– Пока вы ищете сэра Уолтера, что нам делать с полковником Траском? – поинтересовалась Эмили.
Все повернулись к полковнику, по-прежнему сидевшему в полной неподвижности, с бессмысленным взглядом.
– Подпалины на одежде, засохшая кровь на лице, – рассуждал вслух комиссар Мэйн. – Вероятно, точно так же он выглядел после очередного сражения в Крыму. Я читал в «Таймс», как он с риском для жизни, под обстрелом неприятеля, сам выносил раненых солдат в безопасное место, чтобы не позволить врагу добить их или взять в плен. Как и большинство офицеров, он оплатил свой чин – две тысячи фунтов, как мне говорили, – но другие офицеры не имели такого воинского духа, они лишь хотели носить яркие мундиры, которые производят благоприятное впечатление на дам. Здесь и кроется одна из причин, по которым мы проигрываем войну. Но полковник действительно хотел сражаться за Британию и бился отважно, вне всякого сомнения. После всего пережитого в Крыму он имел полное право наслаждаться спокойной жизнью. Однако, вернувшись домой, получил в награду вот это.
– Его нельзя здесь оставлять, – решила Эмили. – Ему нужно прилечь и отдохнуть.
– Но куда его отвезти? – растерянно произнес Беккер. – Мы не знаем, где он живет.
– В любое место, которое будет ему знакомо, – предложила девушка. – Представьте, какое его ждет потрясение, если он, придя в себя, не поймет, где очутился.
– Когда полковник вызвал нас с инспектором Райаном в таверну «Колесо Фортуны», он сказал, что его контора находится неподалеку, на Уотер-лейн, – припомнил Беккер. – Там должен найтись какой-нибудь диван или даже комната отдыха.
Голубые глаза Эмили загорелись решимостью.
– Давайте отвезем его туда. А потом нужно послать за доктором Сноу. Он очень помог нам семь недель назад. Уверена, не откажет и теперь.
– Возможно, кое-кто еще может оказаться нам полезным, – добавил Де Квинси. – Человек, знакомый с тяготами войны.
– Офицер? – предположил комиссар Мэйн.
– На самом деле я подумал об Уильяме Расселе.
– Военный корреспондент? – удивился комиссар.
– Рассел много писал о героизме полковника Траска. Он видел, как тяжело приходилось солдатам. Возможно, его лицо поспособствует созданию знакомой обстановки, о которой говорила Эмили.
– Но Уильям Рассел сейчас в Крыму, – возразил Мэйн.
– Нет, новая статья в утренней «Таймс» указывает, что он вернулся в Лондон вместе с полковником. Мои приятели-репортеры должны знать, где он остановился.
– Значит, мы определили план действий для каждого из нас, – подытожил Райан.
Пока Беккер и Эмили помогали полковнику подняться, Де Квинси глотнул лауданума из своей бутылочки.
– Одну минуту.
Его обеспокоенный тон заставил всех остановиться.
– Скажите, инспектор, на трупах лорда и леди Грантвуд были найдены письма? Я сам их не заметил и не рискнул вызвать ваше недовольство, прикасаясь к чему-либо без разрешения.
– Да, мы нашли записку в складках платья леди Грантвуд, – подтвердил Райан. – С такой же траурной каймой, как и на прежних.
– И какое имя в ней значилось?
– Уильям Гамильтон.
– Это четвертый стрелявший в королеву. Как я и предполагал, убийца в своих намеках движется от прошлого к настоящему.
– Вторую записку мы нашли в кармане у лорда Грантвуда, – добавил Беккер. – В ней снова упоминалась «Молодая Англия» – группа заговорщиков, придуманная Эдвардом Оксфордом.
– Не было ли там, случайно, еще двух слов? – спросил Де Квинси, постукивая пальцами по бутылочке. – Скажем, «Молодая Ирландия»? Название вполне реальной группы заговорщиков, к которой принадлежал Уильям Гамильтон.
Райан потрясенно взглянул на него:
– С таким талантом вам следовало стать предсказателем, а не литератором.
– К сожалению, я смог предсказать далеко не все. Тщательно продуманная система здесь оказалась нарушена. Как и в других случаях, способ, каким убиты лорд и леди Грантвуд, символизирует ненависть убийцы к закону. Но один из трупов должны были обнаружить в каком-то общественном месте, возможно перед зданием Олд-Бейли, чтобы укрепить в сознании людей мысль о собственной уязвимости, где бы они ни находились. Почему же произошел сбой? Комиссар Мэйн, помните, как убийца в вашем доме кричал, что убьет вас и вашу семью, чтобы отомстить за страдания его родителей и сестер? Вероятно, он собирался и ваши с женой и дочерью трупы расположить каким-то символическим образом.
