— Не-а, — замотал головой Васька. — В субботу никак. В субботу да в воскресенье у нас самая работа. Из города да из района народ приезжает на уборку, и с завода, и из депо. Нам только вози да вози. А вот в понедельник — свобода! Начальство в город отчитываться уезжает, на разные там совещания да заседания, а мы — гуляй!
— Ну ладно, в понедельник, — согласился Мишка. — А мы тут что-нибудь до понедельника придумаем. Езжай!
Он захлопнул дверцу кабины. Мотор заурчал, Васька с минуту прогревал его, а потом медленно тронулся с места. Красный огонёк стоп-сигнала мелькнул несколько раз и скрылся за поворотом. Ещё некоторое время доносился рокот мотора, а потом и он стих: ночь поглотила все звуки. Несколько мокрых капель упало на щёку Женьке. Он поднял голову и только теперь заметил, что луны давно уже не видно, её закрыли густые облака, и начинается мелкий дождик, обычный осенний мелкий дождик.
— Это хорошо, — вскидывая мешок с магнитофоном на плечо, проговорил Мишка. — Все следы смоет. Если надумают собак пустить, ни одна след не возьмёт.
— А замок! — воскликнул Женька, хватая его за руку. — Забыли его покарежить!
Мишка недовольно посопел носом:
— Лопухи! Да не возвращаться же из-за этого.
Они молча прошли несколько шагов.
— Ты один, что ли, про ключ-то знал? — всё так же недовольно спросил Мишка.
— Нет. Многие.
— Так чего же ты психуешь? Может, к лучшему, что не покарёжили. Сам же говорил: на пацанов подумают.
— А отпечатки пальцев?
— Э-э, отпечатки пальцев — это только в кино да в книгах, на дурачков рассчитано. У нас милиция до этого ещё не дошла.
Они прошли вместе до угла и там остановились.
— Ну, домой сейчас, — не спрашивая, а утверждая, произнёс Мишка.
— Домой.
— Давай. В понедельник вечером у меня.
Он повернулся и пошагал в ночную темноту. Женька проводил его молчаливым взглядом. Почему-то у него на душе стало муторно, но он тряхнул головой, отбрасывая недобрые предчувствия.
В понедельник пришёл к Мишке. Тот встретил его в хорошем настроении.
— Васька утром приезжал, деньги привёз. Как и договаривались, за триста колов спустил. Держи свою долю.
Он протянул Женьке десять красных бумажек. Тот, не пересчитывая, небрежно сунул их в карман. Мишка недовольно покосился, но ничего не сказал.
— Как он там, пугает девок черепом? — спросил Женька.
— Не спрашивал. Сказал только, что ему начальство в среду на два дня отгул даёт, за отличную работу, — усмехнулся Мишка. — Ты там возле школы живёшь. Ничего не слышно насчёт, ну… сам понимаешь, насчёт чего.
— Ни звука, — развёл руками Женька. — Может, не заметили?
— Это вряд ли. Скорее, на своих грешат. Внутри школы расследование ведут.
— Может, и так, — согласился Женька.
— Дай бог, чтоб и дальше так. Вроде, всё удачно прошло. Вот Васька приедет, обмыть это дело надо будет.
— Вселенский балдёж устроить? — усмехнулся Женька.
— Чего это? — не понял Мишка.
— Пьянку с грандиозом.
— Во-во, — подтвердил Мишка. — У тебя с родителями-то как? Сможешь, если на ночь?
— Можно. Отец на курсах в Куйбышеве. На целый месяц уехал. А мать… — Женька махнул рукой и не договорил. — Так что я свободная птица.
— Вот и ладно. Васька тут где-то машину подсмотрел, позаимствовать хочет. График какой-то.
— «Рафик», — поправил Женька. — Микроавтобус.
— Во-во. Возьмём вина, девиц знакомых прихватим — и на природу! Так что гони свой пай.
— Сколько?
— Для начала червонец, а там видно будет.
Женька, ни слова не говоря, протянул десять рублей. Мишка взял их, аккуратно сложил и спрятал в карман. Все детали гулянки решили обсудить после, когда приедет Васька Заяц, ведь неизвестно было, сумеет он достать машину или нет.
Но Васька оказался человеком слова. В среду, в назначенное время лихо подкатил на «Рафике» к дому Мишки.
— Карета подана, — отрапортовал он. — Извольте садиться.
Мишка, согнувшись, пролез в дверцу, осмотрел салон и одобрительно хмыкнул:
— Силён! Где взял?
— Мы да не достанем! — явно рисуясь, ответил Васька. — Попросил на время у хозяев-ротозеев.
— А не хватятся?
— До утра ни один чёрт не торкнется. А к утру мы уже на место её поставим.
— Ну ладно, коли так.
Они быстро погрузили в машину чемодан с водкой и закуской.
— Плохо только, что без музыки будем, — заметил Женька.
