— Пошел нахер — рявкнувший револьвер откинул ушлепка назад.
Поведя стволом, пристрелил еще одно и рухнул на бок. Дрожащая аптечка вкалывала в меня коктейль за коктейлем, но веселая вечеринка почему-то все не наступала. Глянув назад, я понял причину своей нетвердой походке — перелом как минимум правой ноги чуть выше лодыжки, а левая, странно вздутая, покрытая десятками мелких кровавых дыр.
За пригорком послышалась яростная пальба, раздались крики… и все затихло. К небу потянулось еще один дымный столб.
— Дерьмо — выдохнул я, глядя в дымное небо.
Герой Эрыкван!
Внимание!
Приготовьтесь к прибытию заказанной доставки!
Внимание! Боезапас ближайшего СОНФ успешно пополнен! Активирован защитный протокол.
— Дерьмо — повторил я, прикрывая глаза.
— Командир! Командир! Ты слышишь?!
— Дерьмо…
Глава 8
Когда я открыл глаза, возникло отчетливое ощущение, что я не проснулся, не очнулся, а включился.
Нет боли, нет ломоты… нет вообще ничего — никаких ощущений. Разве что ощущение странной картонной бодрости во всем теле.
Легко усевшись, я задумчиво глянул по сторонам, задрал лицо к небу, повел глазами по покрытой одеялами земле вокруг себе, прислушался к странному знакомому шуршанию. Прикрыв на пару секунд веки, мысленно подытожил увиденное, услышанное и понятое. Облегченно выдохнул и начал медленно стаскивать с себя тонкое одеяло.
Я в палатке. С одной стороны, храпит Рэк. С другой, неподвижно лежит Хван. Я на почетном месте в центре. На нас, не считая бинтов, пластырей и медицинского клея, никакой одежды. Все снаряжение, включая мертвых экзов, лежит у входа — в просторной палатке, рассчитанной на десятерых гоблинов, нас только трое. Хван больше похож на статую, чем на живое существо. Культя залита прозрачным клеем, темное мясо под ним подрагивает и сокращается.
Шум снаружи — дождь. Там льет как из ведра, непромокаемый тент палатки содрогается от падающих на него потоков воды. Под нами сухо, а это говорит о том, что палатку ставил не абы кто. Тут поработал знающий гоблин. Я бы не справился лучше — учитывая, что мы лежим на одеялах, что постелены на очищенную от камней землю. Сухую землю.
Оценив заплаты на теле, я окончательно откинул одеяло и глянул на ноги. Удивленно хмыкнул — от колен и ниже ноги закрыты чем-то вроде затвердевшей пены, оставившей открытыми темные от кровоподтёков пальцы и пятки. На груди умиротворенно попискивает незнакомая мне аптечка в красно-белую полоску — и аптечка крупная, с такой не повоюешь. Согнув ноги и ощупав странные напыления, убедился, что они достаточно жесткие, при этом сохраняют некую упругость.
Попробую…
Медленно поднявшись, я чуть постоял, упираясь башкой в стучащий по макушке тент. Шагнул. Еще раз.
— Ладно… — удовлетворенно проворчал я, наклоняясь над своей кучей барахла и поднимая с ее вершины упаковку новых трусов — само собой, черного цвета. Там же обнаружился комплект темно-серой одежды — ветровка на липучках и с капюшоном, просторные штаны, а к этому всему обувь, что заставила меня рассмеяться — шлепки! Сраные шлепки, что так памятны по гоблинской Окраине. Я почти скучаю по тем веселым, беззаботным и таким простым денькам. Какой уже раз ко мне приходит ностальгия? Так вперед, гоблин — дорогу назад ты знаешь.
Одевшись, впихнув ноги в шлепки, я вышел наружу, натянув на голову капюшон. У входа я остановился, оглядываясь. Неба не видно. Все затянуто сплошным слоем серых облаков, с неба извергаются потоки воды, перед входом в палатку сплошное грязевое месиво, что клокочет по ту сторону аккуратных отводных канав. Палаток несколько. Мы на плоской вершине пологого холма, за нами теряющаяся в тумане полусфера наблюдения. Почернелая багги и покосившаяся платформа приткнулись у подножия холма, под натянутым между ними тентом горит зелено-синий газовый костер, облизывая большой котел. Там же знакомые очертания медблоков, еще в шаге светят сквозь туман витрины торгматов.
