— Мы вот-вот доберемся, — сказал Вон Тель. — Не прошло и трех четвертей часа, как мой человек увидел Селину входящей в тот дом.
— В тот проклятый бордель, ты хочешь сказать! И что придумала эта женщина? Где была ее голова?
— Мой осведомитель…
— Пропади он пропадом, твой осведомитель! Надо было силой вытащить ее оттуда несмотря на все отговорки.
— Подъезжаем. — Вон Тель удержал Джеймса за руку — тот был готов выскочить из кареты раньше времени. — Пожалуйста, подожди секунду, Джеймс! Было бы крайне неразумно предпринимать опрометчивые действия! — Джеймс неохотно кивнул. И тут рука Вон Теля сжала крепче его рукав. — Нам, пожалуй, не придется ничего делать. — Голос его звучал отстраненно. — Вот она сама!
Джеймс вгляделся в туман, который начинал рассеиваться.
— Настоящее сумасшествие! — пробормотал он. — Эта девица совершенно спятила. — С этими словами он вырвался из рук Вон Теля и выпрыгнул из кареты. Селина, закутанная в перепачканную шерстяную накидку, с ходу наткнулась на его широкую грудь.
— Ах! Простите… — И узнала его. — Что ты здесь делаешь?
Если бы Джеймсу не удалось сдержаться, он перекинул бы ее себе через колено и задал хорошую трепку, которой она вполне заслуживала. Вместо этого он схватил ее в охапку и буквально бросил внутрь кареты. Когда он влез в нее сам, Вон Тель выбрался наружу.
На лице Селины было мятежное выражение. Вызов слышался и в ее словах:
— Почему ты молчишь? Я же спросила, зачем ты здесь? И что это за манеры? Меня швыряют, как мешок с овощами!
Теряя хладнокровие, Джеймс крикнул кучеру, приоткрыв переговорное окошечко:
— Гони, черт вас всех подери!
Он с шумом опустился на сиденье и бросил бешеный взгляд на Селину, безуспешно старавшуюся поправить прическу.
— Я вижу, что ты сердишься, — сказала она, пряча глаза. — С чего бы это?
— Помолчи, сделай милость. — Нужно было время, чтобы злость и гнев хоть немного отступили.
— Очень мило, что ты приехал проводить меня домой. Но как же ты узнал, где я нахожусь?
— Я просил тебя помолчать!.. — Он отвернулся.
Немного успокоившись, Джеймс наконец взглянул на девушку, забившуюся в угол экипажа. Селина сидела напряженно, чопорно. Глаза их встретились, и она закусила нижнюю губу.
— Зачем ты туда отправилась? Объясни, ради Бога!
— Сожалею, что заставила тебя гневаться. — Селина говорила почти спокойно. — На долю многих женщин выпало гораздо меньше удачи, чем нам…
Он нахмурился:
— Да, действительно. Но какое это имеет отношение к твоему визиту в то гибельное место?
— Кто-то же должен им помочь? Я узнала о существовании одной молодой девушки, которая пожелала изменить свою ужасную судьбу к лучшему. — Она откашлялась. — И я пошла туда, чтобы попытаться помочь ей в этом. Согласись, я поступила правильно.
Волна теплых чувств захлестнула Джеймса. Каким бы безумием ни казались ее слова, он ей верил. Селина на самом деле считала, что может пойти вот таким образом в самое опасное место Лондона для спасения человека. Святая простота. Невинная девушка с щедрым и открытым для людей сердцем… Маленькая дурочка, мелькнуло у него в голове.
— Джеймс, ты так сердито смотришь на меня.
— Я так боялся за тебя!
— Это в тебе говорила твоя доброта, но бояться не было необходимости. — Ее рот исказила горькая гримаса. — Главное — мне не удалось вызволить Мериголд. Видно, уже поздно проявлять о ней заботу, раз она сама желает продолжить ту жизнь, что сейчас ведет.
Джеймс не стал развивать разговор на эту щекотливую тему.
— Обещай, что больше никогда не рискнешь отправиться в подобное место.
Она бросила на него острый взгляд:
— Но, возможно, мне…
Прежде, чем она успела закончить, он сорвал ее с сиденья и усадил к себе на колени.
— Ты там больше не появишься! — Он с силой встряхнул ее. — Понятно?
Ее глаза наполнились слезами.
— Значит, ты тревожишься обо мне?
Я чуть с ума из-за тебя не сошел, подумал он и нежно привлек ее к себе.
— Конечно, мне было страшно за тебя, Селина! Там не место для чистой девушки!
— Едва ли уж такой чистой!
— Что?..
Она вцепилась в отворот его сюртука и слабым голоском заявила:
— Я, Джеймс, уже не столь чиста и невинна, мы оба это знаем. И я не сожалею об этом.
Невероятно! В обществе, где царит беспутство, это создание осталось совершенно неиспорченным! Она даже не представляла себе, что те удовольствия, которые они делили, даже являясь восхитительными, эротичными, оставались далекими от полного удовлетворения, которого он так жаждал. Все в нем закипело при мысли об этом.
