— Какие интересы? О чем вы оба толкуете? — Селина была в полном недоумении.
Джеймс обернулся и подал ей руку. Когда она вложила свои пальцы в его ладонь, он притянул ее к себе:
— Мы говорили о свадебной церемонии, Селина. О нашей свадьбе — твоей и моей. В следующий понедельник, то есть ровно через неделю, мы поженимся!
Солнечные лучи, проникавшие в салон Найтхеда сквозь витражи, падали на пол пестрым узором. В стенах этого дома Джеймс почувствовал бы себя уютно, словно надел на плечи любимый хорошо сшитый сюртук, если бы знакомые картины и запахи не пробудили столь острых и жгучих воспоминаний, что он едва смог их вынести. Они еще сильнее раздували в душе тлеющие угли, усиливали жажду мести, которая могла в любой миг пламенем вырваться наружу. Да, предстоящая неделя ему дорого обойдется: нельзя допустить, чтобы хоть на секунду раскрылись его подлинные чувства, — ведь такие шансы, как сейчас, могут не повториться.
— Я уверена, Селина сознает, какая удача ей привалила, — говорила Мери Годвин. — Одному небу известно, по каким причинам подобный вам преуспевающий и полный совершенств человек предпочел сделать своей избранницей девушку с такой капризной и своенравной натурой.
Джеймс взглянул на бледное несчастное лицо Селины и весь закипел от гнева, который, однако, сумел спрятать за внешней невозмутимостью, уже становившейся постоянной маской на его лице.
— Думаю, вам не надо напоминать, мистер Иглтон, что подобных девиц следует держать в ежовых рукавицах, — продолжала нежная маменька.
— Совершенно правильно, — добавил папенька Годвин с весьма многозначительной ухмылкой, которая заставила Джеймса невольно потянуться правой рукой к своему левому локтю, где у него в рукаве был спрятан стилет. Он потрогал пальцами твердое тонкое лезвие кинжала. Потом таким же быстрым движением отвел руку. Нет, для этого человека смерть — самое легкое наказание!
Развалившись в красивом шезлонге в греческом стиле — в любимом кресле матери Джеймса, — Мери Годвин продолжала самодовольно разглагольствовать:
— Через неделю свадьба. Должна заметить, она будет выглядеть, как несколько поспешная. — Коварные глаза скользнули по лицу Селины и задержались на Джеймсе. — Но не стоит винить тех, кому повезло в жизни меньше, чем нам, если они начнут судачить и гадать по поводу такой не совсем приличной торопливости.
— Для нас, мужчин, все значительно проще, — вмешался мистер Годвин. — Зачем откладывать на завтра, если поспевший фрукт можно отведать уже сегодня? Не так ли, дорогой зять! — Джеймс лишь молча посмотрел на него. — Ну ладно. Нам с вами еще надо обсудить некоторые деловые вопросы, а миссис Годвин, без сомнения, захочет заняться необходимыми приготовлениями. И без промедления.
— Накануне нашей свадьбы в замке Блэкберн будет дан ужин по случаю помолвки. — Джеймс улыбнулся Селине, чтобы подбодрить ее, и она ответила ему таким же движением своих губ.
Мери Годвин поднялась с места, грудь ее взволнованно колыхалась самым впечатляющим образом:
— Кому прикажете передать ваш список приглашенных? Времени осталось совсем мало, ведь пригласить и тех, кто сейчас в Лондоне…
— Ужин будет в узком кругу… — Джеймсу доставило мрачное удовольствие видеть, как некрасиво побагровело лицо этой женщины.
— Неужели вы желаете, чтобы пошло еще больше сплетен и толков, чем уже, видимо, гуляет вокруг этого брачного союза? Я ожидаю, что мои ближайшие друзья…
— Нет, ничего такого не будет. — Джеймс произнес эти слова вполне любезным тоном. — Время покажет, что наша свадьба не была ни скороспелой, ни неприличной. Мое единственное желание сводится к тому, чтобы угодить Селине. Праздник по случаю помолвки — мой подарок Селине. Думаю, вы захотите доставить своей единственной дочери не меньше удовольствия. — И он продолжил, обращаясь к Годвину: — Деловые вопросы, сэр, мы с вами обсудим в самое ближайшее время. В сей час, как мне известно, Селине очень хочется показать мне… свой дом. — Скоро придет час, подумал он, когда этот дом — мой дом! — будет принадлежать Селине по праву.
Селина встала и пустилась почти бегом вон из комнаты, остановившись только для того, чтобы подождать, пока жених откроет перед ней дверь. В коридоре Джеймс поймал ее за руку и притянул к себе в мимолетном объятии.
— Все идет как надо, моя сладость. Я слышу, твое сердце бьется, словно у испуганной птички. Успокойся, ты в полной безопасности.
