Она сказала испуганно:
– Думаете, череп удержит, если такую огромную утащило, как будто не знаю кого?
– Не уверен, – ответил я, – но попробовать стоит, череп все равно не мой.
Я подбежал, быстро ухватил его и, стараясь не приближаться так уж, опустил на страницы с той стороны, откуда перелистываются. Там ощутилось движение, словно была попытка приподнять череп, но смерть никому еще не удавалось победить, и страница замерла.
Астрида вытаращила глаза:
– Ну и силища у вас, мой лорд…
– Не у меня, – ответил я скромно.
– А у кого?
– У десницы Господа, – ответил я благочестиво и хотел было перекреститься, но вспомнил, что Богу эти жесты по фигу, все обряды и молитвы вообще-то для нас, и не стал ритуальничать, я же человек почти культурный, и с каждым днем все культурнее, если сказать совсем уж откровенно. – Так что подумай насчет жизни монахини.
– Все шуточки, – сказала она недобро. – Я лучше умру.
– Думаешь, – спросил я, – церковь будет отговаривать?.. Господь дал человеку выбор. Костер – только один из вариантов.
– Какие еще?
– Кроме стать монахиней?.. Быть утопленной, умереть на дыбе… да много чего из этого перечня. Разнообразие – залог успешности развития цивилизации.
В комнате вспыхнул яркий свет. Я резко обернулся, в дверном проходе стоит высокий мужчина, на мой взгляд, уже старик, хотя понимаю, что вообще-то средних лет, старики – это уже лет в пятьдесят, шестьдесят…
На нем длинный халат мага, расписанный хвостатыми звездами и крупными колдовскими знаками, но босой, волосы на непокрытой голове встрепаны со сна.
За моей спиной послышался легкий вскрик, я услышал, как Астрида рухнула на пол.
Я направил меч острием в сторону колдуна.
– Тебе есть что сказать в свое оправдание?
Он рассматривал меня изучающе, в темных глазах поблескивают странные искры.
– Интересный вопрос, – проговорил он неспешно, что мне в таких случаях всегда не нравится, можно успеть что-то замыслить и, что хуже, осуществить. – Кстати, я мог бы убить тебя уже трижды.
Я поинтересовался:
– В самом деле? И что тебя остановило?
– Обещание, – ответил он сумрачно.
– Какое?
– Никого не убивать больше, – ответил он с издевкой в голосе, но эта прозвучала, как издевка над самим собой.
– Ого, – сказал я. – И кто сумел заставить дать такое нелегкое, скажем прямо, обещание?
Он сказал медленно:
– Та женщина, за которой… как догадываюсь, ты пришел.
– Так-так, – ответил я несколько ошалело. – Значит, ты понимаешь, что совершил противоправный поступок и обязательно придет кто-то ее спасать…
Он нервно дернул щекой.
– Так бывает только в легендах.
– Хорошо, – уступил я, – но… ладно, лучше о другом. Где эта женщина?
Он покачал головой.
– Спит в постели, из которой я поднялся по тревоге. Я ее не отдам, говорю сразу. Но ты можешь с нею поговорить. Она здесь почти по доброй воле.
– Почти… это как?
– Она не хотела без сына, – пояснил он, – но у меня не было мощи, чтобы поднять и унести сразу двух. Мне понадобится еще неделя, чтобы забрать и его.
– Почему сразу ему не сказал?
– Надо было спешить, – возразил он. – Ее бы убили, она за свою сестру, Ротильду Дрогонскую, могла глаза выцарапать любому и войска поднять на ее защиту. Еще боялись, что я могу под ее влиянием вмешаться тоже и поддержать притязания вдовствующей королевы. Потому, когда нашу дверь уже ломали, я схватил ее в охапку и… бросил все силы, чтобы перелететь сюда, где уже давно готовил нам спокойное тихое место, где мы могли бы доживать счастливо свои дни.
Я сказал саркастически:
– Ах-ах, как я растроган! Но ты все-таки убил мою спутницу, а обещал не убивать больше!
– Нет, – ответил он быстро. – Только оглушил, чтобы не мешала. Она женщина, у них только крик… а с тобой можно разговаривать. Она сейчас просто крепко спит. И ничего не слышит.
Я подумал, пробормотал:
– Со мной в самом деле разговаривать можно. Хотя я что-то не очень верю, что вот так просто отказался от почестей и высокой должности при короле, ушел в эту деревушку… Ты-то пробыл при нем долгие годы, насколько я слышал?
Он усмехнулся невесело.