– Боюсь, что так.
– Тогда почему тело мисс Грантвуд не расположено символическим образом? – спросил Де Квинси. – В ее убийстве вовсе нет ничего от изящного искусства. Почему система изменилась?
Райан открыл двери:
– Возможно, мы получим ответ у сэра Уолтера Камберленда.
– Вы сплутовали, – заявил сэр Уолтер.
Молодые джентльмены, сидевшие с ним за карточным столом, сделали вид, будто ничего не слышали.
– Не может человеку так отчаянно везти, – продолжал настаивать сэр Уолтер.
Он переоделся в другой костюм, но губы и нос у него распухли. Впрочем, присутствующие проявили такт и промолчали насчет внешности сэра Уолтера.
– В висте все зависит от умения, а не от везения, – заметил его противник, выкладывая на стол выигрышную карту.
– Умения? Вот как вы называете мошенничество?
– Полагаю, самое время выпить бренди, – решил один из молодых джентльменов и вышел из комнаты.
– Я составлю вам компанию, – подхватил другой.
– Послушайте, сэр Уолтер, – произнес оставшийся игрок, – не мешало бы вам подправить манеры. Кроме нас, партнеров по игре у вас здесь не найдется. Никто другой не желает садиться с вами за один стол.
Они остались одни в игорном зале. На каждом из шести обитых зеленым сукном столов стояла декоративная бронзовая лампа, но в этот поздний час лишь одна из них горела.
– Если вам нечем оплатить проигрыш, я согласен взять расписку, – продолжил молодой джентльмен.
– Сначала вы сплутовали, а теперь пытаетесь оскорбить меня, – ответил сэр Уолтер. – Предупреждаю вас, будьте осторожней.
– Так и быть – дабы избавить вас от дальнейших затруднений, я прощаю долг. – Молодой джентльмен поднялся из-за стола. – Однако не могу ручаться, что завтра вечером кто-нибудь согласится сыграть с вами. На самом деле прошение о приостановке вашего членства в клубе уже составлено, – добавил он с усмешкой. – И я с чистой совестью подписал его.
– Я вас предупреждал! – Сэр Уолтер схватил прислоненную к столу трость и, замахнувшись, сделал выпад.
– Да, – подтвердил служитель, – сэр Уолтер Камберленд состоит в клубе.
– И давно? – поинтересовался Райан, показав свой значок детектива.
Служитель напряг память:
– Почти полгода.
– С тех пор, как получил наследство? – уточнил инспектор.
– Да.
– Вы знали его дядю?
– Он был членом клуба. Сэра Уолтера приняли сюда из уважения к памяти прежнего баронета.
– Вы не припомните, отчего умер дядя сэра Уолтера?
– Мне никогда не забыть, до чего же быстро все произошло. Однажды несчастный джентльмен почувствовал боль в животе. Болезнь упорно не желала проходить. У него не было лихорадки, и врач никак не мог определить, в чем же дело. Наконец дядя сэра Уолтера решил, будто во всем виноваты миазмы Лондона, и переселился в загородное имение. Но перемена обстановки ничуть не помогла, и через две недели он скончался. Весьма печально, в особенности потому, что дядя сэра Уолтера был щедрым и любезным в обхождении джентльменом.
– В отличие от самого сэра Уолтера? – подсказал Райан.
– Я никогда не позволяю себе нелестно отзываться о членах клуба, инспектор.
– Так и подобает поступать. Вы не знаете, сэр Уолтер сейчас в клубе?
– Недавно я видел, как он заходил в игорный зал на верхнем этаже. Нет, подождите. Вот он. Спускается по лестнице.
Сжимая в руке трость, сэр Уолтер отступил от распростертого на полу тела.
Учащенно дыша, он поспешил прочь из зала. Оглядел сверху мраморный пол фойе. В этот поздний час там никого не было, за исключением мужчины в мешковатой одежде простолюдина, который о чем-то беседовал со служителем.
Сэр Уолтер решил вызвать помощь и представить все как несчастный случай. Ситуация складывалась весьма удачно. Его атака не достигла цели. Набалдашник трости просвистел мимо виска джентльмена, успевшего отшатнуться. Однако молодой человек потерял равновесие и, падая, ударился головой о стол. Теперь тело неподвижно распростерлось на полу, кровь из раны текла на ковер.
«Да, нужно позвать на помощь», – снова подумал сэр Уолтер. Если его обидчик умрет, никто не сумеет доказать, что бедняга не споткнулся сам, без посторонней помощи.
Райан подошел к лестнице.