— Пожалуйста, не считай меня неблагодарной. Я признательна тебе за то, что ты за мной приехал. Я и в самом деле сильно перепугалась.
Он закрыл глаза и провел пальцами по ее гладкой щеке, шелковистым прядям волос.
— Больше ты такого страха не испытаешь. Теперь я буду отвечать за твою безопасность. Ты моя нареченная невеста. Понимаешь, что это значит? — Он нежно погладил ее по плечу. Губы у нее дрожали.
— Можно мне сказать тебе что-то? — Он кивнул, и ее пальцы вновь легко коснулись его лица, словно бабочка задела щеку крылом. — Ты совсем не похож на других мужчин.
От этих слов у него захватило дух.
— Что?..
Глаза Селины так и светились в полумраке кареты.
— Куда бы я ни пошла, что бы ни делала, ты стоишь у меня перед глазами. Когда Фреда расчесывает мне волосы, я на седьмом небе: мне кажется, будто это ты касаешься меня своими руками. А, если я закрываю глаза… — тут она заколебалась, но потом решилась, — я вижу твое лицо. Ты такой красивый, Джеймс! А твоя душа еще прекрасней!
Джеймс не мог произнести ни слова: он боялся показать Селине, до какой степени ее нежные руки уже подчинили его душу и тело. Сможет ли он стать для нее таким, каким она его себе вообразила? Можно ли питать надежду, что, разделавшись с ее родителями, он сумеет ее удержать? Пути назад нет: он обязан сделать то, что обещал отцу и самому себе. Придет день, когда Селине станет известно о его намерении воспользоваться ею. Что будет тогда?..
— Самое разумное — пожениться в ближайшее время, — проговорил он, едва надеясь, что ему удастся произнести эти слова ровным спокойным тоном. — Ради этого мне хотелось бы убедить твоих родителей немедленно возвратиться в Дорсет.
— А ты тоже туда приедешь?
— Обязательно.
— Ты всерьез собираешься на мне жениться?
— Я обязательно на тебе женюсь.
Она уютно устроилась у него на коленях, и на лице Джеймса вместо слабой усмешки заиграла широкая улыбка: уж как-нибудь он привлечет ее к себе! Изловчившись, он открыл окошко и дал кучеру указание, куда ехать.
— Джеймс!
— Что милая?
— Эти деньги мне мешают. Мне бы хотелось их вытащить. — И Селина начала рыться под накидкой, пока не вытащила кожаный кошелек. В нем зазвенело, когда она бросила его на сиденье рядом с собой. — Как мне хотелось бы возвратиться в тот дом и высказать миссис Меррифилд, что я о ней думаю! Она себя именует «аббатиссой», а свой ужасный дом — «приютом для послушниц»…
Джеймс опять встревожился:
— Что с тобой произошло, пока ты там находилась?
— Та женщина сказала мне: если я пойду в комнату номер такой-то на втором этаже, там мне сообщат, как я могу связаться с Мериголд.
— И ты пошла в ту комнату?
— Да.
Он стиснул зубы:
— И кто там находился?
— Там был мужчина, очень странный тип.
На Джеймса накатило черное облако гнева.
— Что в этом типе было необычным?
— Странная одежда… И то, чего он от меня требовал.
Усилием воли он заставил свой голос звучать достаточно ровно:
— Расскажи мне подробнее.
— Все, что он просил, я сделала. Я взяла у него деньги. Много денег, как мне кажется. Но он абсолютно ничего не знал о Мериголд.
— К черту Мериголд! — От ярости у Джеймса, казалось, голова была готова лопнуть. — Ты взяла деньги у этого негодяя?
— Конечно. Деньги всегда пригодятся, особенно тем, у кого их нет. Если бы все обращались с деньгами поаккуратнее, не было бы такой нищеты. Я все так устрою, что деньги пойдут на доброе дело. И…
— Замолчи! — Он удержал ее, когда она хотела отстраниться от него. Ему было невыносимо видеть сейчас ее лицо. — О добрых делах поговорим потом. А сейчас расскажи, что происходило в той комнате.
— Я сделала то, что он просил. — Она вздохнула. — Привязала к кровати, заткнула ему рот кляпом, чтобы подготовить его к следующему действию, которого он пожелает.
Джеймс так и замер, ожидая продолжения рассказа. — Но поскольку он был связан, а рот забит кляпом, он не смог сказать, в чем состояло следующее желание.
Глава двадцать третья
— Мне все кажется, что это сон, — нежно сказала Селина, со смехом глядя на Джеймса. — Никак не могу привыкнуть к мысли, что я опять в Найтхеде и ты тоже здесь, рядом со мной. — Он прибыл в имение час назад. Они встретились впервые с тех пор, как он вызволил ее из того ужасного места в Лондоне, и ей хотелось многое с ним обсудить. Но Джеймс был замкнут и молчалив. — Дорогой, тронула она его за плечо, пытаясь начать разговор, я чем-то тебя огорчила?