– Король Фальстронг постоянно говорил мне: подражай людям в их склонностях, следуй их правилам, потворствуй их слабостям, восторгайся каждым их поступком – и делай из них, что хочешь; это самый лучший путь, можно смело играть в открытую… Пересаливать не бойся, тут и самый умный человек поймается, как последний дурак, явный вздор, явную нелепость проглотит и не поморщится, если только это кушанье приправлено лестью. Нельзя сказать, чтобы это было честно, но к нужным людям необходимо применять. Раз другого средства нет, виноват уже не тот, кто льстит, а тот, кто желает, чтобы ему льстили… Говорил мне, что не сам придумал, а в мудрых книгах вычитал.
Он умолк, я поинтересовался враждебно:
– И как ты это применяешь?
Он поморщился.
– А не видно?
– Нет, – отрезал я. – Здесь в горах не наприменяешься.
Он скривился сильнее.
– А разве это не ответ?
Я посмотрел на его внимательнее.
– Значит, ты открыл секрет успеха, но пользоваться им не стал?
Он продолжал смотреть с усмешкой.
– Юному герою не понять… Или как раз понять благодаря его еще не совсем уж испачканности? Среди молодых такое бывает.
Я прервал:
– Ты хочешь сказать, что секрет успеха ты открыл, но тот показался таким грязноватым, что не восхотелось им пользоваться?
Он пожал плечами.
– Умирал бы я с голоду, то, кто знает, может быть… но я сыт, здоров, мне для счастья нужно не так уж и много, причем пачкаться не приходится. Все дело в той цене, которую приходится платить за добываемое, не так ли?
– И та цена показалась великовата?
Он насмешливо искривил рот.
– Что, непривычно такое слушать?
Я кивнул:
– В основном… да. Но не раздувайся от гордости, а то лопнешь, я встречал людей и почище.
Он смотрел, как я убрал меч и медленно сунул его в ножны. В лице что-то изменилось, но я по-прежнему не чувствовал угрозы. Скорее недоумение.
– И что теперь? – спросил он настороженно.
Я ответил холодно:
– А ничего.
– Убивать передумал? – поинтересовался он.
– Я сделаю хуже, – ответил я.
– Что же?
Я подошел к Астриде, она в самом деле спит и даже похрапывает, но ее метла рассыпалась в пыль, как и ее ночная рубашка.
– Разбуди ее, – сказал я, – мы уходим. А тебе еще предстоит оправдываться перед мальчишкой, налаживать с ним отношения и переносить к матери, но здесь ему не место, парню надо учиться и быть с людьми, так что ожидаемого рая не будет!..
Он хмыкнул, повел в воздухе рукой и, ухватив нечто незримое, дернул на себя.
Астрида всхрапнула особенно громко, сконфузилась и проснулась. Я подал ей руку, она машинально ухватилась, я поднял ее на ноги, она ошалело огляделась, вздрогнула, перехватив взгляд хозяина дома.
– Ой…
– Все в порядке, – сказал я.
Она опустила взгляд на свои торчащие груди и сказала снова, только уже громче:
– Ой!..
– Пришлось, – сказал колдун виноватым голосом, – я не знал, есть ли у нее оружие… Но для такой, как догадываюсь, такое вот не слишком важно. Все равно в ночной рубашке выходить из дома почти так же неприлично.
Астрида сказала враждебно:
– А моя метла?
– Вот видите, – сказал колдун, – были бы у нее ноги кривые или сиськи маленькие, она бы сперва про рубашку вспомнила… Милая, прости, мне в самом деле жаль, что твоя метла погибла.
Она сказала холодно:
– Могу взять вашу.
– Увы, я как-то обхожусь…
– У вас что, вообще нет в доме метел?
Он развел руками:
– Даже я не заставлю их летать. Тем более носить грузы.
Она сказала с досадой:
– Ладно, если вы как-то поладили, то буду добираться так. Как все. Только найдите хотя бы плащ. Согласна на поношенный.
Он покачал головой.
– Плащ?
– Ну да, пойду ножками. Думаете, я всегда летаю?
Я покосился на нее с удовольствием, фигурка великолепная, но не в ней дело, Астрида даже не кокетничает, она вся в деле, глаза серьезные, и колдун начал смотреть на нее с уважением.
– Есть другой вариант, – проговорил он с некоторым сомнением. – Мазь для полетов в лунную ночь! К счастью, сейчас полнолуние, туч нет, все должно получиться.
Она сказала настороженно:
– Я о ней слышала, но, говорят, что-то сложное?
– И дорогое, – согласился он. – Метла проще, универсальнее. Для простых деревенских ведьм.
– Ну, – проговорила она в нерешительности, – если можно…
– Можно, – заверил он. – У меня много чего осталось от прежних дней. Собирал на всякий случай.
– На какой? – уточнила она.
– На всякий, – пояснил он.
Он пошел к стене, уже не опасаясь, что ударю в спину, провел по ней ладонью, и оттуда выдвинулся длинный ящик. Колдун взял в руки большой флакон, оглянулся на обнаженную фигуру, положил обратно и взял поменьше.