— Как без музыки? — ответил Мишка. — А магнитофон на что?
Он сходил в дом и вынес магнитофон в том самом мешке, в котором они принесли его из школы.
— И пленка там подходящая. Я уже пробовал несколько раз. Орёт так, что дай боже.
Они уселись в машину. Женька хотел спросить про девиц, но почему-то стеснялся.
— Трогай, Василий! — садясь на место, приказал Мишка.
— А куда?
— Пока к Нинке. А там видно будет.
Васька кивнул и нажал на стартёр. Женька откинулся на спинку сиденья и попытался представить себе девиц. Но ничего конкретного не получилось, так, мелькали полузнакомые девичьи лица. Тем временем они подъехали к общежитию строителей. Мишка вылез и через некоторое время снова вернулся с тремя девушками. Они под сдавленный смех взобрались в машину. На первый взгляд, они показались Женьке довольно-таки привлекательными, но рассмотреть получше мешала темнота, да и неудобно было пристально всматриваться в их лица. И всё-таки Женька успел заметить, что краски они не пожалели ни на глаза, ни на губы.
— Знакомьтесь, — буркнул Мишка. — Ваську вы знаете, а это — Женька.
— Ника, — с интересом посмотрела на Женьку темноволосая пышная девушка, на вид казавшаяся старшей из всех троих, и протянула ему руку.
— Марина, — жеманно представилась вторая.
— Изольда, — проговорила светленькая и, пожалуй, самая молодая.
— Любите вы, девки, марафет наводить, хоть снаружи, хоть изнутри, — беззлобно проворчал Мишка. — Мало того, что всё лицо размалюете, так имена и те приукрасить надо. Нет чтобы по-русски сказать: Нинка, Маша, Зойка. Нет, вывернут так, что и выговорить трудно.
Девушки обиженно надулись. Мишка махнул рукой и продолжал:
— Вы бы лучше какое-нибудь одеяло догадались с собой взять для подстилки. Сыро, поди-ка, в лесу-то.
— Правда, сходи-ка, Зоя, — распорядилась Нина.
Та поднялась, но Женька её остановил:
— Стоп! Никакой подстилки не надо. Есть гениальная идея!
— Ну! — повернулся к нему Мишка.
— Зачем ехать в лес, когда человечество придумало идеальнейшее место для отдыха! — в присутствии девушек Женька, как обычно, не мог отказать себе в удовольствии блеснуть красноречием и оригинальностью.
— Ты по-простому сказать можешь, без выпендриванья? — разозлился Мишка.
— Да-чи! — раздельно, по слогам произнёс Женька.
— Что дачи?
— Сейчас же они все пустые стоят. Заходи в любую и гуляй! И под крышей, и на свежем воздухе. Со всеми удобствами. И даже, пардон, дамы, туалет рядом!
— Ну, башка! — восхищённо закрутил головой Васька. — Вот это сообразил!
— Итак, вперёд, на дачу! Жми, Васёк, на все педали!
Женька картинно выставил вперёд руку, но в это время машина резко взяла с места, и он грохнулся бы на пол, но Нина вовремя подтолкнула его, и он шлёпнулся на сиденье, рядом с Мишкой.
— Мерси, мадам, — галантно произнёс он, — впрочем, пардон, мадмаузель.
— Ты вот что, голубь, — положил на его плечо тяжёлую руку Мишка, — вон за этими двумя ухлёстывай, сколько твоей душе угодно. А на Нинку глаз не клади! Она за мной заприходована. Усёк? Или чем другим втолковать?
— Об что может идти звук между своими людьми, — в тон ему ответил Женька. — Я лично сильно уважаю ваши высокие чувства.
Мишка недоверчиво покосился на него, но больше ничего не сказал. А между тем машина уже выехала за город. За окнами мелькали смутные тени столбов и придорожных кустов. Иногда машину сильно подкидывало, так что они едва не ударялись головами о потолок.
— Ты потише, чёрт, — не выдержал наконец Женька. — Не капусту везёшь!
— Скоро приедем, — не оборачиваясь, ответил Васька. Он крутанул баранку, машина свернула с дороги, покатилась куда-то вниз, затем, натужно ревя мотором, стала взбираться по косогору. В свете фар мелькнули дачные домики. Сначала с одной стороны, а потом и с другой. Видимо, машина заехала в проулок.
— Всё, — сказал Васька и заглушил мотор. — Вылезай, приехали!
Они выбрались из машины, потягиваясь, разминая затекшие члены. Вокруг стояла тишина, только иногда шипел, остывая, перегретый мотор да вдалеке что-то непонятно звенело, словно большой кузнечик тянул, не переставая, свою песню. Они стояли молча, прислушиваясь, привыкая к этой тишине. Потом Мишка сказал:
— Ты, Женька, иди по эту сторону, а я по ту.
— Погоди, и я с тобой, — остановил Женьку Васька. — только молоток возьму.
