[1] Сенсорик — человек (или нечеловек), обладающий способностью восприятия внешнего эмоционального фона.
========== Глава двенадцатая. Ключ от будущего ==========
«9944 год, продолжение.
Гибель Альтэссы Нейс тиа Ланкарра в засаде у Парлонских клыков подкосила моральный дух Альянса и многими стратегами была воспринята как грядущее поражение южного клана. Пользуясь временной слабостью жриц, западные завоеватели направили на штурм Храма Целительниц колоссальную силу в пять тысяч драконов, возглавляемых Демоном льда… силу, практически уничтоженную в столкновении с Душой Пустыни.
Неожиданное поражение у стен Южного Храма, разом лишившее армию Повелителя ветров более трети боевых магов, имело поистине катастрофичные последствия уже для западных завоевателей, явившись, по сути, тем бревном, что переломило хребет океаническому льву. Распространяющиеся со скоростью лесных пожаров народные волнения и партизанское движение, принявшее повсеместный характер, а также эпидемия холеры окончательно подорвали боеспособность центрального крыла, и даже личное присутствие Альтэссы Кагероса на поле боя не помогло удержать завоеванные позиции. Сказалась и активация щита Квилона, отнявшая мобильность у драконьих отрядов. Началось масштабное отступление.
К концу года Альянс полностью освободил Оско и Таймир на севере, Чишу, Пьол и Сормиту на западе Мидла и Шерхор с его Волногорьем на юге. Западные завоеватели оказались отброшены к границам исконно союзных им королевств.
После событий в Великой Пустыне Харатэль какое-то время не участвовала в военных кампаниях. Учитывая роль поддержки, которую до этого преимущественно играли южные жрицы, добровольное самоустранение их Альтэссы было гораздо менее заметным, чем исчезновение с арены боевых действий Демона льда.
9945 год стал годом затишья. Истощенные войной Альянс и западные завоеватели накапливали силы для последнего решительного удара. Летнюю кампанию северного клана, в результате которой Повелитель ветров почти без сопротивления отдал королевства Криол и Франчес, должно рассматривать, скорее, как ленивое прощупывание сил врага, нежели полномасштабную военную операцию.
Ответное зимнее наступление 9945–9946 гг. не стало неожиданностью в целом и все же превзошло расчеты Альянса, оказавшегося не готовым к столь яростному сопротивлению полудохлого морского льва. Два ударных крыла прорвали растянувшийся фронт и стремительно пошли по опустошенным войной королевствам, нацелившись на второй, третий и пятый столпы Квилона.
Было ли единственной целью Альтэссы Кагероса разрушить заклятие, блокировавшее телепорты и тем вернуть собственным отрядам опасную мобильность, либо же изменить щит Квилона с самыми непредсказуемыми для мира последствиями, останется неизвестным. Однако некоторые историки до сих пор утверждают: этот крайний жест отчаяния, примечательный еще и тем, что он являлся первым наглядным доказательством успешного применения иллюзий в военное время, при иных благоприятных условиях мог оказаться весьма результативным…»
Источник: Библиотека Затерянного города, «Хроники Раскола. Западные завоеватели».
***
— Твои когти до такой степени бестолковы, что не способны сами разобраться с делами? — осведомилась Вьюна, кутаясь в норковое манто. Струящиеся по хрупким плечам волосы напоминали ручейки расплавленного серебра. Щеки, тронутые холодом, слегка порозовели. В тяжелейших походных условиях она по-прежнему выглядела юной принцессой, на секунду сбежавшей с королевского бала, не принадлежащей этому грязному миру снежной феей.
— Подождешь? Скоро освобожусь.
Я придержал рукой бумаги, стремящиеся улететь вместе со сквозняком. Дверь захлопнулась, отсекая разыгравшуюся за порогом охотничьего домика метель. Вьюна приблизилась, устроилась на скамейке у стены. Она по-прежнему была единственной, кто понимал меня, знала, когда можно удовлетворить свои капризы, а когда лучше выждать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Скрипело перо. Цифры складывались в ровные неутешительные столбики. Потрескивал снег под шагами, время от времени за окном проплывала тень часового. Магический светильник заполнял комнату уютным янтарем. Я ловил себя на мысли, что думаю не о заканчивающихся припасах, местоположении союзников и маршрутах перемещения, а о сидящей рядом пери.
