Костя покачал головой:
— Ну и угораздило же тебя. Осторожнее надо быть. Шашни со знатными до добра не доводят. Головой надо было думать, прежде чем бабу Борецких охмурять.
— Чушь это. До меня захотели докопаться и просто придумали повод.
— Значит, не надо давать повода.
Я не мог не согласиться. Действительно, когда ты не знаешь, кто друг, а кто враг, и любой может нанести удар в спину, надо быть предельно осмотрительным. Но кто ж тогда мог знать, что меня попытаются зацепить таким способом?
— Ладно, не поминай лихом, — сказал я. — Пойду в лес медитировать.
— Увидимся её, — Костя затушил сигарету в пепельнице. — Я же завтра с вами поеду.
* * *
Василий Степанович, облачённый в чёрный эластичный костюм, предназначенный для занятия единоборствами, расположился на диване своего люксового минивена. Сын великого князя, Ростислав, сидел рядом, Тимофей Дуплов — напротив.
— Нет, отец, зря вы это затеяли, — произнёс Ростислав. — Уверены, что справитесь с парнем? Он одолел пятнадцать человек, троих из них прикончил. Риски оправданы?
— Я его в бараний рог сверну, — процедил Василий Степанович. — По земле размажу. Он и на пять шагов ко мне не подойдёт. Пацан только и умеет, что руками махать. Пятнадцать человек? Тоже мне, великий воин! Я его прикончу, и ни одна собака не подкопается. А то будут тут разнюхивать. Оно нам надо? Не надо!
Ростислав вздохнул. Отец был явно не в себе. Позавчера он пытался надавить на Востряковых, чтобы те выдали ему Артёма. Не получилось, произошла драка, в которой погибли трое дружинников, в том числе один из двоюродных братьев Ростислава. Отец совсем рассвирепел после этого. Теперь жаждал крови и был готов на всё, лишь бы убить того парня.
— Вчера вечером я разговаривал с Вероникой, — Ростислав посмотрел на отца. — Ничего такого не было, что вы рассказываете. Зачем мою дочь запугали?
— Ты не понимаешь, — сухо произнёс Василий, исподлобья глядя вперёд. — Ничего ты не понимаешь. Но скоро поймёшь. Потом же сами будете говорить, как отец прав был. Я не для того столько лет княжество удерживал, чтобы какой-то сопляк всё изгадил. А то ишь! Возомнили из себя! В прежние времена, когда деды наши княжили, всех бы раздавил, не почесался. А сейчас на эти их законы идиотские оглядываться приходится, которые нам Москва навязала, — Василий с досадой махнул рукой.
Машины остановились на поросшем кустарником берегу реки. Василий и Тимофей вышли. Вышел и Ростислав.
Поведение отца вызывало у Ростислава не самые приятные чувства, да и затея эта с охотой на Артёма казалась глупой. Да, тот, кажется, крутил шашни с Вероникой, но у кого в их возрасте не бывает романов? Не девятнадцатый же век на дворе. Так надо, наоборот, в свою пользу обращать ситуацию. Вот ведь Голицыны — умные люди. Взяли под покровительство Вельяминовых, пацана их протолкнули в канцлеры, и теперь хозяйничают на земле русской.
А что в голове у старика-отца, Ростислав не понимал. Отец никогда не посвящал его в свои планы. Но Ростислав видел, как ярость и страхи буквально затмили взор великого князя. Зациклился отец на идее, что Востряковы, якобы, бунт поднимут — и хоть кол на голове теши. Во всём заговор видел, даже в их сотрудничестве с Белозёрскими.
Ростислав вышел из машины, сунул руки в карманы плаща. Было прохладно. Скоро предстояло сражение. Ростислав и сам не знал, на чьей он будет стороне и чья победа сейчас желательнее.
* * *
После завтрака колонна из шести внедорожников «Днепр», лимузина и двух «Кречетов» выехала из нашей усадьбы и направилась к месту предстоящего поединка.
Проехав по асфальтированному участку дороги, колонна свернула на грунтовку, ведущую к месту предстоящей схватки.
Мы с Николаем ехали на заднем сиденье одного из «Днепров». Мы оба молчали.
