При этом Чингисхан, встречаясь и беседуя с религиозными лидерами завоеванных стран, стремился не только докопаться до истинного содержания религий и верований захваченных народов, но главное, понять, как с помощью духовенства умиротворить эти народы и подчинить их морально.
Именно поэтому Чингисхан принял решение освободить священнослужителей этих двух религий от любых налогов и податей.
Очевидно, с этим же связано назначение мусульманина Масхуда Ялавачи одним из правителей в Мавераннахре.
Ц. Энхчимэг[112]
Когда закончил Чингисхан завоевывать земли сартаульские и назначил наместников своих в грады повоеванные, явились к нему из города Урунгэчи (Ургенч. – А.М.) отец и сын – Махмуд и Масхуд Ялавачи. Эти отец и сын были из рода хурумши. И поведали они владыке законы и обычаи городские. Ибо каждый из них в законах и обычаях оных был одинаково сведущ.
Чингисхан повелел Масхуду хурумши вместе с монгольскими наместниками править в Бухаре, Самарканде, Урунгэчи, Удане, Кисгаре, Урияне, Гусэн Дариле и прочих градах сартаульских, а отца его Махмуда Ялавачи взял с собой и поставил наместником в хятадском городе Чжунду. И прочие сартаулы были приставлены в помощники к монгольским наместникам в градах хятадских, ибо, подобно Махмуду и Масхуду Ялавачи, были они сведущи в законах и порядках городских.
«Сокровенное сказание монголов», с. 213–214.
После завоевания страны тазиков, в год бичин (1224 г. – А.М.), который является годом обезьяны, Чингисхан провел в исполнение (свое) намерение вернуться к (своему) коренному становищу и к древнему (своему) юрту. Причиной поспешности в этом деле было прибытие известия о восстании жителей Тангута, которые вследствие продолжительности времени (его) отсутствия стали колеблющимися в (своих помыслах).
В это время (конец 1223 г.) Цзунь-сян (государь Тангудского царства. – А.М.) отрекся от престола. Сменивший его Дэ-ван приложил все силы для укрепления обороноспособности страны. Узнав о смене правителя Си Ся, происшедшей без их ведома и не в их пользу, монголы выслали войска для устрашения тангутов…
Весной 1224 г. Дэ-ван открыто порвал отношения с монголами. Он принял все меры, чтобы прекратить войну с Цзинь (с чжурчжэнями. – А.М.).
Е. И. Кычанов[113]
Он (Чингисхан. – А.М.) отправился по дороге (через) горы Бамиана, а обозу, который он (раньше) оставил в пределах Баглана, приказал сняться с места (и идти по указанному направлению). Переправившись той зимой через Джейхун, он расположился в окрестностях Самарканда.
Когда Чингисхан выступил оттуда, он приказал Туркан-хатун, матери султана Мухаммеда, и его женам выйти вперед и громко оплакивать государство (султана), пока монгольские войска не пройдут перед ними.
Когда оттуда (от Самарканда) он дошел до реки Бенакета (т. е. Сыр-Дарьи), все сыновья, за исключением Джочи (Зучи. – А.М.), собрались к отцу, и они устроили там хуралтай.
Рашид ад-дин, «Сборник летописей», т. 1, кн. 2, с. 226.
Армия Зучи располагалась в Кипчакской степи и рядом с ней, они (Зэв и Субэдэй. – А.М.) со единились с нею и оттуда отправились к Чингис хан у.
Ала ад-Дин Ата-Мелик Джувейни, «История завоевателя мира», с. 99.
…Монголы (армия Зэва и Субэдэя. – А.М.) присоединились к Чингисхану по той дороге, по которой он возвращался из страны тазиков.
Рашид ад-дин, «Сборник летописей», т. 1, кн. 2, с. 229.
Чингисхан в окружении жен своих поверженных врагов. Иллюстрация к «Сборнику летописей» Рашид ад-Дина. Индийская художественная школа. Эпоха Великих Моголов, XVI в.
Как скоро от отца его (Чингисхана. – А.М.) пришел посланный и пересказал его слова, Зучи-хан выехал со всем своим войском и, гоня пред собою всех зверей степных, прибыл к отцу своему. Тогда же он привез ему богатые дары; коней доставил он в дар сто тысяч: из них двадцать тысяч были серые, двадцать тысяч были сивые, двадцать тысяч гнедые, двадцать тысяч вороные и двадцать тысяч чубарые.
Хан со своей стороны изъявил свою любовь и ласку к Зучи. Зучи-хан к своим младшим братьям показал полную и нежную привязанность. Тогда Чингисхан вместе со своими сыновьями весело охотился.
«Родословное древо тюрков. Сочинение Абуль-Гази Хивинского хана», с. 116.