Снежинки, задержавшиеся на темном мехе и волосах, быстро превращались в искрящуюся бриллиантами росу — причем, льстило это сравнение именно драгоценным камням. Жизнь в Великой Пустыне успела научить, что вода дороже, чем любые сокровища. Жизнь многому успела научить, вот только ее уроки все чаще пахли сталью и горечью.
Честно говоря, я не слишком-то полагался на очередной гениальный план Кагероса, связанный со столпами Квилона. На мой взгляд, разумнее было держать оборону в Морском дворце, средоточии силы Альтэссы Запада… разумнее и бесперспективно: не уверен, рискнул бы Альянс штурмовать логово океанического льва, но сил южного и северного кланов доставало, чтобы это логово навсегда превратилось в тюрьму.
Забытая магия Древних, исследованием которой увлекались Вьюна и Повелитель Запада, вызывала у меня, особенно после неудавшегося ритуала, скепсис: я больше доверял рукояти меча и боевым плетениям, чем полустертым записям в потрепанных фолиантах. С другой стороны, лишь полный безумец способен отрицать вещи, которые он не понимает, но могуществу которых был свидетелем. Душа Пустыни, откликнувшаяся на зов Харатэль, Хаос ее побери, служила наглядным подтверждением этого факта.
Если есть хоть малейший шанс, что Повелителю Запада удастся «договориться» с щитом Квилона, я готов рискнуть. Все лучше, чем медленно гнить посреди Закатного океана, дрожа в ожидании финального штурма. Лучше ли?
— О чем задумался? — хрустальный голос Вьюны разорвал тишину.
Незаметно (я хмыкнул над собственной растерянностью) приблизившаяся пери заинтересованно склонилась над плечом, будто действительно собиралась прочитать завладевшие моим вниманием строки.
Я осознал, что уже минут пять бездумно пялюсь на списки имен. Занесенные дороги, холода, выматывающие марш-броски — за четыре месяца нам предстояло преодолеть несколько сотен верст. Драконы работали на износ, прикрывая человеческие отряды иллюзиями, защищая их от убийственного дыхания зимы, прокладывая дороги. Люди не выдерживали… Армия разваливалась на куски, точно брошенная о пол ваза: сломанные обозы, сбившие ноги на обледенелых переправах лошади, потери в живой силе — обморожения, истощение, несчастные случаи, тяжелые раны, результат редких, стремительных столкновений… не в последнюю очередь, дезертирство и попытки бунта. Изменников не пугала даже смертная казнь, положенная наказанием за предательство.
Сердито черканул под расстрельным списком. Притянул пери к себе, усаживая на колени. Я чувствовал спокойствие, когда девушка находилась рядом, мнил себя, пусть ошибочно, единственным, кто сумеет ее защитить. Морской дворец больше не считался безопасным местом. В мире вообще не осталось безопасных для нас мест: Совет не угомонится, пока не заполучит в свои цепкие когти Демона льда.
Вспомнился далекий вечер до официального начала войны. Неожиданно для самого себя я спросил:
— Вьюна, верно ли я поступаю?
— Что ты имеешь в виду? — отстраненное недоумение в ее голосе неприятно удивило. Я привык, как само собой разумеющееся, что пери всегда открыто читала в моей душе.
— Для чего я… мы сражаемся?
Еще не договорив, я знал ответ. Вьюна сдержала данное когда-то слово: она шла рядом, старалась помочь по мере доступных ей сил, защитить. Она боролась… готова была убивать, а может, и убивала. Для меня.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Значит, мне тем более стыдно отказываться от принесенной клятвы. Ради нее, чтобы обеспечить ей и сотням других драконов достойную жизнь… жизнь, мечта о которой все чаще казалось мне утренним туманом, тающим под жестокими лучами реальности.
— Прости.
