от главврача на въезд машины.
– Глупость какая! – бормочет Ольга. – Буду я еще бегать по главврачам. Мне срочно надо!
– Я рад помочь! – искренне говорит таксист, – но меня охрана не пропустит.
– Что значит не пропустит! – заводится Ольга. – А если бы вы привезли умирающего человека, которому срочно нужна помощь? Если вдруг мне станет плохо, и я потеряю сознание?
– Если бы да кабы, – разводит руками водитель.
– Я вам хорошо заплачу! – с мольбой произносит Ольга и хватает водителя за руку.
– Девушка!
Но Ольга уже достает из сумочки кроваво-красную губную помаду, разукрашивает себе лицо и перелезает на заднее сидение.
– Скажите, что я попала в автокатастрофу!
– Девушка, вы же меня на преступление толкаете!
– Да езжайте же!!
Водитель вздыхает, но трогается с места. Подкатывает к воротам и начинает пронзительно сигналить.
– Открывай!! – кричит он из окна охраннику. – Человек умирает!
Охранник не верит и подходит к машине, заглядывает в салон через стекло. Лицо его перекашивает гримаса.
– Во блин, как ее… – бормочет он и бежит открывать ворота.
– К четвертому корпусу, – не поднимаясь с сидения, говорит Ольга.
Водитель подъезжает к хирургическому корпусу. Ольга выскакивает из машины, на ходу вытирая лицо салфеткой. В вестибюле полно людей, посетителей только начали впускать к больным. Пахнет цветами и лекарствами. Шелестят пакеты с продуктами. У лифта выстраивается очередь, и Ольга идет по лестнице. По пути сворачивает в какой-то сумрачный коридор, на цыпочках проходит вдоль дверей и заглядывает в кабинет, на котором написано «Ординаторская». Там никого. Рабочий стол завален бумагами, поверх которых лежат очки. Из книжного шкафа торчат рваные корешки всяких умных книг. На вешалке – несколько белых халатов и шапочек. Ольга торопливо надевает первый попавшийся халат, нахлобучивает на голову шапочку, хватает еще один и заталкивает его в пакет. И бегом на лестницу.
Перед дверями хирургического отделения она смотрит на свое отражение в стекле. Похожа на студентку медицинского института. Лицо только немного растеряно, и на скуле остался след губной помады. Ольга оттирает его рукавом халата и решительно устремляется в коридор. Дежурная медсестра лишь на мгновение отрывается от чтения, смотрит на Ольгу, пытается вспомнить, кто это такая, но Ольга уже заходит в палату к Сергею.
Он ест шоколад, сидя на подоконнике. Ольгу узнает не сразу, потом спрыгивает, кидается к ней.
– А разве теперь нужен белый халат? – спрашивает он, целую ее.
Она так волнуется и часто дышит, что не может ответить и молча вытряхивает из пакета на койку халат.
– Надевай…
– Зачем, Оля? – улыбаясь, спрашивает он.
– Не спрашивай… Делай, что я говорю…
Он берет халат, распрямляет его, придирчиво осматривает. Сергей не понимает, что надо делать всё очень быстро.
– Да быстрее же! – говорит Ольга и начинает ему помогать.
Его лицо становится серьезным.
– Что-нибудь случилось, Оля? – спрашивает он.
– Ты будешь жить и лечиться у меня. Так надо. Так будет лучше нам двоим.
Он не возражает, но всё еще воспринимает происходящее, как забавную игру.
– Твою комнату мы превратим в больничную палату, – говорит он, застегивая пуговицы на халате. – Ты будешь врачом, Ксюша – медсестрой, а твоя мама – главврачом. По утрам будет обход, я буду жаловаться, что при твоем появлении у меня учащается пульс, и возникает непреодолимое желание тебя обнять, а главврач будет хмурить брови…
– Сергей, у нас нет времени!
Она надевает ему шапочку и выводит в коридор. Взяв за руку, быстро направляется к выходу. Дежурная на этот раз вскакивает со своего места.
– Эй, а вы кто? – спрашивает она и, не получив ответа, кричит: – А ну-ка стойте! Стойте, вам говорят!
Ольга уже толкает дверь и пропускает вперед себя Сергея. Медсестра, опрокидывая стул, выбегает из-за стойки.
– Быстрее, миленький! – умоляет Ольга Сергея. Он морщится и тяжело опирается о лестничные перила. Ольга поддерживает его, насколько у нее хватает сил. Ей кажется, что за ними мчится весь персонал больницы. В холле по-прежнему много посетителей, и на двух молодых людей в белых халатах никто не обращает внимания.
– Ну, ты авантюристка! – восклицает Сергей, когда они уже сошли по ступеням к такси. – Дай хоть отдышаться!
– Дома отдышишься, миленький, – шепчет Ольга, озираясь на двери хирургического корпуса. – Дома. Я закрою дверь на все замки, занавешу окна, уложу тебя в постель и буду за тобой ухаживать… И никому-никому тебя не отдам. Никому-никому…
Таксист заводит машину и, поторапливая, машет Ольге рукой.
* * *
– Странно, – говорит Сергей, опуская трубку. – У Димы всё время выключен мобильный телефон. А номер домашнего я не помню.
Ольга не знает, как рассказать Сергею о том, что случилось с Димой Новиковым. Рассказать надо обязательно, но, может быть, не сейчас, когда Сергей еще слаб, и волнение опасно для него. Может быть, через неделю. Или, хотя бы, дней через пять. Но Сергей так или иначе будет думать о друге, он попытается разыскать его через своих товарищей и обязательно узнает правду. Надо оградить его от всякой тревожной информации. Пусть он отдыхает, пусть думает только об Ольге, о том, что приближается то счастливое будущее, когда они будут вдвоем, и ничто никогда не разлучит их…
Она достает из хозяйственного шкафа кусачки, незаметно проносит их в прихожую, отодвигает тумбочку и находит над плинтусом двужильный телефонный провод. Одно движение – и цепь разомкнута. Теперь Сергей не сможет позвонить, и сюда никто не позвонит. Вот и хорошо. Квартира будет необитаемым островом, где живут только они вдвоем. И весь мир теперь существует как бы сам по себе, отдельно от них, и они не зависят от него, и не нуждаются в нем…
– Постарайся уснуть, – говорит Ольга, поправляя одеяло на груди Сергея.
– Ты куда-то уходишь? – спрашивает он.
– Да, мне надо на работу.
– В фитнес-клуб?
Ольга кивает, но это неправда.
– Я буду тебе звонить, – говорит он.
– Там нет телефона, – смеется она, крутит головой, и волосы, словно непроницаемой вуалью, закрывают ее глаза, губы…
Он задерживает
