Мажена вдруг неожиданно для себя посочувствовала ей:
— Скуповат он был, правда?
— Нет. Просто экономный. Детство провел в бедности...
Я открыла было рот, чтобы возразить, но сдержалась. Зато неожиданно к разговору подключилась молчавшая до сей поры Эльжбета:
— Скажите, Юлия, а полиция вас обследовала? Я имею в виду по медицинской линии?
— Да. Рентген. Оказалось, я в лучшем состоянии, чем думала. Ведь эта трасса... у озера... Я еще удивилась, что столько смогла пройти...
Тут со всей свойственной ей дипломатичностью к допросу присоединилась Алиция.
— А в полиции разве не поднимался вопрос о двух парнях из тургруппы, которые подрались? Может, вы хотя бы случайно что-то слышали? Они меня очень интересуют, так как у всех остальных есть алиби.
— Не знаю. Между собой они говорили по-датски.
— А о сетке вас не спрашивали?
— Какой сетке?
— Той, что с камнем Говорят, она наша, в смысле, польская. У вас сетки не было?
— Не знаю, — беспомощно пожала плечами Юлия. — Вацлав вещи укладывал... А я уже давно по магазинам не хожу, у нас третий этаж без лифта.
Датский гость смотрел, слушал и впитывал в себя информацию...
* * *
Утром следующего дня я поймала Алицию на кухне.
— Никуда я отсюда не уеду, пока атмосфера в доме не очистится и все не вернется в норму, — заявила я категорическим тоном за завтраком — Не буду яйцо! Вроде эта наша «безутешная вдова» и сломалась, только я не верю ни единому ее слову. Может, полправды она нам и сказала, а остальное где?
— Не знаю, где остальное! — раздраженно заявила Алиция и вложила хлеб в тостер. — По мне так вообще может ничего не говорить, но из этого не следует, что все мои гости должны молчать из-за того, что эта фря, видите ли, страдает. Тут я не согласна! Хочет в одиночестве страдать, пожалуйста, но тогда не у меня. Здесь места маловато, и с этим я ничего поделать не могу.
— Ты и так еще здорово держишься, я бы не стерпела. И вообще не понятно, что это мы вдруг такие тактичные стали, а я особенно? Она нам всем голову морочит, в том числе и господину Мульдгорду. Что он о нас подумает?
— То же, что и раньше. Нам его уже ничем не удивить...
— И какого, спрашивается, черта мы эту заразу на чистую воду не вывели? — продолжала я посыпать голову пеплом — Ну, ладно, пусть панголин в ее версии всего-навсего этакий мальчонка шаловливый. Он трогает душу, он ее умиляет, а меня совсем нет, я детей терпеть не могу, но она сама-то? Заразилась от него, что ли? Знать не знала, что мальчонка крадет у нее чужие тексты? Ни в жизнь в такую лабуду не поверю! Прочитала я список Магды, все это Юлина работа. Панголин у нее в лучшем случае на подхвате был и все только портил. Терпения у него не хватало дело до конца довести, хотел все и сразу.
Алиция встала, налила себе кофе, а мне чаю, заваренного заранее, внимательно осмотрела кусок сыра и принесла его на стол, причем у нее тут же возникла ассоциация с одним знакомым живоглотом:
— Даже жаль немного, что не было Мариана. Уж его в тактичности никак не заподозришь.
— Еще как был, — сказала, выходя из ванной, Эльжбета. — Я обычно не вмешиваюсь, но вы обе совсем офигели? Если вода не льется, в ванной все слышно. Могли бы и осторожнее быть в выражениях».
— С чего ты взяла, что был? — удивилась Алиция.
— Заметила. До самой двери дошел, но как увидел полицейскою, тут же слинял. Но ты права, жаль.
Я с ними согласилась. Объесть бы Мариан нас не объел, зато бестактностей нагородил бы с три короба. Предположил бы, к примеру, что это Юлия своего павиана шлепнула. Почему нет? Во-первых, за девками бегал, а во-вторых, денег для нее жалел, даже на черствый хлеб. Техническая возможность отправить на тот свет сожителя не лишила бы Мариана сна, а ее упорное молчание только подстегнуло бы его фантазию...
Через террасу вошел Стефан и спросил, можно ли ему взять с собой вниз кофе вместе с завтраком, так как ему в ателье замечательно работается. Печатает себе на машинке и нагоняет упущенное, а среди нас есть как минимум одна особа, которая должна его понимать. Особа проявила понимание, всучив ему тарелку с тостами и с тем, что под руку попало, добавив даже нож с вилкой. От Эльжбеты он получил кофе и удалился.
— Кофе в кофейнике, — ни к селу ни к городу заявила вдруг Эльжбета, глядя в голубую даль.
При ближайшем рассмотрении даль оказалась прямо у меня за спиной, где уже некоторое время стояла Юлия, плохо различимая в полумраке коридорчика.