Они двинулись дальше, но тут их остановила Летти и жестом пригласила проследовать в коридор, ведущий в глубь дома.
— Я вас поджидала, — прошептала она. Ее глаза лихорадочно горели. — Может, до… до вашей свадьбы у меня не будет лучшей возможности, чем эта, поговорить с вами.
Селина взяла руку дуэньи и подруги:
— Дорогая Летти, в чем дело?
— Ничего… Это касается… — Она дрожала от волнения. — Я так счастлива! Извините меня за прямоту, мистер Иглтон, но я так рада за Селину и за вас тоже. Благослови вас Бог обоих! — Летти была близка к тому, чтобы зарыдать.
— Благодарю вас, мисс Фишер, — сказал Джеймс серьезно.
— Пожалуйста, называйте меня Летти.
Джеймс нахмурился. Он, конечно, был наслышан о преданности компаньонки Селины и знал это по своему собственному опыту, но никак не ожидал такого взрыва чувств.
— Благодарю тебя, Летти, — тихо сказала Селина, обнимая свою наперсницу.
Летти произнесла что-то сдавленным голосом и поторопилась удалиться.
— Мисс Фишер тебя очень любит. В этом я ее вполне понимаю. — Джеймс хотел вновь обнять свою невесту, но услышал чьи-то легкие шаги и чуть отстранился.
— Мистер Иглтон. — Перед ним в поклоне склонился Вон Тель. — Прошу меня извинить, но Лиам просит дать ей возможность поговорить с мисс Селиной по весьма серьезному вопросу.
Джеймс украдкой усмехнулся тому, в какой торжественно-уважительной манере говорил Вон Тель.
— Значит, по серьезному вопросу?
— Да, сэр. Относительно, как она сказала, прически мисс Селины!
Рука Селина невольно поднялась к волосам.
Джеймс заложил руки за спину.
— Не могу понять, что Лиам имеет в виду?
— Моя вина, сэр. — Вон Тель опять поклонился. — Я полагаю, мне следовало пояснить: Лиам хотела бы поговорить с мисс Селиной на предмет того, как лучше убрать волосы невесты для свадебной церемонии. Она сейчас в саду вместе с мистером Талботом.
Мелькнувшее было на лице Селины беспокойство сменилось улыбкой.
— Думаю, побеседовать с Лиам на эту тему будет весьма полезно: ее собственная прическа выглядит восхитительно. Ты не против, милый? Впрочем, — обернулась она к Вон Телю, — сначала я должна показать Джеймсу дом.
— Чепуха, — поторопился прервать ее Джеймс, — беги к Лиам. А я обсужу кое-что с твоими родителями и чуть позже присоединюсь к вашей компании.
Как только Селина и Вон Тель скрылись из виду, Джеймс вернулся к двери в салон и, услышав приглушенные звуки разговора четы Годвинов, быстро и уверенно пошел по коридору. Ему было не более десяти лет от роду, когда он в последний раз посетил этот дом, но он отлично помнил, как кратчайшим путем добраться до библиотеки. И едва войдя в нее, он понял, что от роскошной домашней библиотеки Френсиса Сент-Джайлса остались руины. Книги были вынуты из шкафов и грудами лежали на полу; прекрасный ковер работы Томаса Мура, который Софи Сент-Джайлс подарила мужу, небрежно скатан и сдвинут в сторону; картины сняты со своих мест и приставлены к стенам. Да, Годвины усердно искали спрятанные сокровища.
Но не нашли. Джеймс мрачно улыбнулся.
Он осмотрел фигуры драконов, вырезанные из нефрита, с обеих сторон украшавшие камин. Глаза драконов имели гладкую поверхность, и ничто не указывало на связь этих глаз со знаками на перстне Френсиса Сент-Джайлса. Джеймс вытащил из кармана мягкий кожаный мешочек и извлек это кольцо. На массивном утолщении лицевой стороны перстня, где должен был бы красоваться фамильный герб (перстень служил печаткой), находились лишь три выпуклости пирамидальной формы. Да, к глазам драконов они никак не подходят!..
За дверью библиотеки послышались какие-то звуки. Джеймс убрал перстень в мешочек и сунул тот назад в карман. Затем он спокойно продолжил осмотр комнаты: если кто-то обнаружит его в библиотеке, он скажет, что бродил по дому, ожидая возвращения Селины. Но никто не появился. Что ж, пора уходить. Пока он достиг лишь одного — убедился: им не было известно, что сокровище семьи Сейнсбери на самом деле будет найдено как раз в той комнате, где они уже ничего не искали. Придет время, и он получит возможность поиграть драгоценностями перед глазами своих врагов. Он воочию увидит их бессильную ярость и злобу. Вот тогда, и только тогда восторжествует справедливость! Он отомстит подлецам и получит все, что он желает получить, — поместье Найтхед, драгоценности семейства Сейнсбери и… Селину!