Первым, кто меня заметил и тут же шагнул навстречу, был Баск. Это тут же заставило меня задать вопрос:
— Где Каппа?
Зная натуру мечника, Каппа бы никому не позволил занять место у моей палатки без веской на то причины.
— Жив — успокаивающе кивнул бледный Баск.
— Ты сам?
— То чертово копье… мне показалось, что меня зажарило. Хотя, думаю, едва-едва пробило защиту. Что-то вроде электрического гарпуна… огромной мощности. Мы забрали его, лежит в трофеях на платформе. Все укрыто от дождя.
— Что с Каппой?
— Вон в той палатке. Спит. Да все, кто выжил спят. Система обколола по самые брови. И меня в том числе. Я сам вызвался дежурить.
— Я вижу только четыре палатки…
— Ага. Командир…
— Говори.
— Весь личный состав — двадцать четыре гоблина.
С шумом выдохнув сквозь стиснутые зубы, я кивнул:
— Огорчай дальше.
— Из них девять в критическом состоянии. Это по словам системы. Она их обколола, заклеила культи, впихнула в тела зонды от аптечек, кому-то временно заменила порванные органы, которых тупо нет здесь в наличии — в полевой медицине. Система предложила эвакуировать их — наружу, с прямой доставкой на базу. Знаешь, командир… система стала просто невероятно вежливой и… чуть ли не услужливой что ли… аж жуть берет, если честно.
— Отсылайте — отреагировал я и, ежась от сырой прохлады, повернулся к висящей над нами полусфере, что едва проглядывалась сквозь туман.
— Погоди, командир!
— Ну?
— Система сообщила, что вместе с критично ранеными надо отослать и путеводных зверей. Всех. Причем их погрузить в отдельные контейнеры.
— Нет — резко понизил я голос, как до этого сделал Баск.
— А что сказать ей?
— Я сам скажу. Потеряли мы их при ракетном обстреле.
— Понял. Я пытался расспросить систему, назвавшись твоим заместителем.
— Рисковый ты парень.
— Да я же не ради славы там или…
— Что удалось узнать?
— Система ниппель. Отсюда мы можем отослать наших бойцов. Подкрепления можно не ждать. Даже из нашего отряда, что сейчас на базе. Даже с путеводными зверьми сюда никого не пустят — которые при ракетном обстреле потерялись, ага… — улыбнулся Баск и отер пятерней мокрое лицо — Вот ведь дождина… Мир Монстров жадно пьет. С чего такой ливень?
— Этот мир умирал от жажды — пожал я плечами, снова удивившись силе обезболивающих — Система ведь его типа не видела, переведя в консервацию. А сейчас, благодаря нам снова «увидев» мир, спохватилась, что природа здесь подыхает от жажды и срочно открыла водные потоки.
— Природа подыхает? Не люди?
— Да срать ей на гоблинов с пересохшими пастями — хмыкнул я — А вот березки и елочки жалко. И животных ей жалко.
— Дерьмо…
— Вернее — так она запрограммирована. Такова реальность системы, Баск. Есть еще новости?
— Да полно!
— Излагай.
— Боеприпасов нам навалили. Все в ящиках сложено у платформы и затентовано. Там же аптечки, продовольствие. Про раненых уже сказал — подлечили их и прямо сейчас никто не подыхает. Ждут отправки. Система сообщила, что пассажирские дроны за теми, кого мы отсылаем, прибудут в течение десяти минут. Значит, дроны уже где-то рядом и только ждут команды на старт.
— Дальше.
— Я пытался узнать причину, по которой нам нельзя получить пополнение, но добился мало чего. Насколько я понял, система считает, что все выходы должны быть полностью перекрыты. Получается, эвакуация раненых — это типа бонуса за нашу героичность и все такое. Иначе все бы здесь остались. И останемся. До тех пор, пока не произойдет ослабления особого эпидемиологического режима. Это ведь она про…
— Кевин.
— Ага. Кевин бродит по степям — кивнул Баск — Что еще… везде поднялись грибы наблюдения, так что этот мирок просматривается вплоть до особой дикой границы.
— Там, где раньше патрулировали зеленые?