Наконец, когда… зима (1223/24 г. – А.М.) подошла к концу… царевичи встретились с отцом (Чингисханом. – А.М.) у реки Фенакет (Сырдарья. – А.М.) и устроили хуралтай, откуда они выступили и шли, пока не достигли Кулан-баши, где их нагнал Зучи, прибывший с другой стороны и также присоединившийся к отцу.
В числе привезенных им даров была тысяча серых лошадей. По приказу отца он пригнал из Кипчакской степи стада диких ослов, подобно множеству овец…
Когда они подошли к городу, называвшемуся Утука, Чингисхан, его сыновья и солдаты сели верхом на коней и, чтобы развлечься, погнали диких ослов перед собой…
Когда охота их утомила и остались лишь тощие животные, каждый заклеймил пойманных им ослов собственным тавром и отпустил на волю…
Ата-Мелик Джувейни, «Чингисхан. История завоевателя мира», с. 95.
Как стоит понимать сообщение Джувейни о том, что, «когда охота их утомила и остались лишь тощие животные, каждый заклеймил пойманных им ослов собственным тавром и отпустил на волю»? Объясняется это тем, что во время большой облавной охоты среди загнанных в круг животных нередко оказывались не только дикие, но и объезженные лошади, которые, естественно, собирались и использовались в дальнейшем в монгольской армии.
Более того, по приказу Чингисхана на обратном пути из сартаульских земель (от Памира до Урала) монголы забирали всех попадавшихся им навстречу лошадей… Накануне нового похода против тангудов и чжурчжэней монголы, дабы обезопасить свой тыл (свои новые западные владения), сделали упор не на разоружении или уничтожении сартаульцев, а на конфискации их лошадей. Очевидно, Чингисхан считал, что оставить их пешими стратегически будет правильнее.
Х. Шагдар[114]
Они провели лето (1224 года. – А.М.) в Кулан-баши (Хулан баш. – А.М.)… Затем Чингисхан отправился дальше…
Ата-Мелик Джувейни, «Чингисхан. История завоевателя мира», с. 95.
По мнению Рене Груссе, местность под названием Хулан баш находится вблизи современных городов Ауле-Ата и Бишкек. По Сайшалу – в районе реки Талас…
В течение осени 1224 года Чингисхан, быстро продвигаясь вперед, в октябре (по Сайшалу) достиг реки Эмиль (река, впадающая в озеро Алаколь в Казахстане), где прославленного деда встречали специально прибывшие туда внуки – Хубилай и Хулагу.
Продолжив движение оттуда, войско Чингисхана в конце октября – начале ноября 1224 года достигло Алтайского хребта; в верховьях Иртыша в местности Бука-Су-джику Чингисхан «повелел разбить большую золотую орду, устроить (многолюдное) собрание (хуралтай. – А.М.) и сделать великое пиршество», на котором он наградил своих доблестных воинов…
Причина, по которой спешивший возвратиться на родину Чингисхан задержался на месяц в верховьях Иртыша, заключалась в том, что именно здесь соединились войско Субэдэя с основными силами Чингисхана.
Х. Шагдар[115]
Затем, выступив из той местности, они шли медленно и спокойно от стоянки к стоянке…
Когда Чингисхан дошел до пределов своих орд, к нему вышли навстречу Хубилай-хан, которому было одиннадцать лет, и Хулагу-хан, которому было девять лет[116]. Случайно в это время Хубилай-хан подбил зайца, а Хулагу-хан – дикую козу в местности Айман-хой, на границе страны найманов, близ Имил-Кучина, по ту сторону реки Хилэ, поблизости от области уйгуров. Обычай же монголов таков, что в первый раз, когда мальчики охотятся, их большому пальцу (на руке) делают смазку, т. е. натирают мясом и жиром. Чингисхан самолично смазал их пальцы. Хубилай-хан взял большой палец Чингисхана легонько, а Хулагу-хан схватил крепко. Чингисхан сказал: «Этот поганец прикончил мой палец!»
Когда они (все) оттуда отправились, он расположился в местности Бука-Су-джику и повелел разбить большую золотую орду, устроить (многолюдное) собрание (хуралтай. – А.М.) и сделать великое пиршество.
Так как почва того места была мягкой и легко поднималась пыль, Чингисхан повелел, чтобы все (в его свите) набросали мелких камешков вокруг ставки. Все сделали, как приказал Чингисхан. Один только Тэмугэ отчигин, младший брат Чингиса, вместо камней набросал веток. И поэтому Чингисхан пожурил его. Когда через некоторое время они выехали на охоту, Тэмугэ отчигин не держался в общей цепи (загонщиков), а замешкался позади. За два этих проступка его семь дней не допускали в ставку (к Чингисхану). Тогда Тэмугэ отчигин сказал, что, если он еще раз совершит предосудительный поступок, пусть его серьезно накажут. После этих заверений Чингисхан простил его и разрешил прибыть в ставку.
