Луч летел надо мной, озаряя мне путь. Моя длинная тень скользила по серебристой земле. Мне стало страшно. Я растерянно озирался в поисках укрытия.
И вот в сотне ярдов слева от тропы приметил нагромождение камней. Тяжело дыша, доковылял, протиснулся в щель между валунами. Машинально полез в карман за сигаретами. Их не было.
Все правильно, Винкель же не курил. Постой, постой… Выходит… Блэк… Нет!.. Не думай о постороннем!
Я закусил губу.
Здесь, среди камней, было темно и тихо, и я понемногу пришел в себя. Дыхание успокоилось, сердце стало биться ровнее. Боль в боку тоже несколько поутихла, хотя рана и продолжала кровоточить.
«Я должен идти к развалинам крепости. Если бы не этот проклятый луч, я бы давно уже туда добрался.
Но зачем? Что я там забыл? Только что единственной моей заботой было укрыться от света…
Нет, погоди, погоди…
Ведь я же убил последнего из них. Я победил. Нет.
Я наконец-то прикончил Блэка!
Да нет же.
Нет?
Вот оно что. Стало быть, врата ада разверзлись. Ну конечно, я и он были слишком истощены физически, чтобы сопротивляться слиянию».
Осознавая возможные последствия происшедшего, мне хотелось и хохотать, и одновременно вопить от ужаса. Ведь осознать — не означает примириться. Растерянный, я не понимал, что делать дальше.
«Кем же мне довелось стать в этот, теперь уже последний раз?»
Рассматривая случившееся с двух точек зрения (что следовало понимать буквально), я вынужден был прийти к заключению: теперь я — самый свой заклятый враг.
Кажется, я действительно засмеялся. Не исключено, впрочем, что это были глухие рыдания.
Независимо от собственной воли я блуждал в лабиринтах памяти и на каждом шагу натыкался на совершенно противоположные прежним истолкования и оценки любого своего прошлого поступка или даже побуждения.
Это было чересчур. Действительно чересчур. Меня разрывало на части. И помочь себе я ничем не мог. Какое бы решение ни приходило в голову, тотчас возникало великое множество противоречивых чувств, среди которых я смутно различал и ярость, и страх, и угрызения совести. Я был в полном смятении.
Спасение пришло извне. Вдруг раздался металлический скрежет. Пока отдаленный и здесь, на этой равнине, совершенно немыслимый. Моментально я весь превратился в слух, все прочие чувства исчезли.
Пригнулся и выглянул из-за валуна. Внешняя его сторона была озарена, но мне посчастливилось занять такую позицию, благодаря которой мое лицо две или три секунды оставалось в тени. Потом луч меня, конечно, высветил и пришлось зажмуриться, но все-таки я успел установить происхождение этих странных скрежещущих звуков.
По равнине катился робот. Он был на гусеничном ходу и снабжен четырьмя длинными гибкими щупальцами-экстензорами. Фотоэлектрические его фары светились, а катился он в направлении валуна, за которым я прятался, и явно по мою душу.
Я недолго думая пустился наутек.
С холма вниз. Снова в гору. Опять вниз. Луч поначалу не отставал, но, опустившись в ложбину, я надолго оказался в тени.
Меня шатало от слабости. Отдуваясь, я прижимал руку к правому боку. Обнадеживало то обстоятельство, что всю оставшуюся часть пути предстояло спускаться. Там, внизу, серебрился в лунном сиянии огромный корпус Нулевого крыла. Я видел одинокое желтое окно и (это мне уже казалось) на влажной тропе цепочку своих следов, ведущих к нему…
Посмотрел назад. Робот стрекотал покуда по ту сторону холма. Туман, а также испарения, поднимающиеся от земли, фосфоресцировали. Влажная поверхность валунов блестела как черное стекло.
Поначалу я наивно полагал, что избавиться от моего механического преследователя не составит труда. Квадратный, однако, двигался с завидной скоростью. Все ближе слышался размеренный скрежет гусениц по кремнистому щебню. От этих скребущих, царапающих звуков мне становилось уже по-настоящему жутко, но благодаря им я мог хотя бы определить, на каком расстоянии от меня находится робот.
А еще я неожиданно осознал, что этот луч, сколь ни был мучителен для глаз его блеск, странным образом притягивает меня. Я постепенно догадывался, что со мной случилось, догадывался, почему решающая схватка не могла состояться ни в каком другом месте, кроме как на этой равнине. Ведь мой враг стремился к развалинам крепости. А теперь это стремление перешло ко мне. Но что же оно означало? Этого я еще не знал, хотя чувствовал, что в желании туда добраться не содержалось ничего опасного для моей жизни… для жизни последнего из всех нас. Неспроста ведь и луч возникал именно там, среди развалин. Ну конечно, он указывал мне направление! Это был зов, сигнал, обращенный ко мне. Именно ко мне и ни к кому другому. Правда, тот «я», который сейчас стремился к развалинам, уже не был тем «я», кому этот сигнал предназначался.
Ошеломленный этим открытием, я порывался бежать прочь. В то же самое время меня тянуло в сторону крепости. Я чувствовал, что не устою перед искушением.
И не устоял. Отбросил колебания и повернул к развалинам. На мое решение повлияло отчасти и то обстоятельство, что робот был уже очень близко.
Стальное чудище, несомненно, кто-то наводил на меня. Я не знал кто и поэтому почел за лучшее обратиться в бегство.
Но и скрежет сделался громче. Это означало, что робот увеличил скорость.
С беспокойством поглядывая через плечо, я перепрыгивал через трещины, взбирался на груды щебня, лез по камням, спрыгивал. Искал место, где еще не рассеялся туман и куда не мог проникнуть таинственный луч, до сих пор вызывавший во мне противоречивые чувства.
Впрочем, рассчитывать на то, что мне повезет, приходилось все меньше, потому что рельеф местности снова выровнялся и луч вот-вот должен был меня обнаружить. Пока что световое пятно мелькало где-то далеко впереди.
Несколько раз я спотыкался и падал. С трудом поднимался, проклиная себя за медлительность и отсутствие привычки смотреть под ноги. Между тем робот явно меня догонял. Правда, нельзя было сказать, чтобы он всегда безошибочно определял направление, в котором я двигался. Нет, квадратный то и дело вилял, тормозил, крутился на месте, даже пятился. Воспользовавшись очередным моментом его замешательства, я решил вернуться к тем валунам, среди которых недавно укрывался. По моим предположениям, там ему было не пройти.
Но робот каким-то немыслимым образом на этот раз угадал мое намерение и покатился наперерез. Я начал серьезно сомневаться в своей способности от него оторваться.
Черт побери, что же мне делать?
— Да выруба ты его, дурачина!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