— Спасибо, — произнесла она. — Разрешите?
— Садитесь и позавтракайте с нами, — сказала Алиция.
Нет, ее только могила исправит! Хорошо хоть, про яйцо не спросила.
Юлия не отказалась. Без ложной скромности обслужила себя сама, уж что-что, а дурой ее не назовешь. Она взяла свой кофе и уселась в углу на диване.
И тут на кухню с шумом ввалились Мажена и Магда. Обе при виде Юлии сохранили железное спокойствие, переключившись с ходу на обсуждение достоинств очищенной и готовой к употреблению картошки в упаковке, которой приволокли целую сумку.
— Это Магда настояла, — с порога наябедничала Мажена — Чтоб потом на меня не сваливали!
— Алиция любит картошку, а мы только и делаем, что чистим, то сырую, то в мундире, надо же прогрессом пользоваться, — энергично заявила Магда, — Тем более что мы по дороге Мариана обогнали. Мы уже завтракали.
Юлия за все это время не произнесла ни слова, но проявила завидную самостоятельность: держа свою чашку в руке, она освободила место за кухонным столом.
— Можно мне посидеть в салоне? — робко спросила она
— Нет уж, лучше здесь останьтесь, — поспешно возразила Мажена — А то Мариан здесь корни пустит, и ничем его отсюда не выкуришь. Разве что все в салон переберутся, по мне так даже лучше.
Алиция, поднимаясь из-за стола, с подозрением поинтересовалась:
— Это еще почему?
— Надо же мясной рулет когда-нибудь сделать, вот я и собираюсь заняться. За полчаса управлюсь, а потом пусть в духовке дожидается. Все поели?
— Олаф еще нет, — буркнула Эльжбета — Слышу, уже проснулся.
— Один Олаф погоды не делает, в смысле, никому не мешает.
— Подкрепление ему прибыло, — сообщила я, услышав, как стукнула калитка. — В лице Мариана.
— Не страшно. Оба получат все, что осталось от завтрака хватит на двоих.
В результате наша компания действительно разместилась в салоне. Терраса отпадала, так как небо нахмурилось, и начало моросить. Алиция сдалась, предоставив Мажене полную свободу действий в кухне. Олафу было решительно все равно, где есть, ну а Мариану подавно. У Стефана не иначе как сработала интуиция, поскольку он тоже подтянулся, пройдя через комнату с телевизором и с разбегу стуча в обе двери: и в ту, входную, с его стороны, и в другую, ведущую уже в салон. Нас несколько озадачил стук с той стороны, но все вежливо и дружным хором разрешили ему войти.
— Что-то я и впрямь перестарался. Надеюсь, вы меня извините?
— Можешь стучать, где хочешь и сколько хочешь, — радушно разрешила хозяйка дома. — Раз я сижу в углу, дайте ему кто-нибудь чашку.
— Чашка у меня есть, только, к сожалению, пустая...
Мариан, пока все усаживались да болтали, методично заправлялся всем, что под руку попадалось. А когда съедобное стало подходить к концу, долил в свой кофе до краев сливок, добавил сахару, после чего шмыгнул носом и надулся, похоже, от сознания собственной важности. Даже огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что никто не отвлекся и всем ли его видно.
— Потолковал я с пацанами, — неожиданно заявил он, сделав при этом таинственное и важное лицо.
Само по себе сообщение к потрясающим никак не относилось, но, тем не менее, все обратили на него внимание. По нему было видно, что он вполне удовлетворился произведенным эффектом.
— С какими пацанами? — сделала ему приятное Алиция, задав ожидаемый вопрос.
— Ну, с теми экскурсантами, что пришили покойничка. Датчане там штуки четыре подозреваемых надыбали, но не уверены, кто из них отличился. Вроде каждый мог, только на хрен он им сдался? Что телок клеил, так за это можно в глаз звездануть или там ребра пересчитать, но чтоб так вот с ходу насмерть мозги вышибать? Сомнительно это.
— А на каком языке ты с ними говорил? — заинтересовался Стефан.
— Да так, на каком придется. Только больше по-польски, ведь там один наш земляк, первый подозреваемый, Арнольд. Полицейские их мурыжили каждого по отдельности, а уж потом они все собрались и обменялись впечатлениями, и вышло у них, что это мог быть или Арнольд, или Арне из Норвегии. Они вместе за одной чувихой ухлестывали, вот ее-то покойник и окучивал, да не одну, еще подружка набивалась к ним в друзья. Выходит, две у него на шее сидели, только он по этому поводу не страдал, а как раз наоборот. Девахи с характером, не понравилось бы, могли бы его и повредить. Но, похоже, нет, обе хихикали, очень даже довольные были. А еще они твердят, что кто-то там еще шлялся, обе говорят, в смысле, каждая по отдельности.