Я не чувствовал страха, не было предбоевого мандража и ощущения, что иду на смерть. Не вспоминал прошлое, не думал о будущем. Разум оставался чист, нервы — спокойны. Энергия текла ровно, но поток её я ускорил, чтобы заранее подготовиться к схватке, а не раскочегариваться в процессе, как в предыдущих драках. Сегодня я не спал, но при этом был бодр и полон сил. Возможно, такому состоянию способствовали несколько часов медитации и настойка со странным вкусом, которую заставил выпить мастер.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Николай же выглядел подавленно. Тоже молчал всю дорогу. Но переживал он, вероятнее всего, не столько из-за моей возможной гибели, сколько из-за трофеев, которые потребуют Борецкие в случае нашего поражения. Как и поединки между воинами, это был давний обычай. Победитель получал право забрать у побеждённого золото, земли, жён. Сейчас обычай носил скорее символический характер, но всё равно лишиться даже малой доли собственности рода было не очень приятно.
Властью СРК такое не приветствовалось, а поединки и дуэли и вовсе были запрещены законом. Вот только поединок без использования любого другого оружия, кроме собственных кулаков, можно квалифицировать, как тренировочный, и тем самым избежать наказания. Поэтому великий князь и вызвал меня на рукопашный бой, который, впрочем, менее смертельным от этого не становился.
Колонна затормозила. Мы с братом вышли из машины. Остальные дружинники тоже покинули внедорожники. Перед нами простиралась укатанная грунтовая площадка примерно двадцать на двадцать метров, за ней росли кусты, скрывающие от наших глаз берег реки. С другой стороны к площадке тоже вела дорога. На ней уже стояли тёмно-бордовый минивен и с десяток внедорожников, в том числе, три «Крчета», но не в серой раскраске, как у нас, а в тёмно-зелёной. В такого же цвета форме были и дружинники Борецких, толпящиеся возле машин. Они имели при себе оружие, как и наши люди. Если что-то пойдёт не так, поединок мог перерасти в перестрелку, и тогда численное превосходство окажется не на нашей стороне.
Погода стояла пасмурная и прохладная. На мне был лёгкий костюм, похожий на спортивный. На левой стороне груди красовался герб Востряковых.
Великого князя я заметил сразу. Он на полголовы возвышался над своими дружинниками. Рядом находились лысый бородач могучего телосложения, одетый в серый плащ поверх бежевого костюма-тройки, и полный круглолицый человек, которого я видел на похоронах.
Мы с Николаем стояли на площадке. Навстречу нам вышли Василий Борецкий и лысый бородач. Василий был одет, почти как и я — в такой же эластичный костюм с курточкой на молнии и гербом на груди. Угрюмое лицо Василия с широкими моржовыми усами и густыми бровями выглядело грозно.
— Вот мы и встретились, Артём Востряков! — прогрохотал Василий. — Ты ответишь за своё преступление.
— А вы — за свою ложь, — парировал я.
— Господь рассудит.
— Каковы условия поединка? — спросил Николай.
— Сражение продолжается до тех пор, пока один из участников не просит пощады или не погибает, — проговорил громко лысый бородач. — Проигравшая сторона отказывается от своих обвинений и удаляется с позором. Победители накладывает контрибуцию на своё усмотрение.
— Возражаю! — заявил Николай. — Никаких контрибуций.
— Не по обычаю, Николай Эдуардович, — рявкнул Василий. — За имущество своё боитесь? Не бойтесь, много не возьму.
— Минуточку, не так быстро, — возразил дядя Гена. — Обе стороны должны согласиться с условиями. Пока этого не произойдёт, бой не начнётся.
Минут пятнадцать Николай пытался договориться с Борецкими. К взаимному согласию всё же пришли, но на условиях великого князя. Если Борецкий одержит верх, его роду перейдёт один процент нашей строительной компании. В ином случае нам достанется один процент какого-то станкостроительного завода.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Наконец, все вопросы были обговорены, дружины разошлись в разные стороны, освободив площадку и прилегающую территорию, а мы с Василием встали на расстоянии метров пяти друг от друга.
Радужная оболочка глаз Василия издавало ярко-синее свечение, от чего суровое лицо князя выглядело жутковато. От моего же тела исходило еле заметное фиолетовое свечение, свидетельствующее об активной циркуляции энергии, что была разогнана до предела.
