезти отсюда.
Глава 17
Пустой гостевой дом. Тёмный коридор. По одну сторону — арки, ведущие в большую комнату с камином и диванами, по другую — двери. Гостей в настоящий момент тут не было, и свет почём зря не жгли. Моё сердце билось учащённо. Чёрные арки таили опасность, а мне предстояло идти мимо них по коридору, где на каждом шагу чудилась растяжка. Голова болела (даже таблетка не помогла), болело всё тело, я был измучен и подавлен. Снова накатил немотивированный страх, снова стали видеться вещи, которых нет.
Выключатель оказался под рукой, я зажёг свет. Краем глаза заметил, как чья-то тень скользнула по коридору и скрылась в большой комнате. Это не могла быть Ира, она лежала в кровати. Кто-то ещё находился здесь, кто-то загадочный, невидимый, жуткий — то ли отголоски какого-то потустороннего мира, то ли порождение моего больного разума. Я подумал вернуться к себе и взять трофейную шашку, но потом решил, что это выглядит глупо: шашка не спасёт ни от галлюцинаций, ни от призраков.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Вспомнились слова Анны Васильевны о ритуале. В бессознательном возрасте со мной что-то сделали, и кто знает, а не являются ли открывшиеся каналы и видения следствием этого загадочного ритуала? Хотелось подробнее расспросить Анну Васильевну о случившемся, но когда я пришёл к ней в среду, камеристка сказала, что княгиня плохо себя чувствует и просит родню не беспокоить. А сегодня заскочить не было времени. И что-то мне подсказывало, бабушка унесёт свою тайну в могилу.
Наконец добрался до комнаты Иры. Постучался.
Ира не спала. На подставке перед ней стоял портативный компьютер, одной рукой она печатала, другая — загипсованная лежала поверх одеяла.
Комната была просторной и опрятной. Интерьер выглядел современнее, чем в особняке, и значительно проще. Помещение освещала люстра с самыми обычными шарообразными плафонами. Из мебели — стол, пустой шкаф, пара тумбочек, диван в углу.
— Не спишь? Как самочувствие? — я задёрнул шторы на обоих окнах и шлёпнулся на диван.
— Что-то не очень, — поморщилась Ира. — Рёбра болят. Но жить можно.
Она выглядела поживее, чем несколько часов назад в больнице. Встряска и напряжение выбили её из депрессивного состояния.
— А у меня вообще всё болит, — усмехнулся я. — Но ничего, до свадьбы заживёт. Главное, что опасность позади. Тебе тут нравится? Всё устраивает?
— Нормально. А почему меня сюда привезли, а не к маме?
— Мне показалось, тут удобнее. Да и комнаты пустуют, почему бы не выделить одну?
— Домой хочется, — вздохнула Ира.
— Когда ситуация устаканится, переедешь, — обещал я.
— Только там страшно теперь будет.
— Дааа, — протянул я. — Проблема.
— Зато здесь к экзаменам легче подготовиться, ничего не отвлекает.
— И то хорошо. Наверстаешь программу самостоятельно?
— Не проблема.
— Ты же умница у нас, — улыбнулся я. — Кстати, записи с камер уже не нужны. Одноглазый, которые вломился, мёртв.
— Как?
— Я не буду подробно описывать, как именно он умер, — ухмыльнулся я. — Просто знай, что ты отмщена.
— Это хорошо, — произнесла Ира и как будто даже погрустнела.
— Ты не рада? — удивился я.
— Не знаю. Просто вспомнилось… я хочу забыть тот день и не могу.
— Прости, не буду больше говорить об этом. Я и сам многое хотел бы забыть.
Я тоже почему-то не испытывал радости. Человек, обрёкший Иру на страдания, мёртв, а ей лучше не стало. Вот если бы тот засранец осознал, что сделал, ощутил бы ту внутреннюю боль, которую ощущала Ира, и раскаялся бы, тогда, быть может, я бы почувствовал удовлетворение.
С другой стороны, я совершенно не понимал, почему Ира так мучается? Да, избили. И что в этом ужасного? Переломы срастутся, зубы вставят. Врачи уверяли, поводов для беспокойства нет. Через два-три месяца будет, как новенькая. На войне я и похуже видал травмы. А Ира в такой депрессии, словно жизнь закончена.
— Почему Борецкие хотели убить тебя? — переключилась она на другую тему.
— Да понимаешь, такое дело… — вначале я хотел сказать всё, как есть, а потом передумал: не зачем Иру посвящать в подробности. По крайней мере, сейчас. — Великому князю не понравилось, что у одного из подвластных ему родов появился сильный энергетик, и он решил избавиться от него. То есть, от меня.
— Вот же сволочь!
— Ещё какой! В общем, записи мне не понадобятся. Но я хотел попросить тебя ещё кое о чём.
— Тоже что-то взломать?
Я пересел на кровать Иры и набрал на её компьютере в браузере запрос, по которому находил картинки со странными существами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Смотри, — сказал я. — Вот эта сслка ведёт на удалённую статью. Эта — тоже. Судя по всему, существа эти обитают в серой зоне, но почему-то информацию о них скрыли. Мне надо знать, что за существа и что за тайна с ними связана.
— Сейчас посмотрим, — Ира зашла через другой поисковик, пошаманила с настройками, набрала тот же самый запрос. — Странно, в теневой сети тоже ничего не находится. Надо смотреть европейские сайты. Может быть, что-то всплывёт. А зачем тебе?
